Данный указатель посвящен одному из литературных направлений, ныне представляющемуся глубокой историей. Новая волна (далее НВ) зародилась в Великобритании в 1960-х, к середине следующего десятилетия расцвет ее был позади, а ведущие авторы отступили на второй план — пришло новое поколение. Однако НВ — не только прошлое, но и настоящее, и будущее. Это направление сделало фантастику иной, приблизило ее к большой литературе, оказало влияние на всю последующую культуру и контркультуру. Недаром все выступления ее ведущих протагонистов привлекают внимание публики. НВ не имела коммерческого успеха, но судьба и направления, и его лидеров важна и интересна. Фантастика не просто развлекает, ее предназначение гораздо существеннее. Так что данный указатель — своего рода поиск предназначения.

За вступительной частью следует основная: в алфавитном порядке даны справки об авторах и аннотированный список русских переводов, состоящий из двух разделов — романы и повести и рассказы. В конце каждой статьи приводится библиография критики. В заключение дана библиография собраний сочинений, отдельных изданий и журнальных публикаций на русском языке.

Нашей целью не является создание энциклопедии. Полные сведения об авторах и книгах следует искать в Энциклопедии фантастики Вл. Гакова или (предпочтительнее) в энциклопедии Клюта и Николса. В данном указателе речь идет только об отношении писателя к НВ, выразившемся в его сочинениях. Именно поэтому мы, ограничиваясь одним направлением, должны были определить критерии отбора. А для этого следовало дать определение НВ. Во вступительной части даны два взгляда на предмет указателя. Ниже приводятся статья Питера Николса из Энциклопедии научной фантастики (1997) и работа составителя данного справочника, посвященные границам и судьбе НВ и основным проблемам, занимавшим ее авторов.

Этот термин применительно к НФ заимствован из кинокритики, где он часто использовался в начале 1960-х как перевод французского nouvelle vague, относящегося к экспериментальному кино, связанному с Жан-Люком Годаром (1930), Франсуа Трюффо (1932–1984) и другими (также применялся к музыке около 1977 как синоним панка). Термин впервые использован применительно к английским авторам НФ в колонке книжного обзора П. Шуйлера Миллера в 1961, а затем употреблен — вероятно, Кристофером Пристом — чтобы описать вид беллетристики, публикуемой в НОВЫХ МИРАХ. Он был популярен скорее у прозелитов НФ, чем у авторов, которых он касался — особенно у Джудит Меррил, в ее антологии Англия свингует НФ (1968; сокр. — Космо-временной журнал 1972) и в других местах. Вид историй, к которым термин относится, фактически гораздо старше, чем (конец 1960-х) термин, который никогда не был определен точно. Первые авторы, работа (которых) позже названа частью НВ, были англичанами, например, Брайан У. Олдисс и Д.Г. Баллард. Оба печатали рассказы в Новых Мирах в то время, когда их еще редактировал Джон Карнелл, но только когда Майкл Муркок подготовил номер за май-июнь 1964 года, полные воображения, глубоко метафорические истории, склонные больше к психологии и мягким наукам, чем к твердой нф, которые оба писали (в весьма различных стилях), обрели плацдарм, где мастерство такого рода пришлось ко двору. Традиционный жанр нф достиг точки кризиса и в Великобритании, и в США к середине 1960-х; слишком много авторов работали с теми же самыми немногими традиционными НФ темами, и стиль, и содержание НФ стали более чем предсказуемы. Многие молодые авторы, работавшие в жанре, почувствовали, немедленно, подобно Томасу М. Дишу, или после нескольких лет труда в обычной коммерческой НФ, подобно Харлану Эллисону и Роберту Силвербергу, что жанр НФ стал смирительной рубашкой. Хотя широко предполагалось подчеркивать перемены и новизну, НФ так или иначе стала консервативной. Молодые бунтари, конечно, традиционно преувеличили грехи старших, но на сей раз у них был реальный повод. Не было уменьшения рынка; напротив, издатели хардковеров больше, чем когда-либо, желали включить НФ в свои списки. Не было причины предположить, что издатели не будут рады НФ, ставшей более гибкой по стилю и содержанию. В 1965 НФ была готова к изменениям. Фактически многие из так называемых экспериментов того периода были не экспериментами, а просто адаптацией принципов рассказа (а иногда иронии), которые давно известны в романах мэйнстрима. Так или иначе, некоторые из НФ авторов, которые почувствовали теперь свободу эксперимента, особенно Баллард и возможно (позже) Муркок, смогли добавить кое-что новое к законам беллетристики вообще; НВ, возможно, приняла от мэйнстрима многое, но это не привело к возвращению назад (теперь это трюизм постмодернистской критики, но тогда — ни в коем случае), и конечно, НВ сделала больше, чем любой другой вид НФ, чтобы сломать барьеры между НФ и мэйнстримом. Поскольку она не была никогда формально литературным движением — возможно, больше общим настроением, нежели чем-то еще — НВ как жанр трудно определить. Возможно, фундаментальным элементом была вера, что НФ могла бы и должна быть принята серьезно как литература. Многое в ней соответствовало качествам контркультуры конца 1960-х: интерес к изменяющим мозг наркотикам и восточным религиям, нарушение табу, заметный интерес к сексу, сильная связь с поп-артом и со средствами информации вообще, пессимизм относительно будущего, которое вызывало у авторов твердой НФ традиционный оптимизм, частая сосредоточенность на вероятности катастрофы, вызванной перенаселением и вмешательством в экологию, также как и войной, и общий цинизм относительно политики США и Великобритании (особенно деятельности США на Юго-Востоке Азии и в других местах). Элемент антиутопии в НВ был особенно драматичен в случае Джона Браннера, многие из ранних работ которого были относительно легкими космическими операми. НВ интересовалась ближайшим будущим; но этот интерес часто направлялся и внутрь человека, одно из базовых понятий НВ — внутренний космос. Новые Миры Муркока печатали большинство известных авторов НВ в то время, включая работы нескольких американских авторов, которые жили в Великобритании: Сэмюэль Р. Дилани, Диш, Джеймс Сэллис, Джон T. Слейдек и Памела Золин. Другие участники НВ из США, часто объединяемые под этим ярлыком, — Эллисон, Норман Спинрад и Роджер Желязны; другие англичане — Баррингтон Бейли, М. Джон Гаррисон, Лэнгдон Джонс и Чарльз Платт, к ним можно было бы добавить Кристофера Приста, хотя он менее тесно связан с НВ. Несмотря на различные крайности НВ, иногда рассматривающей энтропию с усердием, напоминающим об Эдгаре По и Маске Красной Смерти (1842), несомненно, что она повлияла на издание НФ вообще. Это было незадолго до того, как американские рынки стали гораздо менее требовательны к тому, что они издают или не издают. Признаком стало появление оригинальных антологий — Опасные видения, Новые измерения, Орбита и Quark, которые включали существенную долю экспериментальных работ — действительно, они ясно демонстрировали (хотя необходимая точка едва ли была поставлена), что много НФ в США и Великобритании стало НВ по стилю и содержанию. Все это, естественно, пугало некоторых более консервативных представителей НФ, как показывает взгляд на истории жанра, написанные Дэвидом Кайлом, Сэмом Московицем и Дональдом А. Уоллхеймом. Уоллхейм комментирует в Создателях Вселенной (1971), что читатели и авторы, которые использовали мечту о галактических будущих, теперь получили пинки от экспериментальных стилей письма, свободное обсуждение секса, ниспровержение всех стандартов и морали (так как если мир идет к концу, какое значение имеют эти вещи?). Легко ощутить некоторое сочувствие к консервативной точке зрения в одном отношении; за малым исключением авторы НВ ушли от твердой НФ, и некоторым наблюдателям могло показаться, как будто та самая вещь, по присутствию которой более всего определяют НФ — наука (если упростить) — исчезла. Но фактически сражение не было выиграно (хотя твердая НФ никогда не восстановила прежнего выдающегося положения). Лучшие НВ авторы были скоро приняты НФ читателями вообще, и часто находили аудиторию и вне НФ; слабые авторы (некоторые были ужасны) главным образом остались у обочины. К 1970-м термин уже не казался точкой отсчета, хотя видные писатели (Гарднер Дозуа, Барри Н. Малзберг, Джоанна Расс, Джеймс Типтри-мл. и Джин Вулф) работали в стиле, который назывался НВ только год назад или даже позднее. Позже в течение десятилетия появились самые разные новые авторы, которые явно восприняли положительные уроки НВ, наряду с некоторыми из ее недостатков, от Майкла Бишопа и Джона Варли в США до Йена Уотсона в Великобритании. Не может быть сомнения, что в течение конца 1960-х жанр НФ нашел новые свободы, в то время как рынок показал большую готовность принять сложные формы. Как со всеми идеологическими аргументами, каждый использует все удобные средства, чтобы победить, и это удовлетворило многих друзей (и противников), увидевших НВ как своего рода гомогенное, монолитное политико-литературное движение. Этого не было никогда в умах большинства авторов, многие из которых обижены категорической классификацией. Диш прокомментировал в открытом письме, изданном в 1978: «Я не имею определенного мнения относительно НВ в НФ, так как не думаю, что это было когда-либо значащей классификацией. Если Вы хотите спросить — чувствую ли я солидарность со всеми авторами, которые когда-либо были объединены вместе под этим заголовком — конечно, нет». Было обычно в течение 1970-х и 1980-х, особенно для тех (подобно Дишу), кто сопротивлялся стереотипам, отклонять важность НВ или даже отрицать, что она когда-либо существовала. Из перспективы 1990-х, однако, кажется справедливым сказать, что НВ была реальна и свободна. Излишки НВ, включая ее иногда удушающий мрак, в значительной степени исчезли в последующей НФ, в то время как охват сложностей мира, характерный для НВ, остался. 1960-е были действительно периодом зрелости для жанра; если мы видим 1960-е именно такими, то есть и объяснение, почему часть НВ настолько резка (особенно в тоне голоса): большинство авторов было молодо. Одна причина, почему перспектива 1990-х полезна — мы можем наблюдать еще одну НВ в действии: киберпанк. Две из многих антологий НВ — Новая НФ (1969), редактор Лэнгдон Джонс и Новые завтра (1971), редактор Норман Спинрад.