Искренне ваш, Б. Хигир

"Что в имени твоем..."

Окружающий нас мир одновременно един и многообразен в своем проявлении, и каждый день исследования приносит новое в его познании и открывает все новые грани имени, отчества, месяца рождения человека.

Чем занимается антропономика - наука о человеческих именах?

Еще не очень давно ее задачей считали только этимологию личных имен: их происхождение, выяснение значений слов, от которых личные имена образованы. Некоторые люди до сих пор пребывают в заблуждении, что это так и есть, - и ошибаются.

Выяснение этимологии - не только не единственная, но и не главная задача антропономики. Мы предлагаем качественно новую трактовку имени и фамилии с точки зрения психологической характеристики человека, обладающего определенным именем и сочетания его имени и отчества.

Мои наблюдения за людьми приводят меня подчас к парадоксальным выводам, справедливость которых на первый взгляд кажется спорной. Например, я выяснил, что люди, чьи имена начинаются на букву "В", чаще расположены к алкоголизму, чем те, которых назвали именем, начинающимся с буквы "Б".

Есть имена, которые носят люди практически во всех уголках мира, и везде они, приспосабливаясь к языку и традиции того или иного народа, звучат естественно. Например, Анна, Александр, Михаил, Ева... Как правило, эти имена изначально древнегреческие или библейские. На славянскую почву, где привычно назвать мальчика Владимиром или Ярославом, плохо ложатся имена древнегерманского или кельтского происхождения: Арнольд, Геральд или Ательстан. Девушка по имени Женевьева с большой вероятностью окажется француженкой, а мальчик по имени Ангел - болгарином. И вряд ли русской маме взбредет в голову назвать сына Махмудом. Но как часто в погоне за редким и благозвучным именем для своего ребенка родители совершают непоправимую ошибку.

К примеру, Лиза и Луиза. Различие в именах, казалось бы, небольшое, но так может думать только непосвященный. Если Лиза со всеми своими сложностями и капризами растет здоровой и крепкой девочкой, хотя несколько взбалмошной и неаккуратной, у Луизы все валится из рук. Ее, как правило, излишне опекают в семье, а в общении со сверстниками ей не хватает постоянного выказывания знаков внимания. Ей непросто находить общий язык с подругами. Отсюда трудности в личной жизни, учебе, карьере.

А вот Мария - имя интернациональное. И хотя Маша (Мэри, Мория...) несколько прямолинейна и упряма, в какой бы части света она не жила, это образец женской преданности и хорошая мать.

Многие родители дают имена своим детям не случайно, а в честь бабушки, дедушки, отца, матери и т.д. В королевских семействах Европы и в дворянских семьях царской России это было правилом (в русской истории было два царя Николая, три Александра и целых четыре Ивана). Какой смысл в подобной "неизобретательности"? Мальчик, носящий имя своего деда, как бы наследует силу своего рода. В семьях, где жива эта традиция, сильно чувство единства.

Впрочем, это не означает, что следует отказаться от экзотических и необычных имен. Тем более что большинство имен, которые мы считаем "русскими", были в свое время заимствованы. Во времена Киевской Руси наших предков могли звать Неупокой, Забав, Добрыня или, например, Волк. Имена Ольга, Олег, Игорь пришли к нам от варягов. А Такие "исконно русские" имена, как Ива, Мария, Анна, Дмитрий пришли на Русь лишь после принятия христианства в 988 году. Православная церковь запрещала древнерусские "языческие" имена, при крещении ребенку давалось имя из святцев.

Точно также обстояло дело в большинстве языков. Практически все народы заимствовали их со стороны, так что сегодня не всегда бывает просто определить изначальную принадлежность имени. Например, латинская антропономия (а среди дошедших до нас от древних римлян и ставших распространенными имен такие привычные слуху, как Юлия, Марк, Феликс, Валерий) изобиловала этрусскими именами.

У французов почти нет личных имен, имеющих корни во французском языке: имена принесены католичеством из Рима.

Очень важно дать ребенку благозвучное имя и позаботиться о том, чтобы оно гармонично сочетались с отчеством. Неудачно выбранное имя может навсегда поломать психику ребенка.

Кстати, это обстоятельство подмечают и зарубежные специалисты, утверждающие, что имя влияет на формирование личности и даже на здоровье человека. Английский медик Тревор Уэстон, например, провел исследование, показавшее, что пациенты, чьи имена начинаются с букв последней трети алфавита, в три раза чаще подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям. Американские исследователи в свою очередь пришли к заключению, что предрасположенность к разного рода психическим комплексам в четыре раза чаще встречается у людей с забавными или непривычно звучащими именами. Вот что говорит доктор Роберт Николей из Чикаго: "Когда ребенок получает имя, способное вызвать насмешки, это ставит его с первых шагов среди сверстников в оборонительную позицию".

Специалисты из университетов Сан-Диего и Джорджии проанализировали школьные отметки у нескольких тысяч учащихся американских средних школ и подметили, что учителя чаще ставят более низкие отметки Элмерам и Губертам, чем Майклам и Дэвидам. Да что там американцы! Вы никогда не задумывались, как относятся дети и взрослые к всевозможным Снежанам, Регинам, Эдвинам и Альфредам, к тому же нередко "удачно" дополняющие фамилии Хрюкина, Забейворота, Рунько, Коровяк? А как вам нравится такое сочетание: Эльвира Дормидонтовна?

Вопрос "Что в имени твоем?", которым теперь нередко задаются и ученые, и обычные люди, вызван отнюдь не веяниями моды. Имя, характер человека, его судьба взаимосвязаны настолько тесно, что сегодня мы даже этого не можем представить в полной мере.

Среди интересных наблюдений Г. Эйса, сделанных на основе изучения имен в 300 современных детективных романах, особенно примечательны данные о литературной связи между именем и характером.

Так имя Маргарита вызывает в Германии образ сентиментальной домашней, беззащитной девушки, тогда как во Франции Маргарита в представлении читателей - это бесстыдная, прожженная, жадная. Еще более удивительна ситуация в американской бульварной литературе, где авторы детективных романов, не утомляя себя заботой о создании объемного характера, часто берут имя с готовой литературной репутацией, заменяющей образ. Однако надо иметь в виду, что присвоение персонажу имени другого известного литературного героя не всегда отражает стремление автора опереться на заранее известные характеристики, а может преследовать некую иную цель. Так в романе "Евгений Онегин" упоминается некий Буянов. В одной работе об именах пушкинских персонажей он причислен к носителям так называемых "говорящих имен". Но происхождение имени этого персонажа прослеживается не от буйного, неуравновешенного характера (буяна), а от фамилии героя поэмы "Опасный сосед" В.Л. Пушкина, дяди А.С. Пушкина (вот откуда: "...мой брат двоюродный Буянов"). Чтобы выяснить это, достаточно было заглянуть в примечание А.С. Пушкина. Введение чужого персонажа, конечно, непросто литературная шутка, тем более, что поэму В.Л. Пушкина знали лишь по рукописям и заграничным изданиям - она не была опубликована на родине.

Общеизвестна перекличка фамилий Онегин и Печорин, с помощью которой М.Ю. Лермонтов подчеркнул близость "героя нашего времени" пушкинскому "молодому повесе". Ю.Н. Тынянов привел убедительные примеры явной полемичности, даже пародийности подобных повторений. Еще большую остроту имеет использование М.Е. Салтыковым-Щедриным гоголевских имен. И у Гоголя, и у Грибоедова "говорящие" фамилии Хлестаков, Молчалин, Держиморда служили целям осмеяния человеческих пороков. Этим же приемом активно пользовались Достоевский, Чехов, Ильф и Петров, Шолохов и многие другие русские писатели. Едва такой персонаж появляется в литературном произведении, как читатель уже понимает, какого поведения и каких поступков можно от него ожидать. В художественной литературе часто встречаются персонажи, чьи имена связаны с именами реально существовавших прототипов. Зашифровка протонима (имени прототипа) обычно обусловлена одной из двух причин: либо желанием автора под вымышленным именем ввести в повествование реальное и узнаваемое лицо, настоящее имя которого по каким-либо причинам нельзя называть, либо, напротив, стремлением отвести читателя от прототипа, с именем которого, однако автор не хочет, не может расстаться. Вот почему имя персонажа и отличается от протонима, и одновременно сходно с ним. Конечно, персонаж не фотография прототипа, мастер не копирует его, а творчески преображает, создавая выразительный, более емкий образ.