Правильным я мог бы назвать такой отрывок:

А вот образец ложного утверждения:

То, что Гитлер сулил евреям изгнание, а в случае войны – уничтожение, и, как реальный политик, рассчитывал сделать это в ходе войны, – нет сомнения:

Убеждение Гитлера, будто он – посланец Всевышнего, из-за чего в ходе Второй мировой войны погибли миллионы жертв, стало складываться еще тогда, когда он писал «Мою борьбу»:

У двух томов Гитлера своя история. Высказывания его противников и сторонников, которые не читали книгу, неинтересны. Передовые статьи печатных органов той и другой стороны выискивали то, что им было выгодно. Радиокомментаторы ругались. В вечерних школах гитлерюгенд, СА и СС чтение этой книги стало правилом. Прокуроры и судьи после 1933 года давали определения жителей государства и граждан государства в точном соответствии с установками, данными в «Моей борьбе». Цитаты из этой книги содержались даже в букварях для малышей, чиновники ЗАГСа вручали ее молодым при вступлении в брак. Любимым изречением, которое звучало в понедельник по утрам в высших учебных заведениях из уст партайгеноссе директора, было:

«У каждого мужчины есть советники, но решение мужчина должен принимать сам».

Второй том не был закончен из-за досрочного освобождения Гитлера из тюрьмы. Но вскоре Гитлер снова получил утраченную возможность, так как после первой же публичной речи на свободе ему запретили выступать в течение двух лет. Фронтовой товарищ, управляющий делами партии фельдфебель Макс Аманн печатал на машинке то, что диктовал ему его работодатель в Оберзальцберге, и для обоих это было делом жизни. Тираж «Моей борьбы» в Германии достиг 10 миллионов, книга была переведена на все языки мира, включая русский и китайский. Автор получил за нее 15 миллионов марок, из которых до своей смерти израсходовал половину.[39]

Тому, кто хотел бы понять причины второй мировой войны, мы советуем обратить внимание на пророческую карикатуру в «Дейли геральд» по случаю заключения мирного договора в Версале: мраморный дворец покидают Вильсон и Клемансо, два главных виновника, а за колонной плачет голое, новорожденное европейское дитя, над головой которого надпись: «Вступление в войну в 1940 году». Будущий президент ФРГ Теодор Хейс испытывал такое же ощущение, когда писал в 1932 г.:

Гитлер сидел в Ландсберге. Руководство движением в конечном счете взял на себя не теоретик Розенберг, а боец Людендорф. Его главной темой был «Позорный диктат Версаля» и за его Национал-социалистическое свободное движение проголосовали на выборах в рейхстаг в мае 1924 года почти два миллиона немцев. Под влиянием женщины, на которой он женился, врача-невропатолога, Людендорф переключился на другую тему, которую не оставлял до конца своих дней: Рим и борьба против ультрамонтанства. И это в католической Баварии! Конечно, все рассыпалось.

Первым многозначительным поступком Гитлера после освобождения из крепости Ландсберг был визит вежливости к председателю Совета министров Баварии Хельду в начале января 1925 года, и этот католический политик был рад услышать:

Хельд очень обрадовался: зверь был укрощен.

Вторым важным делом был последующий визит к Людендорфу. «Что говорят эти господа из Северной Германии? – допытывался Гитлер. – Ультрамонтанство более опасно, чем евреи? Кто эти невежи с Севера, этот Вулле и этот фон Грефе? Моему движению нужны и баварские католики, и прусские протестанты». Людендорф пытался возражать. «Не цепляйтесь за женскую юбку и за поповские рясы!» – бросил Гитлер, перестав сдерживаться, и пути двух путчистов 9 ноября разошлись.

Через две недели после этого объяснения Гитлер созвал своих верных приверженцев в «Бюргербройкеллер», откуда начался ноябрьский путч. Пришли 4000 человек.

«Я один руковожу движением! – гремел он в переполненном зале. – Никто не смеет ставить мне условия!»

После двухчасовой речи фюрера люди повскакивали на столы, стали обниматься и орали до хрипоты. Блудный сын народа вернулся.

«Bildnis des Führers» by Franz Triebsch, 1939

Укрощенному зверю сразу же после этого нового основания партии запретили выступать в Баварии, а также в большинстве немецких земель. В Пруссии этот запрет был отменен лишь в 1928 году.

Времена стали неблагоприятными для Гитлера, так как в Германии начался экономический подъем. В 1923 г. в стране было 3 миллиона безработных, теперь же, главным образом благодаря иностранным кредитам, 2,5 миллиона человек нашли работу. Гитлер не дал ввести себя в заблуждение, его инстинкт давал ему верные советы и он говорил своим ближним:

Четырехлетний перерыв в деятельности он проводил главным образом в Берхтесгадене. А потом, когда ожидаемое великое бедствие внезапно началось в 1929 г. с «черной пятницы» на Уолл-стрит, Гитлер в головокружительном победном рывке стал через четыре года рейхсканцлером, подчинил себе рейхстаг, а вскоре после этого стал также президентом и главнокомандующим вермахта, сосредоточив в своих руках неограниченную власть.

Работу в Северной Германии Гитлер поручил Грегору Штрассеру из Ландсхута. Тот честно выполнял свои обязанности организационного руководителя партии и вскоре создал партию внутри партии, «Рабочее сообщество гауляйтеров НСДАП в Северо-Западной Германии». Особенно большой приток в партию новых членов наблюдался в Рурском бассейне, где политическое пробуждение наступило после вторжения французских войск в 1923 г. под тем предлогом, что в поставках по репарациям не хватило нескольких телеграфных столбов. Громче всех звучал там голос секретаря Штрассера, д-ра Иозефа Геббельса. Вскоре молодой партайгеноссе потребовал от благополучных мещан Южной Германии «исключить из НСДАП мелкого буржуа Адольфа Гитлера». Штрассер был доволен, а Гитлер легко усмирил эту бурю в стакане воды. Он созвал партийный съезд в Бамберге. У большинства представителей Северной Германии не было ни времени, ни средств, чтобы поехать туда, они и не поехали. Гитлер говорил перед своими, объяснял и убеждал. Почти все приехавшие южные немцы поддержали его, и Геббельс удрученно записывал в своем дневнике: