«Мы не можем рассказать, кто мы такие и где мы живем. Это очень рискованно, а нам нужно быть крайне осторожными. Мы не доверяем никому, потому что, если нас обнаружат… ну, мы просто не дадим им нас обнаружить. Главное, что ты должен знать: все мы в большой опасности. Все. Даже ты».
На этот раз у меня не было ни рук, ни ног… Ничто из моего собственного тела не находило отклика в этом новом образе, только глаза и хвост. Мои ноги просто растворились. Руки скрючились и испарились. Я услышал скрип внутри своего тела: кости размягчились и слились воедино, образовав позвоночник змеи. Тело было пугающим и странным. Я стал существом без отдельных частей. Я почувствовал, как сознание змеи проникло сквозь мое собственное. Оно было медленным, спокойным, неторопливым. Настоящий мозг хищника. Охотника. Холодного, осмотрительного убийцы. В нем не было страха. В нем не было чести. В нем не было друзей, о которых нужно было беспокоится, не было семьи, в которой можно было разочароваться, не было законов, которые можно было нарушить. Он не чувствовал одиночества. Змея всегда одинока.