- Но я вовсе не эгоистка, - сказала она. - Дома я участвую в работе большого театрального сообщества. Каждый год на три недели мы отправляемся на гастроли... несем пейзанам крохи культуры, чуточку веселья. Быть может, наши спектакли успокаивают их. - Она склонила голову набок. - Надеюсь, что не шокировала вас.

- Нет, - ответила Фейлис, не зная, говорит ли она правду. - Я слыхала, что многие теперь разделяют подобные мысли, в любом случае не мне судить вас. Иностранцы вместе со своими идеями начали посещать нас сразу, как только закончилась Эра Изоляции, и теперь они пребывают здесь постоянно. Неизбежно приходится пересматривать собственные представления.

Анжелан внимательно поглядела на нее:

- Но вы же не такая, разве не так?

- С Иерном я познакомилась еще студенткой... Те люди, с которыми мы встречаемся, всегда предпочитали и предпочитают или - по крайней мере склоняются к старомодным взглядам и серьезно относятся к долгу.

"Те люди, с кем встречаемся мы, - отметила Фейлис про себя. - Не те, с которыми он развлекается".

- Да, вы личность очень серьезная, это ясно. - Анжелан перевела взгляд на открытую книгу, лежащую на столе между ними. - Чтение... научная книга, толстая-то какая! О чем же, ли не секрет? - Пригнувшись, она прочитала название: "Принципы геанской мысли". - Ох! - Гостья распрямилась кресле и изобразила некоторое потрясение. - Это ваша религиа? Вот уж не подумала бы!

- Геанство не религия, - ответила Фейлис. - Это комплекс обрядов и откровений.

- В самом деле? Мне не хотелось бы проявить невоспитанность, но, по правде говоря, я всегда считала этот культ, который родился среди кочевых варваров в далекой Мерике...

- Монги не варвары, - с легким недовольством объявила Фейлис. - И не номады. Их цивилизации много столетий, хотя она не похожа на нашу.

- Но, простите меня, мне так интересно. Здесь говорят об опасности, грозящей из Эспейни. Да, я четко помню статью в газете, в которой цитировались слова вашего мужа, назвавшего геанство угрозой.

- Я не обязана разделять все его мнения. Он служит в армии и потому в первую очередь видит военные угрозы. Но я думаю, что он преувеличивает опасности, которыми грозит нам Эспейнь. Да, Домен пытался помешать Лонцо, но мы потерпели неудачу, и он захватил большую часть Иберьи.

Теперь Женералы настроены против нас, в особенности после того, как мы выгнали их из Итальи. Конечно, геанские миссионеры многих обратили там в свою веру и теперь рвутся убедить всех вообще. Но они не намерены вторгаться к нам. У меня есть близкий друг, чье поместье расположено в Принийских горах, в северной Эскуал-Эрриейни <Область в совр. Басконии.> на самой границе. Он воевал в Итальянской кампании... так вот, он утверждает, что в Эспейни среди вождей нет безумцев. Да, они могут покусывать нас на границах - там, где Скайгольм стоит низко над горизонтом, к этому все привыкли.

Куда опасней для нас племена, обитающие за Рином.

- Фейлис, вы интересная личность, - проговорила Анжелан. - Такая спокойная, пока внутри не вспыхнет огонь. - Она помедлила. - А вы не могли бы объяснить мне, что такое геанство? Я никогда не интересовалась им и только слыхала - как вы сказали бы - общие места.

Тронутая комплиментом, Фейлис расслабилась и улыбнулась.

- Ну, как говорит Иерн, такое дело требует трех бутылок, - ответила она. - Наверное, и за час не управлюсь... Только учтите; я не геанка... пока еще. Быть может, мне так и не удастся одолеть их философию. Но я изучаю литературу и стараюсь разобраться в их взглядах на мир как можно глубже: дело в том, что, по-моему мнению, геанство основано на глубинных истинах.

- А разве нельзя ограничиться несколькими словами?

- Тогда послушайте. - Взяв книгу, Фейлис открыла предисловие. И при первых же словах голос ее сделался громким; она словно засветилась изнутри.

"Жизнь на Земле едина. Это не метафора. Это констатация факта, простого и великого одновременно.

Знание это не ново. Некоторые вероисповедания - по большей части хинжийские <Индийские.> - с незапамятных времен утверждали, что бытие основывается на фундаментальном единстве. Древние анналы, недавно введенные археологами в обиход, показывают, что в конце Эры Изобилия кое-кто из философов излагал эту мысль в светских терминах. Судная Война предала их работы забвению. Каракан Ефремовик никогда не слыхал о них. Но этот юанезский мыслитель и эколог, вдохновленный буддизмом и христианством двумя верами своего народа - исходя из научных принципов, пришел к тому же заключению и тем самым приблизился к пониманию природы Геи.

Суть учения такова: Гея - планета, на которой мы живем - представляет собой единый организм. От первых химических соединений в первородных океанах до человеческого сознания сила, находящаяся внутри Жизни, направляла ее эволюцию ко все большему величию и смыслу. Эволюция эта не заканчивается на нас. Она будет продолжаться, пока существует сама Гея.

Мы - органы или, точнее всего, органеллы, которые Она породила в собственных целях. Мы не можем существовать в отрыве от Нее, как не способны к самостоятельному существованию клетки нашего тела, мы живем, потому что являемся частью; мы, люди, служим колоссальному Единству, как и любое животное или растение, от самого крохотного микроба.

Учение Каракана верно, а потому лишено сентиментальности. Доныне эволюция реализовывалась как слепая сила, нередко заблуждаясь, она в конце концов поправляла себя. Человеческий мозг примитивен. И в Век Изобилия разум поддался чудовищному заблуждению, когда бездумным потребительством промышленная цивилизация нанесла серьезный удар биосфере и могла погубить ее, как рак убивает человека. Война Судного Дня оказалась не просто человеческой ошибкой, переоценкой сил куда более могучих и опасных, чем подвластные людскому разумению. Этой лихорадкой Гея излечила себя от болезни.

Давайте не забывать: жизненная сила может оставить нас полностью - как покинула она динозавров - и за несколько миллионов лет создать более мудрое существо. Наш удел - служить высшему организму, часть которого мы составляем. Мы должны уважать жизнь и растить в себе истинного человека, потому что таким образом мы развиваем в себе нечто от Геи".

Анжелан вскинула руки:

- Хватит! - и расхохоталась. - Для меня это слишком мудрено.

Фейлис закрыла книгу, потянулась к вину.

- Думаю, даже надеюсь, что вы согласитесь со мной: это не просто нагромождение языческих суеверий, - проговорила она.

- Да, конечно. Философия впечатляющая: однако, увы, кажется не для меня.

- Хм-м, ее принимали самые разные люди. Конечно, не многие из них разбирались во всех тонкостях и не все схватывали сразу. Сложно по-настоящему понять ее глубины.

- Ну, вы такая усидчивая... наверное, я кажусь вам легкомысленной.

- Ах нет...

- А я не претендую на глубину. Мне нравится наслаждаться собой. Что еще может нас порадовать в жизни? - И быстро добавила:

- Да, дорогая, вы рассказали мне о том, что у вас есть... для интеллекта. Но разве вам не хочется иногда развлечься?

Фейлис закусила губу.

- Случается, иногда.

Анжелан сочувственно качнула головой.

- Но, увы, не так уж часто? Вашего мужа все время нет дома - дела, но у вас нет никого, а друзья чересчур невнимательны... - Улыбка сделалась кислой. - Кроме того, и Скайгольм разочаровал вас. Во всяком случае, я могу это сказать о себе. Спортивные занятия в гимнастическом зале меня не развлекают. Театры, концерты и лекции надоели. Танцы и другие общественные увеселения здесь не приняты. Медитировать о многих вещах истории, окружающих нас... Ха!

Фейлис слабо улыбнулась:

- Мне нравится ваша откровенность.

Анжелан перегнулась через стол и прикоснулась к руке хозяйки.

- Ну что ж, мы с Жоуеном можем развлечь вас, пока мы еще не уехали. А вы в свой черед - нас. Все, что я читала в газетах или слыхала об Иерне, свидетельствует, что он человек веселый, когда хочет этого. А когда вы сможете прийти?