***

- Нас подавляют, - к Теллю подбежал Профессор, лицо которого пересекала черная полоса, словно кто-то провел по нему потухшей головней. - В Тетке - воины Легиона!

- Только один, - усмехнулся Делакруа. - Вархайт - это его Арбалетчики.

- Зиг Вархайт? - изумился Профессор. - Я думал клирики прикончили его после резни в Вилле.

- Нет, - покачал головой Делакруа, вспоминая тот эксцентричный поступок - "пробу пера", - как он называл его про себя, втайне улыбаясь своей наивности и глупости. - Он жив, не смотря на собственные просто титанические усилия по сокращению жизни. Запомните все, - негромко, но так что его услышали действительно все, обратился он к повстанцам, - Вархайт - мой и только мой! Ни один не смеет прикоснуться к нему и пальцем, в противном случае он пожалеет о том, что на свет родился!

- Ишь какой грозный, - буркнул себе под нос Франц, решив при первой же возможности покончить с этим Вархайтом, хотя бы в пику этому Делакруа, испортившему его все задание (и как теперь отчитываться перед фон Гелленом - это было его личное задание?).

- Неплохо, - усмехнулся капитан Фехлиц, когда Арбалетчики заставили хаоситов на скалах замолчать, - но они этим не ограничатся.

- Ну это уже наша общая забота, - усмехнулся я, обнажая меч, - вот и мои коллеги из таверны потянулись.

- Никак драку почуяли. - Капитан пребывал в несколько подавленном состоянии и пытался разогнать дурное настроение шуточками. - Вылезли, чтобы сподручнее ноги сделать было.

Однако наемники отнюдь не собирались бежать. Напротив, они готовились к бою, проверяя разнообразное вооружение, и двинулись к солдатам Фехлица, чтобы прикрыть их во время нападения повстанцев.

Последние не спешили с прибытием, вынуждая нас тратить нервы на ожидание внезапной атаки. Вполне умный стратегический ход, тут главное, не переборщить с ожиданием - это может обернуться против самих атакующих, когда нервозность спадет и обороняющиеся будут ждать нападения, как милости Господней. Но и тут Телль все сделал правильно, ударив как раз вовремя. Вновь со скал полетели стрелы и болты, как обычные, так - и хаоситские, Арбалетчики ответили, но на сей раз подавить противника было выше их сил, а по многочисленным стежкам и тропкам, каких так много в горах к нам уже бежали повстанцы, на ходу разряжая в нас небольшие охотничьи арбалеты. Люди Фехлица ответили им слитным залпом, сшибая многих и многих наземь, бегущие за ними оскальзывались на крови, обильно залившей тропинки, падали, спотыкаясь о трупы и раненных, однако неудержимой волной продолжали нестись на нас, не смотря на потери. Наемники со смехом принялись вырезать подбегающих, им казалось, что дело уже в шляпе, повстанцы умирают, не оказывая маломальского сопротивления, некоторые из них уже начали вслух подсчитывать боевую премию, как же они все ошибались.

Я не присоединился к резне, что в итоге и спасло мне жизнь, когда из шахт, покинутых рабочими из-за нападения, слитным залпом ударили арбалетные болты, а следом из штолен вышли гномьи воители в тяжелой броне - союзники Телля. И единственным, кто оказался на их пути к нашему беззащитному тылу, был я.

Коротким жестом перенаправив Арбалетчиков на низкорослых широкоплечих воинов, я заступил им дорогу, мысленно обратясь к Хаосу. На сей раз я не стал вызывать Тройного мечника в наш мир, я сделал его частью себя - еще один секрет, делавший нас, солдат Легиона почти неуязвимыми в битве. Теперь некоторое время я к моим собственным скорости и реакции прибавятся скорость и реакция Тройного мечника, правда, эта операция довольно опасна для организма, она истощает жизненные силы, медленно, но верно убивая воззвавшего. Ну да сейчас мне думать об этом было недосуг, гномы уже подошли на расстояние клинка. И вел их мой друг - старина Бритвенник.

Не обращая внимание на то, кто перед ним, гном широко рубанул меня секирой, той самой, что вытащил из-под прилавка после погрома в Винтертуре. Ошеломленный, я парировал удар, спасла нечеловечески быстрая реакция и почти звериные инстинкты Тройного мечника, а со всех сторон уже наседали остальные. Волей-неволей пришлось убивать. Я крутился среди них, как и тогда у цирюльни нанося широкие удары, но на сей раз их целью было не ранить. Клинок словно сам собой отыскивал малейшие щели в отличной броне, отбрасывал лезвия секир, ноги выплясывали жуткий танец, так и норовя отнюдь не благородно врезать кому-нибудь по роже, благо это было довольно удобно, ибо рекомые рожи находились примерно на уровне пояса. Но и гномы оказались не лыком шиты. Не раз мне приходилось подпрыгивать, уворачиваясь от их атак, целящих мне в колени, и однажды это закончилось-таки плачевно. Я неловко плюхнулся на землю, пребольно ударившись этими самыми спасенными от лезвия вражьей секиры коленями о каменистую почву.

Теперь я сровнялся в росте с гномами и они насели на меня еще сильнее, разразившись победными воплями. Я же лишившись возможности маневрировать понял, что обречен - в подобной ситуации никакие хаоситы помочь не могут. Держался я только за счет помощи Арбалетчиков, не дававших противникам атаковать меня со спины. Стоило одному попытаться обойти меня, как он тут же падал с разорванным хаоситским болтом горлом, против нематериального оружия бессильна любая броня.

- Рота, цельсь! - раздалось за моей спиной. - Огонь!!! - И следом грохот винтовочного залпа.

Гномы попадали на землю. Я - тоже, чтобы не попасть под шальную пулю салентинских пистольеров. Когда же поднялся, вокруг уже вовсю шел бой, пришлось вновь рубиться, растрачивая жизненные силы.

Это было похоже на подлинный хаос, все дрались со всеми, большая часть сражающихся не имела ни малейших представлений о дисциплине и организованном ведении боя, фактически только Полосатые гвардейцы и пистольеры сохранили порядок и строй, остальные - дрались с кем попало, кого почитали врагом. Я включился в эту всеобщую свалку, размахивая мечом.

Сознание, как и всегда в бою, как бы выключилось, предоставив телу разбираться самому, а глаза выхватывали из общей картины боя отдельные эпизоды. Повстанец сшибает гвардейца наземь ударом ноги, заносит над его головой широкий меч, но раньше его настигает метательный топорик могучего сарка, расколовшего бунтовщику череп. Другой сарк, кажется сам их предводитель Эускад, отмахивается от наседающих врагов секирой, кое-кого разваливая надвое могучими ударами. Салентинцы дают залп за залпом, не щадя ни своих ни чужих. Эдвард Фьестро лихо отбивается от повстанцев, не используя никакого оружия, ему вполне хватает приемов какого-то неизвестного мне рукопашного боя. А вот и брат Карвер, орудующий своим боевым крестом, насаживая одного врага за другим на его "плечи".

- Лихо машешь, - передо мной возник Делакруа, подставляя свой меч под клинок моего. - Пришел в форму, как я вижу. - Он опустил меч. - Отпусти хаосита, он убивает тебя. У меня к тебе разговор.

Я последовал его советам, понимая, что привести сюда его могло лишь очередное дело ко мне, а значит, он уже не отвяжется.

- Ну, что у тебя? - спросил я его.

- Я рассчитывал на Телля, - как обычно издалека начал он, - в деле подрыва Церкви с помощью откровений Исайи, но он оказался слишком приземлен для этого.

- А чего ты хотел от охотника и траппера? - пожал я плечами.

- Видимо, и вправду, слишком много, - кивнул Делакруа.

Тут к нам сунулся было здоровенный сарк, попытался достать Делакруа фалькатой. Он не думал, что я так подло ударю его, ничего не ожидающего "яблоком" эфеса под дых, заставляя согнуться. Я же следом поймал его за воротник толстой куртки, заменявшей ему броню, и, притянув его к себе, прошептал на ухо по-иберийски:

- Тебя что мама в детстве не учила, что влезать в чужие разговоры нехорошо. - И добавил: - Пшел вон! - И отшвырнул сарка прочь.

- Так о чем это я, - протянул Делакруа, - о Телле и обманутых ожиданиях. Я хочу чтобы ты, все же присоединился ко мне в моей борьбе с Церковью, которая творит с людьми нечто подобное тому, что мы оба видели в доме бургомистра. Книга Откровений...