Последние три дня она все чаще вспоминала их разговор. Перебирала в голове, как бусины четок, каждую фразу. Неделя прошла, но Арес (или как его там, черт побери?) не соизволил явиться. Карпатова начала волноваться. А вдруг это она должна была вновь прийти на место их первой встречи? Но, вроде, никаких указаний не было. Просто: «Я дам тебе частицу, скажем, на неделю, а потом мы встретимся вновь». В конце концов, девушка решила подождать еще немного и послезавтра отправится на поиски. Возможно, после этого Михайлов, наконец, осуществит свое жгучее желание посадить ее в карцер. Ну и пусть! Лучше так, чем ежедневно наблюдать его постную рожу.

Из раздумий Карпатову вывел довольно приятный голос Николая Ивановича. Неожиданно тот заговорил громко и четко, словно всю жизнь читал лекции в огромных залах с сотнями студентов.

- Что ж, позвольте, я расскажу немного о себе и о том, чем мы с вами будем заниматься в течение следующего полугода. Мое имя вы слышали, но я все же повторю…

Перешептывающиеся Андрей с Захаром заткнулись, с самым серьезным видом уставившись на Зимнего. И тот их не разочаровал. Около десяти минут охотники слушали краткое содержание предстоящего им кошмара. Три раза в неделю им предстояло заниматься не чем-нибудь, а медитацией и упражнениями на «развитие заложенных инопланетянами навыков». То бишь гасить свечки щелчком пальцев, рассматривать картинки в ультрафиолетовом и инфракрасном свете, создавать сферы из электрического и магнитного полей и далее, и далее.

- И что, мы все это сможем сделать? – кажется, глаза Жильцова готовы были отправиться в большое путешествие прямиком из родных глазниц.

- Не все и не всё, - дернул носом профессор. Да-да, Зимний оказался не просто «гражданским лицом», а кандидатом медицинских наук. – В нас всех заложен определенный потенциал. Гены наших общих предков, кабетов, присутствуют в каждом ГМЧ в разных количествах. Так или иначе, любой прием, которым вы овладеете, пригодится в дальнейшей работе. Убивать пожирателей можно не только обыкновенным электрошокером. Лейтенант Алиев рассказал мне, что один из вас уже смог отразить нападение нашего лабораторного пожирателя. Хорошо, но запомните – это была случайность. Нам же нужно добиться постоянства, автоматизма. Не важно, какой у вас дар – им надо пользоваться. Иначе рано или поздно он восстанет против вас самих. Думаю, вам нужно время, чтобы все осмыслить, а заодно – помыться. Жду всех через полчаса ровно в кабинете номер сто двадцать четыре.

Конечно, они все уже знали о кабетах, о том, какие штуки те вытворяли. Но поверить, что им самим вскоре придется заняться телекинезом и телепортацией, было невозможно. Кто-то из парней пошутил про школу чародейства, Захар шутливо изобразил, как взмахивает волшебной палочкой:

- Крибле, крабле, бумс!

- Нет, все это больше походит на розыгрыш! – вмешался в разговор Андрей. – Кстати, а кто этот чудик, который Йорика победил? У меня возникли большие сомнения.

- Не сомневайся, - раздался позади веселящихся салаг голос Алиева.

- Товарищ лейтенант, - вытянулись по стойке «смирно» Кослинский и Дима.

- Марат, - улыбнулась Сан.

- Пойдем… чудик, - скользнув равнодушным взглядом по парням, позвал ее врач. – Знаю, времени у вас немного, но я не задержу. Просто хочу кое-что показать.

- Ребят… - девушка повернулась к друзьям. Жильцов махнул, мол, иди спокойно. Ваня тоже был непротив:

- Только не опоздай.

Когда Сан с Маратом немного отошли, до них донеслись возбужденные шепотки: «Это что, она? Неужто Сан пожирателя в нокаут оправила? Да ладно!»

- Зачем ты меня звал? – стараясь не обращать внимания на обсуждение собственной персоны, перешла к делу Карпатова. – Просто так? Давно не виделся и соскучился?

- И это тоже, - не стал отрицать Марат. – Там ветер стих, стало белым-бело. Красиво так, не передать! Пойдем в сарай, просто глянешь. А то боюсь, завтра эту роскошь лопатами сгребут, а потом с грязью смешают.

- Марат, серьезно? – Сан остановилась. – У меня занятия, а ты решил по пустякам отвлекать. Я тысячу раз видела снег. Он мокрый, холодный и блестит. Слушай, я понимаю, тебе не с кем разделить волшебный момент. Пригласи лучше Дроздову, ей такая поддержка будет кстати.

- Ты ничего не понимаешь, - в свою очередь застыл изваянием Алиев. Свет очередной лампы падал на его лицо, и зеленые глаза превратились в чистую бирюзу. Это было красиво, но не достаточно, чтобы переубедить Сан. – Это не просто снег, а первый снег. И нет, никого кроме тебя, я тащить на крышу не намерен. Тем более какую-то соплячку.

- Марик, Катя старше меня на два года.

- Не важно, все равно, она соплячка. Чуть что, носом хлюпать начинает и слезы пускать. Слушай, мне надоело тебя уговаривать. Мое дело предложить, а твое…

- Хорошо, пойдем! – сдалась Карпатова.

И они пошли. Сначала по лестнице вниз, потом в гардероб. Ура-ура, им вчера выдали теплые куртки, а футболки заменили водолазками, и охотники перестали все время мерзнуть. Привратник даже не стал смотреть пропуска, молча разблокировав турникет. И они вышли на морозный, прозрачный, как бокал в самом фешенебельном кафе, воздух.  Облака, совсем недавно изрыгающие снежинки над головой, уползли куда-то за горизонт, открыли полный, круглый лик луны.

Привычно нырнув в сарай, отодвинули доску. Марат помог Сан взобраться наверх. А потом с видом хозяина обвел двор рукой:

- Ну, стоило оно или нет?

- Нет, - призналась Сан. – Слишком светло. Тени повсюду. Могут появиться…

- …пожиратели, - закончил за нее Алиев. – Не появятся. Они не любят луну. Никто не знает почему. Но в такие ночи ни одна тварь не выползает, чтобы навредить людям. Может, потому, что свет луны – отраженный. Может, они, как оборотни из глупых рассказов. Ты знала, что одна сторона спутника всегда остается в тени?

- Ты привел меня для того, чтобы читать лекции по астрономии?

- Да нет, конечно. Просто… иногда я думаю, что мы все похожи на Луну. Все ГМЛ, а, может, вообще все люди. Одна наша сторона всегда остается неосвещенной. И никто не знает, даже мы сами, что там? Может большущее черное пятно, гладкий гранит или серая чешуя?

- Хм... там два моря: Москвы и Мечты, а еще куча кратеров. Кажется, один из них назван в честь первой женщины-космонавта, - захихикала девушка, пытаясь одновременно зарыться носом поглубже в воротник.

- Терешкова. Название кратера. А еще там есть кратер Китов и Комаров. Но я совсем не о том. Посмотри на эту красоту, словно тысячи мельчайших осколков лунного света усеяли здесь все. В детстве я боялся порезаться о снег, он казался мне острым. А облака, наоборот – мягкими. У меня в комнате было окно, самое настоящее, только его закрыли толстым фанерным листом. А я проковырял дырочку. Сначала ковырял просто так. У каждого маленького ребенка свои ритуалы. Кто-то большой палец сосет, кто-то – в носу ковыряется, чтобы успокоиться или уснуть. А у меня была привычка перед сном ногтем колупать деревяшку. Годам к шести я начал делать это намеренно. В восемь лет, когда родители однажды ушли на работу, я взял у отца ящик с инструментами и вырезал в листе круглое отверстие. А, чтобы они не ругались, повесил на окно календарь. Еще одно мое увлечение – старые календари. Почему-то они мне ужасно нравились. И вот, когда становилось совсем жутко, сон никак не шел, я снимал календарь и смотрел на небо. На огрызок огромного голубого простора. Ты видела облака днем?

- Ага. Только вот позавчера, когда нас капитан Шрам гонял.

 Сан невольно заслушалась, хотя считала подобного рода разговоры нелепыми и смешными. Мало ли, чего маленький Марик мог рассматривать, когда ему не спалось. В восемь лет – старые календари, а в шестнадцать, может, журналы с голыми тетеньками из-под матраса доставал. Но что-то в голосе врача остановило ее от очередной шпильки. Потому что девушка тоже чувствовала эту тоску, потому что тоже много раз порывалась выбраться посреди дня из дома, посмотреть, как оно при свете солнца? И не думала о том, что ослепнет, что останется лежать навсегда усыпленной или разорванной пожирателями.