Начальникам Особого отдела, например, сэру Патрику Кевину и сэру Базилю Томсону, который возглавлял Отдел во время первой мировой войны, предоставлялись широкие полномочия, и они иногда применяли методы, не предусмотренные английским законом. Так, в июне 1922 года после убийства фельдмаршала сэра Генри Вильсона в Англии было арестовано, сослано в Ирландию и интернировано 67 фениев. Хотя это соответствовало ирландскому закону о «восстановлении порядка», аресты людей, подозреваемых в убийстве, были расценены в Англии как незаконные и вызвали громкий скандал. Палата лордов вынесла решение в пользу интернированных, и государству пришлось заплатить 50.000 фунтов стерлингов в счет компенсации за убытки. Хотя этот арест был произведен не совсем продуманно, он оказался полезным, ибо в критический момент положил конец деятельности многих подозрительных лиц. Если принять теорию о том, что своевременно разоблаченный террорист или шпион не может больше причинить вреда, то этот арест, вероятно, предотвратил немало неприятностей.

Почти аналогичный случай произошел как раз перед второй мировой войной, когда группе немецких агентов, действовавших под прикрытием корреспондентской работы, было внезапно заявлено, что если в течение сорока восьми часов они не покинут Англию, то будут арестованы по обвинению в шпионаже. Ни один из них больше никогда не пытался работать на немецкую разведку в тех частях света, где активно действовали сотрудники Секретной службы.

Очень интересно было бы напомнить о деятельности Отдела в период 1914–1918 годов, но здесь не место воспоминаниям о событиях тридцатилетней давности. Однако я не могу удержаться, чтобы не рассказать о событиях, в которых сэр Базиль Томсон сыграл поистине выдающуюся роль. Ведь именно Томсон был учителем многих руководителей Особого отдела, которые во время второй мировой войны успешно справились с немецким шпионажем. Томсон был необыкновенно обаятельным и способным человеком, врожденным организатором и бойцом. Сын епископа, воспитанник Итонского колледжа и Оксфордского университета, он был сначала адвокатом, потом чиновником и, наконец, начальником тюрьмы и полицейским. На должности помощника комиссара столичной полиции он реорганизовал Особый отдел, превратив его в организацию, безжалостная эффективность и сверхъестественная осведомленность которой стали притчей во языцех. Он не любил прибегать к полицейским мерам и однажды сказал, что, хотя разведывательная служба необходима для безопасности государства так же, как охрана банка от взломщиков, ее нужно умело контролировать. «Если бы фараону Мемпта дали эффективную разведывательную службу, не было бы массового бегства евреев из Египта», — часто говорил он своим ученикам, однако при этом обычно делал оговорку: «Но для государства нет ничего опаснее крайностей, в которые впадают политическая полиция и разведывательная служба при малейшем признаке кризиса». Поэтому Томсон брал к себе на службу людей осторожных, чуждых излишней торопливости. Он считал себя дилетантом и всегда с готовностью прислушивался к мнению специалистов, какое бы официальное звание они не имели.

Одной из наиболее удачных операций сэра Томсона против немецкого шпионажа был арест в 1914 году знаменитого немецкого шпиона Карла Мюллера. Мюллера судили при закрытых дверях и расстреляли. Следствие по его делу и казнь Томсон предложил держать в строгой тайне. Еще много месяцев после того, как был казнен этот шпион, коллеги Мюллера в Берлине регулярно получали «ценные сведения», фабриковавшиеся Особым отделом.

В другой раз по предложению Томсона был осуществлен такой план. Один из его офицеров отправился в Бельгию, вступил в немецкую военную разведку и через несколько месяцев возвратился с ценным немецким военным шифром, планом имперской шпионской организации и другими ценными материалами. Он помог французскому Второму бюро раскрыть те нити, которые привели к аресту Маты Хари и знаменитой «Фрейлейн Доктор».

Среди молодых помощников Томсона во время первой мировой войны был сержант по имени Альберт Фостер. Карьера привела его на высшие ступени общественной лестницы.

Весной 1939 года Альберт Фостер, уже пятидесятилетний мужчина, плотный и краснолицый, ежедневно проводил совещания с начальником полиции Кэннингом, сорокавосьмилетним начальником Особого отдела, во время которых они отшлифовывали планы, разработанные на случай войны. Перед ними стояла задача справиться с наплывом из Европы армии эмигрантов, большинство которых действительно были антинацистами, но среди которых находились и тысячи подозрительных личностей. Фостер и Кэннинг рассматривали вопрос о том, что предпринять против небольшой, но влиятельной группы людей, являющихся друзьями и почитателями Гитлера, а также против более многочисленной, но менее влиятельной группы фашистов и полуфашистов. Члены партии «Ирландская республиканская армия»[5] подкладывали бомбы в раздевалках, камерах хранения багажа и т. д., и правительство отдало приказ о принятии чрезвычайных мер по обеспечению безопасности мостов, доков, железнодорожных узлов и других ключевых позиций в экономике страны. Короче говоря, Особый отдел занялся военными вопросами.

Теперь можно раскрыть численность этой организации. Летом 1939 года она состояла из 156 сыщиков и административных работников. Небольшой размер организации объясняется тем, что основную ее задачу видели в разведке и лишь вторую — в применении силы. Особый отдел предпочитал знать, а не действовать. Однажды члены британского союза фашистов выпустили прокламацию с целью мобилизовать своих приверженцев на борьбу с забастовщиками в одном из рабочих районов. Тогда один из бывших начальников Особого отдела вызвал их лидеров и сказал им: «Господа, можете делать, что хотите, но не рассчитывайте на помощь полиции. Я прикажу полиции не вмешиваться, и тогда вы увидите, что могут сделать ваши чернорубашечники с забастовщиками».

Помощники Мосли покинули Скотланд Ярд уже не в таком приподнятом настроении, и приказ о мобилизации был поспешно отменен.

Такие методы были вполне применимы к неудачным подражаниям английских почитателей Гитлера немецкому порядку, но они не годились для борьбы против хорошо организованной Берлином шпионской сети. В некоторых случаях саботажа никак нельзя было обвинить партию «Ирландская республиканская армия».

Особый отдел без шума объявил о наборе новых сотрудников. В Отдел были зачислены сотрудники столичной полиции, по своим данным подходившие для работы в Отделе. В конце 1939 года его численность возросла до 800 человек; причем каждый из сотрудников имел полную дневную нагрузку, так как разнообразие задач увеличивало масштабы работы.

Отдел должен был охранять не только королевскую семью, правительственных чиновников и иностранных дипломатов, но и жизненно важные объекты — заводы, коммуникации и военные учреждения. Кроме того, в его задачу входила борьба со шпионами, уже находившимися в Англии, и с теми, кто почти ежедневно старался проникнуть туда с нейтральных территорий.

К этому времени была закончена трудоемкая работа по проверке пятидесяти тысяч немцев, проживавших в Англии. Отдел имел достаточно оснований гордиться своими открытиями. Кроме мелкой рыбешки — служанок, которые проявили странную склонность к работе у сотрудников Секретной службы, занимавших важные посты, — была выловлена и более богатая добыча.

14 Июня 1939 года премьер-министр Невилл Чемберлен сделал следующее заявление в палате общин: «Правительство Его Величества просит правительство Германии отозвать из Англии господина Вальтера Рейпгардта, немецкого генерального консула в Ливерпуле. В связи с теми фактами, которые выявились на судебном процессе в Манчестере, где разбиралось дело одного лица, обвинявшегося в продаже некой иностранной державе секретов нового ланкаширского завода, правительство Его Величества вынуждено сделать вывод, что немецкий генеральный консул замешан в этом деле».

Раскрытие шпионской деятельности консула и арест его осведомителя Джеймса Келли были блестяще проведены Особым отделом. Теперь можно рассказать о некоторых деталях этой сенсационной операции. Келли работал на снарядном заводе в Чорли (Ланкашир). Однажды его познакомили с молодой немкой, которая служила кухаркой в Манчестере. Начался роман, и через несколько недель подруга Келли предложила ему воскресную поездку вдвоем в Германию. Она пояснила, что с помощью родственницы, работающей в немецком туристическом бюро, эта поездка может обойтись совсем недорого. Действительно, поездка стоила пустяки; у знакомой Келли оказалось два бесплатных билета до Гамбурга и адрес каких-то родственников, настолько гостеприимных, что они обещали своей племяннице и ее знакомому из Англии бесплатное питание и квартиру.