К станции тем временем стекается все больше и больше народу. На этот раз в толпе можно видеть флаги и транспаранты, многие в руках держат букеты цветов. У центрального входа разместился оркестр с начищенными до блеска медными трубами, с большим турецким барабаном, — оркестр играет веселый, бравурный марш.

И вот в дверях вагона, возле которого собралось особенно много людей, показался плотный, широколицый парень в синем шевиотовом костюме. На лацкане его пиджака блестела медаль. Оркестр с новой силой грянул марш. Не успел парень ступить на землю, как его тут же подхватили на руки такие же крепкие молодые ребята и, решительно пробивая себе дорогу в толпе, понесли к выходу на станционную площадь. Парень, которого вознесли над людскими головами сильные руки, испытывал явную неловкость, растерянно моргал глазами, виновато улыбался.

На площади уже стоит небольшая, обитая красной тканью трибуна. На ней — чернявый секретарь райкома с каким-то странным, как бы застывшим лицом, невысокий, седовласый председатель райисполкома, а также другие районные активисты; их всегда можно видеть на трибуне у двухэтажной школы, где обычно проходят первомайские и октябрьские митинги.

Первым выступает секретарь райкома, за ним председатель райисполкома, потом еще один оратор, и Василю наконец становится ясно, почему на станции собралась такая многочисленная толпа. Торжественную встречу, оказывается, устроили парню в синем шевиотовом костюме — бригадиру тракторной бригады Рыбаку, награжденному медалью «За трудовую доблесть». Вчера в Кремле Михаил Иванович Калинин собственноручно вручил ему высокую правительственную награду, а сегодня он уже вернулся в местечко, где работает в МТС.

Василю приятно, что в местечке будет жить такой заслуженный человек. Это уже второй награжденный. Первой была Людмила Зборовская, дежурная по станции. Она ездила на- съезд стахановцев и вернулась оттуда с орденом «Знак Почета». Однако ее так торжественно не встречали. Быть может, потому, что местечко в то время еще не было районным центром…

К людям, окруженным всеобщим вниманием, Василь всегда относится уважительно, так же как и эти ораторы, выступающие сейчас с трибуны. Однако, думает Василь, порою не все заслуживают такого к себе внимания, да и внешностью своей не очень-то привлекают. Взять хотя бы ту же Зборовскую. Живет она наискосок через улицу. Василь хорошо знает всю семью и какими-либо особыми качествами Людмилы вовсе не восхищается. Худая, какая-то угловатая, с желтым — словно переболела малярией — лицом… Ей уже стукнуло двадцать восемь лет, а замуж так никто и не взял. Даже отец подчас не хвалил ее — сердитая, мелочно придирчивая, не всегда посочувствует человеку в беде; недавно ее перевели в Гомель, пошла на повышение. А вот родители Людмилы совсем другие люди — чуткие, добрые старики. Отец всю свою долгую жизнь прослужил кондуктором на железной дороге, недавно только вышел на пенсию. Мать, почти совсем глухая женщина, занята хозяйством, шьет на машинке. У Зборовских просторный красивый дом с белыми ставнями, жестяной крышей — таких не много в местечке, — большой плодовый сад; живут они в достатке и с соседями дружат. У них запросто и денег можно занять, и штаны сшить в долг, и посоветоваться при необходимости. Старик Зборовский любит посудачить о житье-бытье, его часто можно видеть среди стрелочников, сцепщиков, путейцев, когда они по вечерам собираются дружной компанией где-либо у завалинки и заводят бесконечные разговоры…

Митинг тем временем окончился,

У газетного киоска Василь встречает Ивана Скворчевского. Иван ежедневно приходит на станцию к вечернему поезду, потому что в это время всегда можно купить свежие московские газеты. Всем остальным подписчикам почтальон доставит их только на следующий день.

Иван держит под мышкой «Правду», «Красную звезду», журнал «Огонек». Василь давно дружит с Иваном, с четвертого класса, и дружба эта зародилась на почве общих книжных интересов. Все последние годы Иван, Степан Бронька, а с ними и Василь с каким-то самозабвением читают художественную литературу, выкраивая для этого любую свободную минуту. Они уже прочитали не только массу книг русских и зарубежных классиков, но и много произведений редких, которых не найти в местной библиотеке и которые ходят только по рукам. И не было случая, чтобы какую-либо интересную повесть или роман прочел один из них и не прочли друзья.

Иван живет на Ворошиловской улице, протянувшейся вдоль железной дороги. Отец его работает товарным кассиром на станции. Недавно он оставил семью и сошелся с другой женщиной. Ивану, приходится нелегко, потому что на пятьдесят рублей, которые удерживают из отцовской зарплаты, не разгонишься. Немного помогает дед, отец матери, а во время каникул Иван ходит на погрузку торфа и другие работы.

Вечерний сумрак все плотнее укрывает землю, на небе одна за другой загораются звезды. На душе легко и приятно; пахнет пылью, поднятой стадом коров, яблоками, сеном. Самая подходящая пора, чтобы побродить по местечку, задушевно побеседовать с друзьями, поделиться житейскими новостями.

— Куда направимся? — спрашивает Иван.

— Может, в городок?

Городком называют засаженную тополями усадьбу лесной школы, расположенную как раз напротив станции и отделенную от нее карьером-котлованом, где местечковцы копают глину. Лесная школа — фактически техникум, — когда-то и такое учебное заведение было в местечке. Техникум перевели в город, и в его помещениях сейчас живут и учатся курсанты автошколы, которая, как и техникум, относится к лесному наркомату.

Курсанты — все молодые ребята, а где ребята — там обычно и девушки. Видно, поэтому Иван с Василем и любят прогуливаться по тенистым аллеям городка, куда всегда тянет местечковую молодежь. На скамейках под широкими шатрами деревьев сидят парочки; то тут, то там мелькнет в вечернем мраке белая девичья блузка, вспыхнет ярким огоньком папироса профтехшкольца, послышится приглушенный смешок. Время от времени раздаются громкие взрывы смеха, доносятся звуки гитары, песни. Ночное небо усыпано звездами, трещит динамик киноустановки — в клубе профтехшколы показывают кино. После станции, людного и шумного перрона вечерняя жизнь местечка сама по себе перемещается сюда, в уютный тополиный городок.

И вообще профтехшкола, которая когда-то готовила лесоводов, а теперь стала своеобразным, центром, куда из окрестных деревень стекаются ребята учиться на шоферов, сыграла в жизни Ивана и Василя немалую роль. Еще тогда, когда на месте нынешнего двухэтажного здания стояла церковь с зелеными маковками куполов и золотыми крестами, когда кино и радио воспринимались как некое чудо, все это уже было у профтехшкольцев.

Церковь разобщали, когда Василь еще ходил во второй класс. Из уцелевших бревен построили длинный, как сарай, клуб — теперь он называется Домом культуры.

В Доме культуры стационарная киноустановка, почти ежедневно там показывают звуковое кино. А ведь каких-нибудь три-четыре года назад никто и не слышал о подобных чудесах, и местечковая ребятня, у которой никогда не было денег на билеты, по вечерам штурмом брала двери и окна профтехшколы. Там крутили вручную — помощников хватало — немые киноленты с надписями на четырех языках: русском, белорусском, еврейском и польском. Кинокартины, навсегда запавшие в душу, такие, как «Лесная быль», «Абрек-Заур», «Дважды рожденный», «Красные дьяволята», Василь с Иваном смотрели в тесном клубе городка.

В профтехшколе была также богатая библиотека. На некоторых книгах еще сохранились штампы Томского университета, — видно, оттуда их прислали в глухое полесское местечко, чтобы просвещать местных лесоводов. Правда, у лесовода слишком мало было свободного времени, чтобы читать Жюля Верна, Луи Буссенара, Виктора Гюго. Зато с жадностью глотали произведения этих писателей Иван, Василь и другие школьники, входившие в кружок любителей книг.

Книжное богатство профтехшколы постепенно становилось добычей членов этого кружка» которые не признавали никаких правил и законов, если речь заходила об интересных приключениях. Из этого источника щедро черпал и Василь, ничуть не смущаясь тем, что та или иная книжка была когда-то библиотечной собственностью.