– Я вам позвоню, – улыбнулась она, пожав руку Уилла.

– Хорошо. – Он взглянул на часы. Они были огромными и тяжелыми, достоинством в десять фунтов хрома, как хороший хронометр, но очень подходили к его сильной руке. – Мне пора работать.

– Безопасного полета! – сказала она.

– Спасибо!

Сара стояла, обеими руками сжимая чашку с горячим шоколадом. Уилл уже смешался с толпой, но вдруг, обернувшись, крикнул:

– Эй, Сара!

И они пошли навстречу друг к другу, соединившись напротив палатки, украшенной ярко-красными шарфами, изогнутыми мечами и волшебными лампами. Из нее лилась таинственная музыка гитары. На вывеске было написано: ЦЫГАНСКИЕ СЕКРЕТЫ ВОСТОКА И ЧТЕНИЕ СУДЬБЫ СВЕТОМ ВЕЧНОГО ОГНЯ. Вдруг из дверей палатки вслед за молодым парнем выскочил цыган в тюрбане.

– Остановите его! Он задул вечный огонь! Вечный огонь!

– Ого! – воскликнул Уилл. – Это звучит серьезно.

Сара улыбнулась, пожав плечами:

– Мой сын задувал его в прошлом году. Думаю, это стало традицией у подростков.

Они стояли среди толпы, и Сара пристально смотрела в его синие, как небо, глаза.

– Что вы хотели мне сказать? – спросила она.

– Сьюзан живет с матерью и отчимом и проводит День благодарения с ними. Так что мы без проблем можем слетать в Мэн.

– Хорошо, – сказала Сара.

Она пыталась собраться с мыслями, понимая, что должна сказать что-то еще. В это время мимо них пробегала толпа мальчишек. Вглядываясь в их лица, она хотела найти среди них друзей Майка, и заметила, что на них были командные куртки из соседнего города. И вдруг один из них стянул шляпу с ее головы. Поля задели шрам, боль вспыхнула в голове, и слезы хлынули из глаз. Дети смутились. «Извините!» – крикнул один из них.

В какое-то мгновение Сара взглянула на Уилла и заметила недоумение в его глазах.

Быстро наклонив голову, чтобы он не видел, как она покраснела, Сара вдруг почувствовала себя в его объятиях. Она свободно обходилась и без шляпы в последнее время, но постоянная мысль о том, что Майк увидит ее такой, да еще дерзость мальчишек заставили ее испытать невероятную неловкость из-за своих жутких волос.

– А они выглядят симпатично, – прошептал Уилл. – Очень симпатично.

– Они меня уродуют, – сказала она сквозь слезы. – Сын сбежал, когда я заболела. Он меня такой не видел, волосы не отрастут ко Дню благодарения.

– Ну, вот и увидит. Я увезу тебя туда сам.

– Если я решусь на это.

– Решишься, – сказал Уилл. – Нет пути назад.

– Почему? – спросила она, откинув голову и взглянув ему в глаза.

– Потому что ты самая смелая женщина из всех, что мне когда-либо встречались.

Сьюзан сидела на заднем сиденье «рейндж ровера» Джулиана, и все в ней кипело. Они уже отправились на ярмарку, но сейчас ехали со скоростью сто миль в час в противоположном направлении. По дороге мать с отчимом остановились у антикварного магазина и купили только что поступившую стойку для зонтов викторианской эпохи со свинцовым оформлением.

– Не могу поверить, – наконец громко сказала Сьюзан.

– Поверить чему? – спросил Джулиан.

– Что из-за этой тупой стойки я пропущу ярмарку.

Он усмехнулся, бросив взгляд на переднее сиденье, где сидела Элис. Разрываемая желанием поддержать мужа, с одной стороны, и желанием уступить дочери – с другой, она смотрела на него с натянутой улыбкой, будто говорила: вот такой у меня забавный ребенок, не сходи с ума. У Элис были золотистые волосы, идеальное лицо, и три или четыре раза в день она выглядела так, словно оно могло разбиться.

– Это так несправедливо! – проворчала Сьюзан.

– Мы поедем туда, потерпи, – сказал Джулиан, глядя на нее через зеркало заднего вида.

Он зажег сигарету для себя и для Элис. Сьюзан ненавидела это в нем: под его влиянием мать снова закурила, бросив пять лет назад.

– Это не просто стойка для зонтов, – стала объяснять мать, выпуская дым в сторону. – Нам очень жаль, что так получилось с ярмаркой, милая. Но это великолепная старинная резная вещь с крючками и огромным зеркалом и скамьей, а в южном фойе она будет выглядеть замечательно.

– Это именно то, что нужно нашему большому дому, – поддержал ее Джулиан. – Его необходимо заполнить множеством красивых вещей. Теперь у меня есть ты и твоя мама, и я хочу, чтобы дом стал еще красивее.

– Я не материалист, – сказала девочка. – Мне не нужны вещи.

– Милая… – начала Элис.

– Оставь ее, – сказал Джулиан, глядя на Элис глазами, говорившими «пусть поволнуется».

Сьюзан погрузилась в сиденье, натянув кепку «Рэд Соке» так, что осталась лишь маленькая щель, чтобы смотреть в окно. Мимо проносились поля, фермы. Коровы, коровы, коровы. Ей так хотелось посмотреть на корабли, что к горлу подкатил ком. Ей хотелось подышать соленым воздухом, почувствовать, как морской бриз дует в лицо. Глядя на затылок Джулиана, ей хотелось, чтобы у нее были силы заставить его исчезнуть так же внезапно, как он появился. В течение года он был только начальником матери. Затем она развелась с отцом, чтобы выйти за него замуж.

Джулиан был владельцем компании «Фон Фрелих Пресижн», которая конструировала гоночные машины для богачей. Боксеры-профессионалы и звезды рока прилетали отовсюду, чтобы заказать машины с желаемым дизайном, которые бы быстро ездили и выглядели круто. Мать работала у него секретарем, и все время приходила домой с рассказами о знаменитостях, о кинозвездах в старых джинсах и потертых туфлях, которые, казалось, нервничали по поводу крупных трат денег.

Проработав несколько недель, она стала говорить о Джулиане фон Фрелихе без остановки, подчеркивая, какой он интересный. Он принимал участие в гонках в Лайм-Рок и Лагуна-Сека и однажды соревновался в Ле-Манс, он имел мировую известность в мире мотоспорта, но оставался таким скромным. Он ненавидел, когда люди спрашивали его о Поле Ньюмане, который был его другом. Ежегодно он спонсировал День Гранд-Прикс в местной средней школе и позволял детям посидеть в гоночной машине и порулить.

Больше всего она говорила, какой он хороший начальник и как ценит Элис, называя ее отличным работником, членом его команды. Она была неотъемлемой частью «Фон Фрелих Пресижн», главным механиком Джулиана, главой заправочно-ремонтного пункта. И пока Уилл с головой уходил в чтение газет и просмотр телевизионных шоу, Элис строила новую сказочно шикарную жизнь на скоростной дороге. Сьюзан с отцом были целиком погружены в скорбь из-за смерти Фрэда и не замечали, как мать отодвигает семью на второй план. Через год Элис вышла замуж за Джулиана.

– Ты знаешь, королева Англии водит такую же машину, – сказал Джулиан.

Сьюзан подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее через зеркало заднего вида.

– Везет ей.

– «Рейндж ровер». Я думал, тебе будет это интересно, ведь ты так любишь все, что связано с Англией.

– Сейчас мне интересно лишь то, попадем ли мы на ярмарку, – буркнула девочка. Ей очень хотелось увидеть отца. Он проводил экскурсии до трех часов, и ей хотелось его застать. Она посмотрела на часы. – Уже почти два часа. Если бы я знала, что мы поедем искать стойку для зонтов, я бы пошла с друзьями…

– Люди, которые мыслят немасштабно, обычно и умирают, ничего не приобретя.

– Согласна, – сказала Сьюзан.

– Ты слишком хороша для этой ярмарки. Там продается лишь груда дешевого тряпья и предлагаются плохо организованные экскурсии. В техническом смысле они даже опасны. Тебе совсем не обязательно ехать на эту ярмарку. Я хочу показать тебе поистине красивые вещи…

– Но я думаю о другом…

– О чем именно? – спросил Джулиан, поймав ее взгляд.

У отчима были жаждущие понимания зеленые глаза, как у щенка, и от этого она чувствовала себя ужасно – он хотел завоевать ее расположение, а она все время сопротивлялась этому. Свои длинные светлые волосы он собирал в подогнутый хвост. Сьюзан знала, что он думает, будто выглядит сексуально, пытаясь стать одним из этих людей мира кинематографии и рок-звезд, но она считала, что это будет вычурно. Как бы он себя почувствовал, если бы узнал, что у него сзади есть небольшая лысина размером с серебряный доллар?