Внешность этого человека только подтверждала сомнения в его успешном будущем. Разговаривая или улыбаясь, каждый раз он обнажал два ряда гнилых зубов. Его фигура с узкими покатыми плечами и плотными бедрами была очень далека от идеала мужской привлекательности. На первый взгляд этот худой темноволосый человек среднего роста с толстым носом, под которым торчали усики, и тонкими губами над энергичным подбородком не привлекал чьего-либо внимания. Как пишет Алан Буллок, «он был плебеем из плебеев и не обладал ни одним из физических признаков расового превосходства, о котором так любил распространяться».[81] По мнению Яна Кершоу, он был одним из великого множества неприметных людей, которые покинули казармы «в молодом возрасте, не имея какого-либо более или менее определенного будущего, и даже представить себе не мог, что в один прекрасный момент заставит весь мир следить за своими действиями, затаив дыхание».[82]
Осталось множество свидетельств о том, «насколько некрасиво, отталкивающе и непропорционально было лицо Гитлера».[83] «Черты его лица обладали определенной подвижностью — свойством, благодаря которому была заметна быстрая смена его настроения. На первый взгляд постороннего оно могло показаться дружелюбным и приветливым, могло быть холодным и повелительным, циничным и саркастичным, пышущим гневом и яростью».[84] Взгляд его бегающих водянистых глаз, расположенных немного на выкате, пронизывал собеседника насквозь, богато окрашенный южнонемецким акцентом голос заставлял прислушиваться к его словам, когда он срывался на лающее стаккато, «перейдя на каркающий тон», он имел привычку усиленно жестикулировать при разговоре, из-за чего прядь волос часто падала ему на лоб.[85]
Несмотря на столь непривлекательную внешность, спустя всего 13 лет этот человек стал рейхсканцлером Германии. Прошло еще полтора года, и он стал абсолютным правителем в немецком государстве, а через пять лет распространил свою власть на большую часть Европы. Подобная история звучит невероятно и больше напоминает сюжет плохого фильма с дешевыми эффектами дурного вкуса, чем реальные события. Все это похоже скорее на какой-то балаган, но никак не на историю. Кроме того, невозможно себе представить, что кто-то смог сделать подобную стремительную карьеру в строго ранжированном немецком обществе, известном своей слабой вертикальной подвижностью, тем более если этот кто-то — иностранец.
Все это вызывает еще большее удивление, если принять во внимание, что вся предыдущая жизнь Гитлера представляла собой сплошную цепь неудач и провалов, которая была разорвана в одно мгновение головокружительным взлетом. Он не смог закончить школу и затем поступить в Академию искусств. Политическая карьера Гитлера всего через два года после своего начала привела его к полному краху. С треском провалившийся путч привел его в 1924 году за решетку. После кратковременного взлета на волне разрушительного экономического кризиса его партия практически исчезла, но затем чудесным образом возродилась и в январе 1933 года вознесла своего фюрера на вершину власти.
Все эти промахи невозможно даже описать. Парады и юбилейные празднества, партийные съезды, торжественные закладки автобанов, Олимпиада 1936 года, которая оказалась не столь удачной, как рассчитывал Гитлер, а также его агрессия против соседних стран скрывали внутреннюю слабость нацистского режима.
«Четырехлетний план», принятый в 1936 году, который должен был перевести немецкую экономику на военные рельсы и обеспечить автаркию, уже через год показал свою полную несостоятельность. Если население и удавалось обеспечить такими основными продуктами питания, как хлеб и картофель, то мяса, жиров и сахара катастрофически не хватало. Образовался так называемый «дефицит жиров». Так же остро чувствовался недостаток шерсти для производства ткани. Чтобы сохранить валюту, необходимую для закупок военного сырья, немцы должны были отказаться от натуральных товаров и продуктов и перейти на продукцию химической промышленности. Немецкое слово «эрзац» (заменитель) приобрело такую же популярность, как и слово «блицкриг». Ожиревший от ненормальных излишеств Герман Геринг, главный уполномоченный по выполнению «Четырехлетнего плана», пытался вдохновить немцев на лишения громким лозунгом «пушки вместо масла», однако сам при этом вовсе не собирался экономить на чем-либо. Действительно, вскоре снабжение населения маслом стало настолько плохим, что перед Рождеством 1939 года были введены нормы выдачи на 20-процентный маргарин. Постоянная нехватка угля заставляла немцев вспомнить холодные зимы первой мировой войны.
Точно так же буксовала национал-социалистическая программа жилищного строительства. В предвоенные годы из-за недостатка средств в военной промышленности пришлось сократить объемы гражданского строительства. С началом войны оно было почти полностью свернуто. Это служит еще одним доказательством того, что нацистская система в принципе была неспособна к проведению какой-либо конструктивной политики.[86]
Гитлер с пренебрежением относился к гражданским делам. Не обладая достаточными способностями, чтобы справиться с децентрализованной системой управления, он желал переделать ее под себя, превратив в каскад вассальных связей. Результатом этого стала «феодальная анархия», полный коллапс правительства как рациональной управленческой структуры, постоянные склоки и поразительная неэффективность. Национал-социалистическая система управления имела ярко выраженную тенденцию к саморазрушению.[87]
Для реализации программы перевооружения Гитлер воспользовался даже деньгами мелких вкладчиков, чьи сбережения довольно скоро были пущены на ветер. И еще до военного поражения в Германии наступил крах финансовый. Уже в 1944 году благодаря усилиям Гитлера третий рейх стал банкротом.
Одним из самых наглядных примеров разбазаривания финансов служило строительство фортификационных сооружений «Западного вала», которое обошлось в 3,5 млрд рейхсмарок и ежегодно поглощало 20 % всего произведенного в Германии цемента. Несмотря на все эти грандиозные затраты, «Западный вал» не смог сдержать напор союзников, высадившихся во Франции летом 1944 года. «Бункера были слишком малы и неудобны, противотанковые рвы можно было довольно быстро завалить землей и камнями».[88]
Таким образом, знаменитый «Атлантический вал», который по замыслу Гитлера должен был защитить Европу от нападения с запада, оказался полностью бесполезным. Он не стал непреодолимым препятствием для союзников, которые высадились в наиболее укрепленном районе побережья Ла-Манша. После высадки вал связал большую часть немецких войск в непосредственной близости от побережья, где они оказались под обстрелом корабельной артиллерии американцев и англичан. После войны генерал-полковник Гальдер пришел к выводу, что «не имело смысла укреплять прибрежную зону, как это сделал главнокомандующий Гитлер, выстроив свой "Атлантический вал", который превратился в мишени для корабельной артиллерии флота союзников».[89]
Звучавшие в начале войны победные фанфары первоначально скрыли от немецкого народа горькую правду о том, что одержанные им победы были пирровыми. Самая страшная из всех войн не только закончилась катастрофой для Германии, она уже началась с серьезного промаха. При помощи нападения переодетых в польскую военную форму эсэсовцев на немецкую радиостанцию в Гляйвице 31 августа 1939 года Гитлер надеялся выставить Польшу агрессором, которая первая атаковала Германию. Однако после захвата станции немецкие агенты в течение трех минут зачитывали заранее написанный на польском языке текст в выключенный микрофон, и даже когда его наконец-то включили, провокационное обращение можно было услышать только в близлежащем районе Верхней Силезии. На фотографиях, представленных в качестве «доказательства» польской агрессии, были представлены трупы расстрелянных эсэсовцами заключенных концлагеря, так называемые «консервы», переодетые в польскую форму. Нападение же Германии на Польшу вызвало немедленное объявление войны Англией и Францией, которых не обманули страшные сказки СС.[90]