- А для чего заводят семью?

Полина недоуменно уставилась на девочку, пытаясь в вопросе найти подвох, а Никандра продолжала:

- Вашей сестре, наверное, тяжело растить троих детей. Для чего же она их родила?

- По глупости, - фыркнула Полина.

- Если бы моему папе не приходилось зарабатывать на нас, он как художник достиг бы большего. Значит, он тоже женился по глупости?

- Почему по глупости? От одиночества.

- От одиночества? - эхом переспросила Ника.

Слово прозвучало как приговор. Отец женился от одиночества? А для чего же тогда она? Конечно, такие, как она, не могут сделать человека счастливым, даже если это отец! Ника задумчиво произнесла:

- Если бы я могла ходить, папа не бросил бы меня.

Полина взглянула на девочку с неприязнью. Вот уж поистине, сколько волка ни корми - все в лес смотрит! Во всем ей потакают, а она недовольна. Эту вредную девчонку нельзя любить, ее можно только терпеть. Полина была так занята мыслями о собственном долготерпении и неблагодарности Никандры, что даже не заметила, как шелуха высокомерия слетела с девочки, обнажив ранимую душу.

- Такое даже говорить стыдно! - поджав губы, сказала Полина. - Уж как тебя отец любит и балует...

Ее слова отрезвили Нику, вернув к действительности, и она, как устрица, сжавшись, спряталась в раковину своего мирка. Зачем она раскрыла перед чужим человеком свои сокровенные мысли? Чтобы получить дежурную реплику? "Отец тебя любит". Если это любовь, то что же такое равнодушие?

Всю жизнь Никандра стремилась привлечь к себе внимание отца. Однажды это почти удалось. Он увидел ее рисунки, и на его лице появился интерес. В тот день Никандра решила во что бы то ни стало научиться рисовать так, чтобы он восхищался ею. В дом стал приходить учитель рисования, бывший студент отца. Как она старалась! Иногда ей казалось, что рисунок особенно удался, и тогда она с нетерпением ждала отца, чтобы разделить с ним радость, но искра интереса больше не загоралась на его лице. Он мимоходом смотрел, бросал: "Неплохо" - и это все, что она умела заслужить.

"Как он тебя любит!" И поэтому старается отправить то в санаторий, то на дачу.

"Как он тебя любит!" С глаз долой, чтобы не стыдиться за свою неполноценную дочь, когда приходят гости.

"Как он тебя любит!" Как клеймо на семье. Клеймо одиночества.

- Естественно, отец меня любит. Я просто хотела сказать, что он часто уезжает и давно меня не навещал. И я не нуждаюсь в ваших комментариях, - отрезала Никандра, дернула за рычаг кресла-коляски и направилась из кухни.

Посреди гостиной она остановилась, прислушавшись к назойливой мысли: если бы перед ней была не Полина, стала бы она говорить так резко? Может быть, Костя прав? Наверное, он рассердился бы.

"Полина сама виновата. Она ничего не понимает, а лезет", - робко вступил в спор внутренний голос, и тут же его перекрыло беспощадное: "Но ведь не Полина затеяла этот разговор..."

Немного помедлив, Никандра повернула кресло в сторону кухни. Она остановилась в дверном проеме.

- Полина, вы можете посмотреть свой сериал. Он как раз начинается.

Женщина обескураженно уставилась на девочку. Из-за необъяснимой неприязни к сериалам Никандра часто во время фильма назло изобретала какое-нибудь поручение. Кто бы мог подумать, что она предложит посмотреть очередную серию!

Оставив Полину в замешательстве, Никандра вернулась в гостиную с приятным чувством, что поступила правильно. Сама Ника ненавидела мыльные оперы, эту фальшь, где безногие обязательно начинают ходить, а слепые прозревают. Но у Полины есть ноги, поэтому ей никогда не понять скрытой насмешки этих слащавых пародий на кино.

А что сказал бы Костя о ее поступке?

Никандре еще предстояло научиться мерить добро и зло его мерками, заслуживать его одобрение. Это было трудно, но в ее жизни ничего не было легко.

С утра Веркина мать уехала на рынок. Верка любила оставаться одна, когда никто не зудит над ухом, что она слоняется без дела в то время как мать горбатится на огороде. Как будто ее заставляли. Самой нравилось целыми днями копаться на грядках, так всю жизнь и провозилась ради лишней банки соленых огурцов. Чего хорошего она видела? Ну уж Верка-то своего не упустит. Она твердо решила стать фотомоделью. Вот это жизнь: поездки, подарки, поклонники! Она уже в прошлом году хотела участвовать в конкурсе красоты, но мать не пустила. Ничего, в этом году она и спрашивать не будет. Сидя на теплых от солнца крашеных ступеньках крыльца, Верка старательно наносила на длинные ногти темно-фиолетовый лак. Рядом примостилась Мишкина сестра Анька и, подражая Верке, мазюкала кисточкой по своим куцым ногтишкам, отчего худенькие детские руки и пальцы с заусенцами выглядели совсем нелепо.

- Вер, ты мне погадаешь? - попросила Анька.

Верка слыла среди девчонок заправской гадалкой. Живя в замкнутом дачном мирке, не нужно было обладать даром ясновидения, чтобы знать обо всех любовных историях, симпатиях и раздорах, но Верка умела раскладывать карты и складно говорить. К тому же так устроен человек, что, если предсказатель попадает пальцем в небо, это быстро забывается, зато если "пророчество" случайно сбывается, оно помнится долго.

- На кого? - флегматично спросила Верка, доставая замусоленную колоду карт.

- Поклянись, что никому не скажешь.

Аньке не терпелось поделиться своей сердечной тайной, но не взять клятву, что ее будут хранить до гроба, было не по правилам и даже как-то неприлично.

- Ну, - неопределенно сказала Верка, что могло означать в равной степени и "могила" и "а чего тут скрывать-то".

- На Костю, - выдохнула Анька.

- Правда? А он ничего, - оживилась Верка и хитро добавила: - Может, мне самой им заняться?

Анька неосознанно отодвинулась, словно занимая оборону против неожиданной соперницы. Заметив ее настороженность, Верка рассмеялась:

- Да ладно тебе, я ж пошутила. Он молодой еще. Я люблю, когда парень старше.

Склонившись над геометрическим рисунком разложенных карт, Анька с жадностью слушала мешанину слов-штампов, пытаясь приладить казенные дома, трефовых королей и нечаянные встречи к собственной жизни, как подгоняют под любую фигуру просторный балахон.

- Вот видишь, на сердце у него ты, - завершила Верка, выкладывая сверху бубновую даму.

- Ой, знаешь, мне тоже кажется, что я ему нравлюсь. Он вчера на пруду так на меня смотрел, когда я плыла, а потом говорит: "Ты плаваешь классно, хоть бы Мишку поучила", - захлебываясь от восторга, полушепотом сказала Анька.

- А целоваться лез? - по-деловому спросила Верка.

- Нет.

- Ты его раскрути. В любви главное секс.

- Ну да, мне мамка покажет секс, - мрачно протянула Анька.

- Так ты до конца не допускай, а так только, чтоб на привязи держать, - посоветовала Верка.

- А со Стасом у тебя как? - поинтересовалась Анька.

Верка с вызовом посмотрела на нее и высокомерно произнесла:

- Со Стасом - другое дело. Это любовь, настоящая. И потом, он на мне женится, как только я школу кончу.

- Счастливая ты, Вер. В тебя все парни влюбляются. И как у тебя это получается? - с завистью сказала Анька.

- И ты учись. Иначе он тебя бросит и побежит к другой, - хмыкнула Верка, глядя на девчонку с чувством превосходства. У такой, как Анька, отбить парня - как нечего делать. Ее учи не учи - все равно из осинки не сделать апельсинку. "Роковой женщиной надо родиться", - самодовольно подумала Верка и продолжала:

- Все мужики одинаковые. Им только это и надо.

- Костя не такой.

- Ой, наивная ты! Хочешь убедиться?

Веркин отец, как и Костин, приезжал на дачу только на выходные, а в будни, если была нужна мужская помощь, соседи часто обращались к Косте, поэтому он не удивился, когда Верка позвала его забить гвоздь. В последнее время Костя избегал встреч с соседкой. При виде нее муторно поднимался осадок, оставшийся после встречи в лесу, когда она его отвергла. Не так легко забыть постыдную сцену собственного унижения.