– Держи… – Я ткнул ему в руки сто долларов. – Покупай на все и что душа пожелает.

– Ты не шутишь? – У Дейзика от удивления глаза полезли на лоб.

– Я сегодня серьезен, как никогда прежде.

– Понял…

– Ничего он не понял, – сказала Соня и решительно встала. – Я пойду вместе с тобой, Дейз. Иначе ты наберешь на все деньги одной водки. Я тебя знаю. Мальчики, я не надолго…

И она скрылась в туалете, совмещенном с ванной. Пользуясь моментом, я сказал:

– Дейз, мне нужно где-то перекантоваться некоторое время.

– Что, сильно припекло? – сразу врубился Дейзик.

– Не то слово…

– Живи у меня, раз пришел. Здесь. Дома маманя, соседки… базар-вокзал. Вариант устраивает?

– Вполне. Спасибо, Дейз. Все расходы я беру на себя.

– Клево! – не стал скрывать своей радости Дейзик. – А то я получу бабки не раньше, чем через неделю. Хоть на паперть иди…

– На паперть не нужно. Только у меня есть одна просьба…

– Готов выполнить любую, – бодро сказал Дейзик; и тут же поторопился добавить: – Конечно, если это в моих силах.

Прагматик хренов…

– В твоих, – успокоил я Дейзика. – О том, что я здесь поселился, никто не должен знать. Никто!

– Даже Соня?

– Она тем более. У женщин язык всегда чешется. Это простительная слабость, но не в моем случае.

– Все, заметано. Я буду нем, как могила.

– Вот и ладушки…

Хлопнула дверь ванной и перед нами во всей своей красе предстала Соня. Интересно, как она умудрилась за пять минут справить нужду, принять душ, сделать прическу и накраситься? Обалдеть…

– Я готова, – заявила Соня и крутанулась юлой.

Расклешенная юбка сначала раздулась, как купол парашюта, а затем обвила ее стройные ноги, подчеркнув точеную фигурку.

– Дейз! – воскликнула она с негодованием. – Ты еще не одет!?

– Я не муха! – огрызнулся Дейзик. – Жди…

Теперь он закрылся в ванной. Соня критически оглядела меня с головы до ног и категорически сказала:

– Иво, ты плохо выглядишь.

– Возможно, – ответил я кратко.

– Не возможно, а точно, – не отставала Соня. – Неужто твоя жена ушла к другому?

– Разве я похож на мужчину, которого может бросить женщина?

– Ой-ой, какие мы самоуверенные!

– А ты ушла бы от меня?

– Никогда! – категорически заявила Соня. – Иво, ты мужчина моей мечты.

– Софья, не кидай мне леща. Во-первых, я для тебя уже староват, а во-вторых, женские мечты сродни флюгеру – куда ветер дует, туда он и направлен.

– Не поняла… Это как?

– Соня, не приставай к человеку! – сердито сказал Дейзик, причесывая мокрые волосы. – Пойдем.

Соня хотела что-то возразить, но неумолимый Дейзик схватил ее за руку и потащил к входной двери.

– Ты отдыхай… – Дейзик вставил ключ в замочную скважину. – Мы вернемся не скоро. Дверь я открою сам.

Они ушли. Я сел на диван и механически попробовал упругость пружин. Они тихо и уютно скрипнули, словно приглашая меня прилечь. Только сейчас я понял, как умаялся. Каждая частичка моего тела просила – нет, умоляла – об отдыхе.

И я сдался. Меня вдруг охватило полное безразличие. Плевать, подумал я вяло, укладываясь на диван. Плевать на все. Чего мне бояться? Я ни в чем не виновен. Значит, моя совесть чиста. А это главное.

Что касается угрозы для моей жизни… Ну и что тут необычного? Знакомая ситуация. Было бы из-за чего икру метать…

С этой мыслью я и уснул. Даже не уснул, а провалился в тартар, черный, гремящий и страшный. Мне кажется, что я даже заорал с испугу дурным голосом, когда летел в бездонную пропасть.

И успокоился только на самом ее дне, зарывшись с головой в мягкий шелковистый пух. Я еще успел удивиться, откуда он здесь взялся, а затем в голове что-то щелкнуло, и я отрубился полностью, превратившись в мумию без мозгов и подсознательных эмоций, проявляющихся в снах…

Проснулся я от звона посуды и шума льющейся воды. Я открыл глаза и увидел спину Дейзика, который склонился над раковиной.

– Который час? – спросил я все еще во власти сна, забыв, что на руке у меня часы.

– Обед, – коротко ответил Дейзик.

– А точнее?

– Начало второго.

– А где Соня?

– Ушла…

Дейзик наконец управился с посудой и обернулся ко мне.

– Ну, ты силен поспать, – сказал он, ухмыляясь. – Мы пытались тебя разбудить, так ты едва меня ногой не пришиб. Брыкался во сне, как младенец. Поэтому на общем совете мы решили оставить тебя в покое. Есть будешь?

– Есть, кушать – это не те слова… – Я вдруг понял, что голоден, как волк. – Грызть, хавать, жрать… вот мое нынешнее состояние. Мечи скорее на стол все, что у тебя имеется.

– Благодаря твоим заботам у нас сегодня отбивные (Соня приготовила), жареная картошка, огурцы, помидоры, красная рыба и пиво. Цимес, кто понимает.

– О-о-о… – простонал я с вожделением, пуская голодные слюнки. – Век буду помнить вашу заботу…

Я мигом соскочил с дивана и, оставив на потом процесс умывания, сразу же уселся за стол, где стояла большая чугунная сковородка, накрытая крышкой. Она источала умопомрачительные запахи.

Мне хватило десяти минут, чтобы очистить и сковородку, и тарелки с салатом и красной рыбой. Запив все это двумя бутылками пива, я почувствовал себя на седьмом небе. Все-таки, еда занимает далеко не последнее место в человеческих приоритетах…

– Дейз, у меня к тебе есть еще одна просьба…

– Выкладывай, – ответил Дейзик.

– Нужно пройтись по магазинам.

– Это как раз то, что я очень люблю, – с отвращением поморщился Дейзик.

– Надо, дружище, надо. Я пока не могу выйти на свет ясный… в таком виде.

– Ну, если надо…

– Не расстраивайся. Это недалеко. Помнишь, где находится театральный магазин?

– Конечно.

– Купи там… – Я перечислил нужные мне предметы. – А потом на обратной дороге зайдешь в модный ныне магазин поношенной одежды – той, что нам присылают от своих больших щедрот американцы…

– А это еще зачем? – удивился Дейзик.

– Мне нужен старый потрепанный клифт размера на два больше, какие-нибудь несуразные штаны, ботинки и кепку.

– Не понял… – На лице Дейзика появилось глупое выражение.

Похоже, он никак не мог сообразить, что я задумал. А я решил до поры до времени не посвящать его в свои замыслы. Мало ли что может случиться. В таких ситуациях незнание – лучшая защита от неприятностей.

– Потом поймешь, – ответил я коротко.

Дейзик хотел было возразить, а может, и поспорить, но, глядя на мое закаменевшее лицо, передумал. Он лишь сказал деловым тоном:

– Вот только с кепкой, думаю, будет напряженка. Америкосы пока не додумались снабжать нас старыми головными уборами. Да и кепки у них давно вышли из моды.

– Найди, где хочешь. Купи у какого-нибудь работяги.

– Ладно, что-нибудь сообразим…

Дейзик ушел, а я принял душ, но бриться не стал – входил в образ, который замыслил. Затем, сытый и посвежевший, уселся в кресло и включил телевизор. До начала блока региональных новостей оставалось полчаса, и от нечего делать я стал смотреть какую-то развлекательную передачу центрального телевидения.

Через какое-то время я почувствовал, что тупею с невероятной быстротой. Та бредятина, что изливалась с телеэкрана, месила мозги как тестомешалка. Полуголые сексапильные девицы и "голубые" мальчики с толстыми задницами, скачущие среди ярких искусственных цветочков, казались персонажами алкогольного психоза.

Мать твою!.. Куда мы катимся!? Если это истинная свобода слова и демократия, то теперь мы точно опередили Америку.

Там за такие фигли-мигли на общественном телевидении уши обкорнают. Или (в случае частной инициативы) поставят на место сбрендившего представителя "четвертой власти" при помощи "кольта". А владельца телестудии могут посадить в тюрьму или сумасшедший дом.

А может, я старею? Может, просто не могу включиться в нынешнюю ситуацию?

Возможно. Но, черт меня побери, хоть что-то святое должно остаться у человека!? На кладбищах устраивают шабаши сатанисты, в церквях новомодных религий неофиты поют и пляшут едва не канкан, разные извращенцы и ненормальные устраивают многолюдные митинги и требуют к себе любви и уважения…