"Еще я могу как следует повеселить вашу мать; но сперва так хочется вволю поплавать. Слишком далеко был я от дома".

Он ездил на электоральный съезд представлять свое племя уривера.

Королева состарилась, и здоровье уже подводило ее, а в эти бурные времена разумный заранее обсудит, кого почтить возведением на трон; конечно, сила монарха теоретически была весьма ограниченной, однако на практике производила могучий эффект, когда король или королева обращались к мана <Сверхъестественная сила, приписываемая народами Полинезии некоторым людям и объектам.> - моральной силе своего ранга. Тераи прежде неоднократно отвергал требования старейшин, уговаривавших его в качестве магната представлять уривера в парламенте. Тогда ему пришлось бы оставить флот, не имея при этом склонности к политиканству, а тем более к формальной политике консенсуса, привычной в столь консервативной цивилизации, как маурайская. Однако он считал себя в долгу перед своим племенем, забывая о том, что уже отдал всей стране в целом.

Рану расхохотался.

- Ну что ж, завтра с утра можно будет и побороться, - сказал он. Ладно, папа, лодку я оставлю у причала. Но мы, наверное, не придем на обед.

- Хорошо, иначе я бы разочаровался в вас, - ответил Тераи, и суденышко отправилось дальше под взрыв общего веселья.

"Хорошие ребята, - подумал он. - Только, по-моему, у них ничего не выйдет, разве что у Рану с Алисабет - молодежь всегда жаждет разнообразия, прежде чем утихомириться - но я бы не возражал против брака любого из моих детей с нынешним приятелем или приятельницей. - Он наморщил нос. - Эти, кажется, не из тех, которых я часто встречал в городах".

"Почему? - подумал он, быть может, в тысячный раз. - Зачем они рвут со старыми нормами; как обезьяны, копируют иноземцев, бурчат "о моральном падении мира, замкнутого в клетке износившихся институций"... а поступление рекрутов во флот уменьшилось до небывалых, пугающих цифр... Ах да, Энергетическая война потрясла всех; она и мне самому доказала - мы не ангелы. Но нас вынудили - разве не так? И если мы намереваемся передать чистую и безопасную планету тем самым детям, которые ныне жалеют ее... Но, Лесу Харисти, война ведь закончилась двадцать лет назад!"

Прикосновение клюва Хити вывело его из задумчивости. Тераи ощутил благодарность. Задумчивость была чужда его природе, тем более когда мысли ранили. Вместе с дельфином Тераи направился в бухту. В ней было полно лодок. Заметившие его экипажи подступали поближе, чтобы приветствовать. Возле рифа он нырнул, прибегнув к помощи спутника, чтобы восхититься подводными глыбами и яркими рыбами. Сегодня он смог остаться под водой лишь около трех минут, но ведь он попросту освежал в памяти сцены, изученные с аквалангом.

Что за дивный, таинственный и многоликий мир!.. И насколько душераздирающе уязвима наша планета!

Чуточку утомленный нырянием, Тераи взобрался на спину Хити и последний километр ехал верхом до причалов. Поднявшись на борт опустевшей яхты, он обнаружил нарезанную ветчину - угощение для своего "коня", вытерся полотенцем, надел рубашку, брюки, сандалии. Сейчас ничто не волновало плоть Тераи: ни молодость, ни нагая кожа. Быть может, подумал он, начинают сказываться годы - не только в седине и морщинах...

***

Небольшой городок в основном жил торговлей, было в нем несколько небольших фабрик... подобно жителям отдаленных островов и в отличие от нозеланнеров люди племени уривера обычно предпочитали жить семьями на земельных участках, разбросанных по обширной территории; земледелие в значительной мере обеспечивало их существование как непосредственно, так и в производстве продуктов для торговли. Переехавшие сюда из отечества отдавали тяжкий и долгий труд свой горстке предпринимателей.

Легкие дома, украшенные причудливой резьбой, выстроились вдоль вымощенных кирпичом улиц, круто поднимавшихся кверху. Дети играли с животными, музыкальные инструменты и голоса пели на верандах, хохот наполнял таверну, на площади плясали. Деревья раскинули ветви над его головой: пальмы, каури, матаи, ивы; в ветвях перепархивали певчие птицы; цветы и лианы окружали почти каждый дом; вечернее благоухание цветов и соблазнительные запахи кушаний говорили - ты дома.

Повсюду канаки и вахины приветствовали Тераи... приглашали к себе в гости поболтать, выпить, но он вежливо отклонял предложения. Тераи стремился домой, его ждал тодди с ромом, жена и постель; нужно было порадоваться маленькой Парапаре, когда та вернется домой... а потом - обед перед камином, и пусть огонь пляшет на бревнах, весело потрескивая. Конечно, приглашения радовали его: иные из старинных семей утеряли связь с простым народом, безусловно, Лоханнасо в этом были иными. Вот и сам он, несмотря на занятость офицера морской разведки, сумел не растерять друзей своего детства.

Его дом мало чем отличался от прочих жилищ. Да, он возвышался над великолепным видом и пышным садом, но, за исключением размеров, был таким же, как остальные; постройки, где обитали слуги - по большей части родственники - имели свои точные копии на многих фермах и ранчо.

Возле жилищ были стойла и конуры, а еще - мастерская, где Тераи услаждал свою душу творчеством, изготовляя разные поделки. Но богатыми эти сооружения не назовешь. Под кров свой, подобно сороке, он успел натаскать коллекцию предметов со всего мира, но и это тоже было обычным в Маурайской Федерации, рассыпавшей свои корабли по всему миру. Он вошел в открытую парадную дверь. Соломенные циновки, кленовые панели... широкие окна наполняли прихожую светом.

- Хелло! - игриво взревел он.

Явилась жена. Он шагнул, чтобы обнять ее. В свои сорок лет с хвостиком Елена оставалась вполне привлекательной: невысокая, изящная, волосы, посеребренные белизной - словно светящиеся гребешки на ночных волнах.

По рождению она принадлежала к Бовену из племени Те Карака; они повстречались в инженерном училище, когда флот послал его на повышение квалификации; едва познакомившись, они стали любовниками; потом переписывались, когда он участвовал в Энергетической войне, и поженились, как только их родители подписали брачное соглашение и устроили подобающее празднество.

- Мм-м, - мурлыкнул он ей прямо в ухо. - Волнующе пахнешь, вот что. А затем, ощутив, как напряглась она в его объятиях, отпрянул назад, снял руки с ее бедер и заглянул во встревоженное лицо:

- Ну, что случилось?

- Не знаю, - ответила она. - Тебя по радио вызывал сам Арутуру Хаакону. Он сказал, что ты должен немедленно прибыть к нему, удобно это тебе будет или нет. - Тераи нахмурился и закусил губу. - Он объяснил мне, будто прекрасно знает, что ты отсутствовал дома, исполняя обязанности электора, и с сожалением вызывает тебя на работу в подобной спешке, продолжала Елена. - Но не стал объяснять ничего.

По-моему, он не склонен шутить в серьезных делах.

- Да, это так, - согласился Тераи. - Такого не бывало после гибели его сына... Значит, так: завтра я отправляюсь утренним поездом из Напири <Совр. Веллингтон, Северный остров архипелага Новая Зеландия.>.

Если хочешь, можешь проехаться до станции и привести назад мою лошадь.

- Конечно, кто же из детей захочет рано встать? - С напряженной улыбкой она погладила его по щеке. - Чтобы попасть на поезд, не обязательно подниматься до рассвета, сможешь отоспаться в поезде. Ты не очень устал?

- Еще нет, но рассчитываю устать вместе с тобой, - усмехнулся Тераи. В этом смысле они старались придерживаться старомодной флотской морали.

2.

Строения Велантоа в основном были сложены из прочного камня и кирпича, под черепичными крышами белели оштукатуренные стены... Солнечный коллектор торчал на каждой крыше. Здесь люди тоже любили просторное жилье, и горы над бухтой занимали не дома - скорее семейные сады и общественные парки. В итоге, чтобы попасть куда-либо, приходилось пройти не один километр. Это не смущало горожан, невзирая на репутацию торопыг. В конце концов, любой мог воспользоваться велосипедом или лошадьми - по городу животным полагалось передвигаться в подгузниках; повозки и трамваи обслуживали ровные участки; во всем прочем следовало рассчитывать на собственные ноги - мягкий климат обычно делал прогулку удовольствием. Для редких экстренных ситуаций предусмотрены были автомобили: скорой помощи, пожарные и полицейские да еще такси. Возле воды всегда было шумно и многолюдно, на железнодорожном вокзале и станциях тоже, но вообще город был красив и изящен.