— Внимание! Психподготовка закончена. Начинается отсчет времени сброса. Десять… девять… восемь…

В который раз слышу, но все равно очень интересно. Уровень адреналина в крови подскочил на десять пунктов. Кто-то считает, что этот гулкий загробный голос приносит счастье. Видно, приносит и уносит обратно, так что не успеваешь воспользоваться.

Сейчас мы распрощаемся со старухой “Гевурой”, самой первой боевой горой Космики. Как там насчет следующего свидания? Айкон — экранный дракончик — ничего по этому поводу не скажет. Пусть он и знает подноготную всех бортовых систем сбрасываемого разведкатера. Раз у айкона раскраснелась гузка, значит, двигатели уже напряглись и готовы вытолкнуть плазму, как только Бурелом выдаст приказ через свой биоинтерфейс Анима. Дракончика не интересует, когда персональное дело капитана Штеккера с пометкой “закончено” поплывет по мусоропроводу в архивный погреб. Впрочем и Аниму тоже. Хоть она впаяна в мой личный лоб и обязана вести всю бухгалтерию моего организма, ее не беспокоит, как сложатся отношения с грядущим. Я грядущее поимею или оно меня?

Я вот мучаюсь вечными вопросами, хотя должен лежать расслабленный, потому что ускорение будет не из щадящих. У командира же катера Анатолия К250, а вернее Бурелома, сейчас, как и всегда, высший класс. Он желает старта, по его крови разрядами пробегают мыследействия, и через биоинтерфейс врываются в мускулистое тело катера. И вот еле заметной дрожью, а также сминающим напором инерционных сил я извещен, что жизнь моя пошла в очередное пике — сбросились! Прощавай, моя порцайка макарон. Запомни надолго, гражданка койка, мой ненавязчивый вес. Можно помахать ручкой тренировкам по выживанию, выплыванию, оттаиванию, замерзанию, отъеданию.

Десять лет мы не баловались, десять лет “боевые горы” сторонились Земли или, как у нас теперь грязно выражаются — Грязи. И нынче “Гевура” подплыла со стороны Луны не оттого, что кому-то Мамаева побоища захотелось. Просто мы научились притворяться несуществующими. Мы умеем маскироваться под окружающую среду в тот момент, когда нас щупают локаторы недругов и прочие недотоварищей.

А пока “гора” будет снова прятаться за лунный блин, буреломовский катер прижмется к атмосфере Земли. Там он разделится как оплодотворенная чьими-то усилиями яйцеклетка на три части: основной спускаемый модуль, резервный спускаемый и модуль прикрытия. Этот последний, в крайнем случае, вернется один, и даже экипаж ему не обязателен. В основном модуле готовят к десанту свои воинские доблести еще четверо бойцов. Четверо, не считая меня.

К015, он же Кактус, электрогигант, эталон вредности. У него все руки в разрядных клетках “столбиках” (сила удара в тысячу вольт обеспечена), плюс тепловое зрение, плюс модернизированные лихие синапсы (так что за его реакцию беспокоится не стоит), плюс тонкий ультразвуковой слух и соответствующий голосок.

Женский клон К111, Фикса. С ее электрорецепторами можно гулять в любой мгле, даже в аду, с ее глазенками различать ультрафиолет, с ее носиком нюхать как легавая собачонка. Она девка неплоха, только думает чересчур редко, гораздо чаще стреляет. Размер ножки у этой золушки — тридцать семь с десятью половинками.

Ну еще Т209, Тумблер, самый бесчеловечный человек, у него там в башке все время белок выделяется, от которого память в десять раз лучше становится; он целую ночь напропалую сам с собой то в шашки-шахматы, то в преферанс сражается.

К300, Курок, живой электромагнит, пошлешь его на… — так он пойдет, даже по потолку бродить мастак, таков заряд положительных эмоций.

Настоящее скопище монстров — с точки зрения жителей Земли, грязнуль, а с моей точки вполне милая компания. Правда до того момента, когда Курок начнет выблевывать жижу, которой он придает магнитные свойства веществам. Или до той поры, пока Кактус не перейдет в газовую атаку, выделив кубометр метилиндола — кто не знает, что это такое, большой счастливец.

Голубой шарик несется нам навстречу, как футбольный мяч. Десять лет, как никто из наших не лупил его бутсой. Интересно, грязнули такие же монстры, как и мы? Или похилее? Если похилее, то я им не завидую. Мы рано или поздно навяжем им неравноправный договор и будем регулярно получать землянику бочками. У нас ведь невыгодно выращивать землянику, а также слонов, китов, рембрандтов, бахов, достаточное количество женского пола. Зато напроизводили у нас хренову тучу драчливых людей для касты “К” (кшатриев), которые частично летают, а преимущественно слоняются по пивным, баням и заведениям интимных встреч-разлук. Их много, потому что раньше бойцов выбивала война, а нынче кибероболочки-плутоны посрамлены, но инкубаторы продолжают фурычить с тем же скрежетом. Кшатрийное лобби давит на правительство, чтоб не останавливало машины, мало ли что. Будь нас поменьше, полегче бы дышалось другим сословиям, особенно “С” — вольным купцам и старателям. Они копаются там и сям, выискивая полезные минералы, развозят по самым дальним поселениям вибраторы-мастурбаторы, самогон и книги по философии. Мы же бабахаем из главных калибров в тех местах, где они работают, и буравим пространство там, где они тащатся с грузом. Если нас убудет, то грустнее станет только девушкам-трамвайщицам — есть такие, которые любят, чтобы сразу много людей оказывало им знаки внимания.

Командование распорядилось: сразу в пекло не лезть, себя в разумных пределах жалеть. Начать с какой-нибудь периферийной деревеньки, а потом уж выдвигаться на передовые позиции. Я эдакий пессимизм в действиях не приветствую — те редкие сведения, которые долетели от наших прорвавшихся зондов радуют тем, что грязнули, в основном, отдыхают, загрузив голову в объемный экран с веселыми мультяшками, сидя и лежа расслабляются, пляшут быстрые и медленные танцы, числятся на каких-то липовых работах, шатаются по магазинам и аттракционам. А кибероболочки ненавязчиво советует им как жить, не пускают в окно и на рельсы, закутывает шарфом в холодную погоду, ставят клизму или вливают слабительное, если не в порядке со стулом. Так что эти, с позволения сказать, жители Земли нам не соперники.

Защелкало, захрустело — модули разделяются. Я подмигиваю К678, Кнопке, из резервной группы, она за переборкой и представлена только на дисплее. В отличие от стриженой Фиксы эту валькирию даже можно вообразить в вечернем платье. Но мне про нее говорили — убийца, каких мало.