Эдуард Дворкин

Аорта

Сердечная аорта была у Веткина зеленая, но только с мая по сентябрь. Когда же наступала осень, солнце скрывалось за тучами, и наружная температура падала, аорта желтела, ссыхалась и была готова вот-вот отвалиться. Веткин пребывал на грани небытия, но врачи всякий раз не давали ему уйти вместе с опавшими листьями. Приезжала "Скорая", и редкого пациента увозили в институт физиологии. Там ему создавали тепличные условия, в избытке кололи импортным чистым хлорофиллом, и мало-помалу Веткин оживал. Чувствуя себя вполне сносно, он тем не менее продолжал индифферентно лежать под толстым одеялом или же садился у батареи и молча барабанил пальцами по пыльному треснувшему стеклу. - Вам бы в Африку, - замечал знаменитый врач Белобров, - на зной и вечнозеленую природу! - Не смогу! - вздыхал Веткин. - Мои корни здесь. - Почитайте газету, - предлагал больному профессор. - Телевизор посмотрите. - Зачем? - пожимал плечами Веткин. - Чего я там не видел? - Поймите, - начинал горячиться Белобров, - так нельзя! Вы полностью выпали из обоймы! Ведете растительный образ жизни - оттого и ваши неприятности! - Знаю, - вяло реагировал Веткин. - Так уж я устроен. - Странный вы человек! Будьте, как все. - Как все?! - вскидывался Веткин. - Вы призываете меня ведрами заглатывать водку, воровать, развратничать, ни во что не ставить закон... может быть, убить кого-нибудь?! Нет уж! Животный образ жизни, конечно, более естествен, но полностью для меня неприемлем. Я сделал свой выбор. - Да, - вынужден был отступать Белобров. - Третьего действительно не дано. - Но почему? - вмешалась однажды практикант Агапова. - А духовная сторона? Наука, искусство, литература, наконец?! Мужчины расхохотались. - Так называемая духовная сторона, - начал Веткин, - разрушающий здоровье самообман и пустая трата времени!.. - ...Человек, нахватавшийся духовности, - с жаром подхватил Белобров, подобен наркоману! Не удовлетворяясь достигнутым, он начинает стремиться к познанию, все более глубокому. Дозы ежедневно увеличиваются. Пару лет такой жизни - и подавай ему уже познание высшее, абсолютное. Суть вещей! Смысл жизни! Основу мироздания!.. - ...Ответа на извечные вопросы нет, - продолжил Веткин. - Интеллектуал ищет, мучается, впадает в отчаяние. У него происходит ломка организма. Наступает горькое прозрение. Он был на ложном пути! Пока он тешился иллюзиями, другие жили и делали дело! Они наворовали кучи денег, покрыли стада самок, пожрали тонны икры, вылакали декалитры шампанского!.. - ...И тут уже, - перекричал пациента профессор, - от выбора не уйти! Либо ты признаешь свое поражение, отрешаешься от всего и существуешь подобно растению - либо уподобляешься животному... - ...Абсолютное большинство опоздавших, - закруглил тезис Веткин, - встает на животный путь. Их девиз: наверстать! Эти люди не выбирают средств. Это даже не животные, а просто скоты, вурдалаки, каннибалы... - Но я знаю многих порядочных и высокодуховных людей, - практикант Агапова едва не плакала. - Вот вы, например, профессор... - Я?!! - Белобров с треском рванул на груди белый халат. - Все это уже не более чем ширма! Я прозрел! Лучшие годы жизни промотаны на медицину, всякие там музеи и филармонии! Я нищий! Месяцами не получаю зарплату! Живу в малогабаритной квартире! - Он заметался по палате, сшиб капельницу, опрокинул фанерную тумбочку. - Но ничего, время еще есть, и вы обо мне услышите!.. Сильнейшим пинком он выбил дверь, выскочил из палаты и с воем пронесся по коридору... Более в клинике профессор не появлялся, и практикант Агапова стала лечащим врачом Веткина. Исследуя пациента во всем объеме, она сделала несколько побочных и не обязательных для науки открытий. Так, ею было установлено, что Веткин красив, строен, как кипарис, и обладает завидными мужскими достоинствами. К молодой женщине пришло большое светлое чувство. Она не отходила от постели больного, и ей казалось, что узенькая больничная койка чрезмерно широка для него одного. Весной Веткина выписали. Агапова стала ежедневно посещать его на дому, оставалась на ночные дежурства, а потом и вовсе перевезла вещи. Веткин не возражал. Он получал пенсию, которой не хватало на самое необходимое, и Агапова с радостью подкармливала его из своих средств. По выходным они вместе принимали на балконе солнечные ванны, а если оставались деньги, ходили в ботанический сад. Возвратив любимого к жизни биологической, Агапова, как могла, пыталась вызвать у него интерес к жизни окружающей, Веткин же продолжал оставаться безучастным ко всем ее культурным и общественным проявлениям. Впрочем, было одно исключение. В городе появился преступник. Его деяния были ужасны. Действуя всегда в одиночку, он был удачлив, дерзок, похотлив и кровожаден. Издеваясь над сбившимися с ног правоохранительными органами, он всякий раз оставлял на месте преступления окровавленный скальпель. По телевизору (Агапова перевезла свой) каждодневно показывали следы учиненных им безобразий, и Веткин, удивляя подругу, жадно внимал поступающим сводкам. - Это он! - всякий раз восклицал Веткин. - Точно он! Агапова догадывалась, кого из общих знакомых имеет в виду возлюбленный, но само предположение казалось ей таким диким и пугающим, что его не хотелось принимать всерьез. К тому же мысли женщины вертелись вокруг события более личного и интимного. Где-то в июне Агапова убедилась, что носит в себе плод. Определенно, это был счастливейший период их жизни. Лето выдалось жарким, Агапова регулярно поливала Веткина в ванной теплой водой, не забывала подмешивать ему калий, фосфор, марганец - и ее любимый человек буквально расцвел. Он налился свежими соками, отпустил длинные ветвистые усы, его тело сделалось еще более упругим и благоуханным. Счастливые сожители стали выезжать на природу, а вечерами, обнявшись, сидели у телевизора, смотрели и слушали криминальные сводки. Неуловимый преступник продолжал будоражить общественное мнение, но кольцо вокруг него неотвратимо сжималось. На экране замелькал фоторобот. Видоизменяясь от показа к показу, он приобретал несомненное сходство с хорошо известным им индивидуумом. В августе личность злодея была установлена, а он сам взят с поличным при очередном ограблении банка. Суд был скорым и справедливым. Белобров получил двадцать лет колонии усиленного режима. Лето заканчивалось. Веткин загрустил, поблек, стал прижимать руки к груди, и Агаповой пришлось снова поместить его в клинику. Жизнь любимого была в ее руках, и она знала, что, пока она рядом, с ним ничего не случится.