Класс продолжал бороться с полудремой. Головы одиннадцатиклассников чересчур прилежно были склонены к тетрадям. Ворвавшееся в полдень в кабинет математики солнце окончательно всех разморило.

Маргарита Николаевна отвернулась от класса, где не встречала ни одного «живого» лица, к Егору. Он спиной ощутил ее взгляд и с трудом удержал кусочек мела, неожиданно вырвавшийся у него из пальцев. Ему вдруг показалось, что они здесь вдвоем, один на один, в пустом классе. И мысль, только было сосредоточившись на решении уравнения, заметалась, забилась, как полоска жалюзи от настойчивого порыва ветра.

– Егор, пожалуйста, будь внимательнее… – спокойный голос Маргариты Николаевны вернул его к реалиям бытия, он стер последнее выражение и снова попытался сосредоточиться.

Уравнение было, наконец, решено. Класс без интереса поглядел на доску. Егор сел на свое место, пытаясь восстановить дыхание – у доски он почти не дышал-а Маргарита Николаевна снова встала перед классом. До звонка оставалось несколько минут.

– Я очень недовольна вами! – строго произнесла она, – запишите, пожалуйста, домашнее задание и будьте готовы к контрольной работе, которую я проведу персонально для вашего класса на следующем уроке.

11 А тяжело вздохнул. Ну вот, добились. Уж Марго – то постарается всем им влепить двойки, которые нужно будет недели две исправлять, посещая дополнительные занятия после уроков. Чтобы выцарапать жалкую троечку, придется просидеть ночь напролет, вспоминая все объяснения Маргариты Николаевны, которые были благополучно пропущены мимо ушей.

– Всех тех, кого я сегодня пытала по поводу решения уравнений, попрошу подать мне дневники, – продолжала Маргарита Николаевна, – для «двоек» естественно. За исключением Егора. Хотя и его не могу порадовать приличной оценкой. До пятерки очень далеко. Еле выплыл на три с плюсом.

– Это значит, четыре с минусом? – спросил Егор, полу-улыбнувшись.

– Это значит, что в следующий раз будет единица за такой невнятный ответ! – Маргарита Николаевна бросила на него быстрый взгляд, и снова обратилась к классу, – не спешите прятать свои тетради, мои дорогие! Я еще хочу поинтересоваться результатами непосильного труда некоторых учащихся во время урока!

Класс напряженно замер. Конечно, Маргарита Николаевна не оставит безнаказанно безделье масс. И главных бездельников. Но сегодня в их число, в число стопроцентных двоечников, может попасть любой.

– Тетрадь на проверку: Глебов, Малиновский, Денисова, Никитин.

– Маргарита Николаевна! – взмолилась хитрая Катька Денисова, – я себя сегодня так плохо чувствую! У меня даже температура, кажется…

– Катерина, не придумывай! – оборвала ее Марго, – у тебя вполне цветущий и здоровый вид! И на перемене ты довольно весело скакала… Глебов, не торопись списывать с доски решение, это тебя не спасет!

Несите тетради, я жду.

Прозвенел звонок с урока, класс зашевелился, но тут же сник под суровым взглядом Маргариты Николаевны. Этот звонок не для них, бездельников, не заслуживших отдыха. Так что торопиться пока не стоит. Еще не выставлены все двойки и не продиктовано домашнее задание.

– Урок закончен, все свободны, – наконец произнесла Маргарита Николаевна, – побыстрее освобождайте кабинет, я уже видеть не могу ваши сонные физиономии!

Класс опустел, остались только четверо несчастных, чьи тетради Маргарита Николаевна взяла на проверку.

– Так… Глебов – «два», Катя – «троечка», Малиновский – пока не подтянешь свои «хвосты», чтобы я не слышала твоего расчудесного голоса по радио!

– Но Маргарита Николаевна!… – тоскливо заныл Димка.

– Свободен, Малиновский, – « два»! Никитин, … где твоя тетрадь?

Единственным учеником из всего класса, который не витал в облаках, не грезил наяву свободой, был Женя. Ему некогда было расслабляться и мечтать. Ему нужно было быть собранным, сосредоточенным, сконцентрированным, готовым в любой момент перейти от планов к действиям.

Женя очень быстро решил все предложенные Маргаритой Николаевной уравнения, чтобы потом, с отсутствующим видом сидеть за свой последней партой у окна, краем глаза наблюдая за всем, что происходит в классе. От него не ускользнуло то, что Васильев глаз не сводит с его матери, непременно, но как бы невзначай, поворачивая голову в ту сторону, куда двинется она. И то, что в васильевских слегка прищуренных глазах мерцает подозрительный огонек… Они сидели в прямо противоположных углах кабинета, следить за Васильевым Жене было непросто, но облегчало задачу то, что сам Васильев и не предполагал, что за ним наблюдают. Он прятал свой нескромный взгляд только от Маргариты Николаевны, тут же становясь легкой добычей для своего недруга, о котором он, кажется, забыл.

А зря. Очень зря. Неужели этот Васильев так, до глупости, самонадеян? Пялится на Марго, ничуть не смущаясь, что это может быть заметно окружающим?

Маргарита Николаевна, нарисовав очередную «двойку» в дневнике Димки Малиновского, подняла выжидательный взгляд на Женю.

Женя медлил. Он стоял возле стола Маргариты Николаевны и будто о чем-то раздумывал, вертя в руках свою тетрадь. Женька ждал, когда все его одноклассники уйдут из кабинета. Ему не хотелось, чтобы кто-то из них стал свидетелем последующей сцены, которая могла быть весьма неприятной. Но любопытная Катька Денисова, словно почуяв назревающий конфликт, крутилась в кабинете, перебирая вещи в своей сумке.

– Где твоя тетрадь, Женя? – неожиданно мягко и немного устало спросила Маргарита Николаевна. Она подперла лоб рукой, прижав пальцы к вискам, словно у нее разболелась голова, и Женьке захотелось развернуться и заорать на Катьку, чтобы она немедленно убиралась и не терлась тут, раскрыв рот. Но, сдержав себя, Женя положил тетрадь на стол перед Маргаритой Николаевной.

Маргарита Николаевна, вооружившись красной ручкой, пробежала глазами строчки в Женькиной тетради. Внезапно губы ее дрогнули, она выпрямилась, отвела руку от виска и замерла в такой позе, обычно не предвещающей ничего, кроме бури.

– Я поговорю с тобой потом! – сказала она резко, захлопнув Женькину тетрадь.

– А «пятерочку», Маргарита Николаевна? – с усмешкой спросил Женя.

– За работу на уроке я ставлю тебе единицу! Как и всем остальным, кто рта сегодня не раскрыл! – глаза Маргариты Николаевны гневно сверкнули, а голос зазвенел от напряжения. Она решительно взяла другую ручку и нашла в журнале Женькину строчку.

– Это несправедливо, Маргарита Николаевна, – тихо проговорил Женя, – Я все решил правильно, вы же видите, и должен получить высокую отметку.

– Ты собираешься со мной спорить? – в голосе Маргариты Николаевны уже слышался вселенский холод.

– ВЫ несправедливы и необъективны! – Женя упрямо глядел на нее исподлобья. – И значит, ваши оценки ничего не стоят!..

– Выйди вон!!! – с расстановкой, медленно и от этого зловеще – ледяным голосом проговорила она.

– Это тоже не аргумент, – холодея от собственной дерзости, бросил Женька в ответ, и, развернувшись, не взяв со стола свою тетрадь, быстро пошел к выходу.

Следом за ним из кабинета выскочила удовлетворившая свое любопытство Катька Денисова. Она догнала Женю в коридоре и дернула его за рукав.

– Ты что на самом деле все решил? – вытаращила она свои глазищи.

– Решил. Тебе-то что?

– И тебе поставили пару?

– Единицу, ты же слышала.

– Бедный Джоник… И это все потому, что Марго – твоя… Это на самом деле несправедливо.

– Отстань от меня!

– Я ведь тоже не работала на уроке и в тетради у меня такая белиберда, но и то получила трояк, а ты…

– Чего тебе от меня надо? – резко остановился Женька, раздраженно глядя на Катьку.

– А ты оказывается нормальный пацан…Я даже тебя зауважала.

– С чего это вдруг? – усмехнулся Женя.

– Так разговаривать с Марго!.. Еще никто не осмелился сказать ей что-либо подобное, да в таком тоне!

Ты, Джоник, отчаянный пацан!