- Ну а у меня отберут землю тогда?

- А у тебя сколько земли? - спросил старичок.

- Одна десятина.

Старичок подумал, переспросил, как и у кого куплена, и, подумав еще, сказал:

- Тебе тогда должна быть прирезка.

И, подумавши еще, прибавил:

- Тебе тогда должны еще четырнадцать десятин нарезать...

И об этом даже сказано в писании. Даже то обстоятельство, что земли в то время будет на душу по пятнадцати десятин, и то предусмотрено в священном писании, и толкователь обещается указать место в "Апокалипсисе", где именно эта цифра указана. Вы представьте себе в этом толкователе седого, истомленного трудом, ходьбой по добрым людям (у него перемерла семья) старика, представьте, что каждое слово в его толковании о земле говорится с истинным благоговением и с таким же благоговением слушается, и вы, быть может, задумаетесь над этою чертой страстного ожидания земли народом. Она нужна не только как хлеб - хлеб можно достать на поденщине (теперь дворники получают в Петербурге по тысяче рублей, и все-таки думают о деревне и земле), - но как основа всего рисующегося в народном воображении светлого будущего, как основание единственно безгрешного труда, как источник таких человеческих отношений, в основании которых лежит "добровольное" повиновение друг другу, - отношений, всего менее допускающих "человеческий" произвол ввиду всеобщего и неизбежного повиновения несокрушимой, непобедимой, таинственной и непостижимой власти.

"Власть земли", "Народная интеллигенция", "Земледельческий календарь", "Теперь и прежде" - очерки из цикла "Власть земли", впервые напечатанного в журнале "Отечественные записки" в 1882 году (No 1-3).

Настоящий текст печатается по изданию: Г. И. Успенский.

Собрание сочинений в 9-ти т. Т. V. М , ГИХЛ, 1956.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: