А Марат сам не понимал, почему расстраивает папу. Он же не хотел. Вот как нескладно получается. «Утром попрошу прощения, — решил он, успокаивая себя. — Подумаешь — педагогический дар. Нет, и не нужно, я сам могу слушаться. Безо всякого дара, — говорил он себе. — Всё равно папа хороший». И Марат не заметил, как уснул.

Отец всё-таки встал раньше. Он разбудил Марата, ласково приговаривая:

— Вставай, сынок. Тётя Шура оладьи печёт. Скоро завтрак. Делай зарядку, умывайся, шофёр уже давно поехал на заправку.

— А почему он вчера не заправил машину?

— Времени, наверное, не хватило.

Выехали они ровно в семь часов, когда солнце поравнялось с верхушкой пожарной каланчи напротив их дома.

Марат сел с отцом на заднее сиденье «Волги», у их ног растянулся Анъяр.

Тётя Шура устроилась рядом с шофёром.

Чтобы не было душно, Марат опустил стекло машины. Но тётя Шура сердито сказала:

— Должно быть, хочешь опять ангиной заболеть?

Пришлось поднять стекло.

— Сколько ещё километров до дедушкиной деревни осталось? — начал спрашивать Марат, как только отъехали от дома.

— Далеко. Около ста километров.

— Через сколько часов приедем туда?

— Узнаем, когда приедем.

— А вдруг дедушки не будет дома? Вдруг он ушёл в лес? Что тогда будем делать?

— Если не будет дедушки, бабушка дома. Далеко не уйдут, не беспокойся.

Когда машина, свернув с шоссе, въехала в лес, все вышли подышать свежим воздухом. Тётя Шура стала собирать цветы у дороги, шофёр лёг на траву, а Марат с отцом пошли по лесу. Они насобирали много земляники, сочной и красной. Анъяр ходил за Маратом, как на цепи. А когда все собрались вместе и стали есть ягоды, Анъяр растянулся на траве, но всё же голову положил на колени Марату.

— Ни на шаг от меня не отстаёт, — похвалился Марат, показывая на собаку. — Говорить не умеет, а всё равно знает, кто её командир.

Отец сказал:

— Если дедушка согласится принять собаку, ты будешь её вожаком. А нет, то придётся Анъяра отвезти обратно в город.

— С кем же мы её оставим в городе? — спросила тётя Шура, перестав есть ягоды.

— Если дедушка не позволит оставить собаку, я тоже в город вернусь, — заявил Марат и даже брови сдвинул. — Будем жить вдвоём с Анъяром. Только ключ не забудьте мне оставить. Я теперь сам умею открывать дверь.

Губы тёти Шуры сморщились от улыбки. Она быстро взглянула на отца: дескать, мальчик говорит как взрослый. Отец тоже улыбнулся и, ничего не ответив сыну, поднялся.

— До полуденной жары нам нужно бы добраться. Путь не близкий. — И пошёл к машине. За ним побежал Марат.

На этот раз тётя Шура посадила его на переднее сиденье, а сама села рядом с отцом. Собака прыгнула к Марату. Ей было трудно устроиться между ним и шофёром, и Марат посадил её к себе на колени. Собака закрыла всё переднее стекло. Но Марат не обиделся. Обнял Анъяра за шею и ехал, закрыв глаза. Однако отцу это не понравилось. Он велел шофёру притормозить и приказал:

— Анъяр, ко мне!

Собака лизнула Марата, жалея, что им приходится расстаться, и перешла на своё прежнее место. Марат подумал, что теперь ей будет очень скучно.

Проехали прохладный лес, открылось ржаное поле, залитое ярким солнцем. На бугорке за кюветом сидели две куропатки и деловито разглядывали дорогу.

— Цыплята! — крикнул Марат.

Собака вскочила, навострив уши.

— Это куропатки, — сказал отец.

Куропатки почти не испугались автомобиля. Они лениво взлетели и через несколько метров снова опустились на землю.

— Давай спустим Анъяра, — предложил Марат, с надеждой взглянув на отца.

— Нельзя, — сказал отец. — Если собака научится ловить куропаток, начнёт, того гляди, в деревне кур таскать. Ему тогда несдобровать.

— Анъяр умная собака: если я скажу нельзя, он не ослушается, — убеждённо сказал Марат.

— При тебе он и не будет их ловить, а как заснёшь, пойдёт за ними на охоту, — поддразнивала его тётя Шура.

— Анъяр не такой: он не куроед, не вор! — возмутился Марат.

— Надейся на него, у него вон и хвост крючком, — не унималась тётя Шура.

— Да будет вам, — остановил их отец, смеясь.

Сначала шофёр хотел остановить машину, погнаться за куропатками, но, услышав слова директора, прибавил газ, и в один миг куропатки остались позади.

Марат обиделся, что отец не разрешил поохотиться, надул губы и довольно долго сидел молча. Они опять въехали в лес. Здесь росли сосны, осины, берёзы и крепкие раскидистые дубы. Песчаная дорога привела их к речушке с прозрачной водой. Когда они проезжали деревянный мостик, Марат увидел даже дно реки — оно было белое-белое.

— Смотрите, вода здесь блестит, как ртуть! — крикнула тётя Шура звонко и радостно — так умеют кричать только девочки (Марат очень удивился). — До дна видно. Трудно здесь рыбам укрываться: их, наверное, руками можно ловить, — говорила тётя Шура восторженно.

Переехали мост. Шофёр остановил машину.

— Надо бы воды в радиатор долить, а ведерко я забыл, — сказал он смущённо.

— Давайте моей панамкой будем воду таскать, — предложил Марат и весело побежал к воде. От него не отставал и Анъяр.

— Панамку не мочи, — сказал отец. — Вот выпьем чай, термосом воду натаскаем.

Тётя Шура сбросила туфли на высоких каблуках и побежала к реке, ну совсем, как маленькая. Марату это очень понравилось.

— Хорошее дно! — крикнула она. — Песок белый-пребелый, прямо как липовый мёд, чудо!

— А вон рыба, — обрадовался Марат, — щука, наверное! Папа, можно, я вытащу удочку?

Отец налил в стаканчик чай и, подавая Марату, сказал:

— На-ка, попей. А без червя рыбу не ловят.

— Я вместо червя кусочек колбасы насажу, — заволновался Марат. — Тётя Шура, пожалуйста, дайте мне колбасы.

— Не стоит нам здесь задерживаться, Марат. Нас в деревне ждут, — сказала тётя Шура ласково.

И Марату показалось, что она сама с удовольствием половила бы рыбу, только стесняется.

— Я только одну рыбку поймаю, — застонал Марат. — Здесь, наверное, водится много щук.

Тут вмешался отец:

— Рыбачить нужно утром. Днём рыба не клюёт.

— Почему?

— Потому что днём жарко, вся рыба лежит на дне, в прохладе. Сейчас ей никакая пища не нужна.

— А я видел одну рыбку совсем наверху. Ей почему не жарко?

— Она отстала от папы и бегает теперь по всей реке, ищет его. Не найдёт, так вечером папа разыщет её, когда выйдет на прогулку.

— А если рыбка до вечера захочет есть?

— Мошку поймает или дафнию.

— А если не найдёт дафнию?

— Проголодается — разыщет.

— А почему она отстала от папы?

— Потому что не послушалась.

— Разве рыбы разговаривают?

— Конечно.

— А я не знаю ни одного рыбьего слова.

— Язык рыб знают только рыбы.

— А почему люди не учат рыбий язык?

— Теперь уже изучают.

Марат продолжал спрашивать — отец, хотя и устал отвечать на вопросы, ни разу не вспылил.

Машина, казалось, незаметно въехала в деревню.

— Видишь красную шатровую крышу? — показал отец шофёру. — Вот к этому дому и поезжай.

Марат первый выпрыгнул из машины и повёл во двор Анъяра.

А вот и дедушка с бабушкой! Они стояли перед своим высоким пятистенным домом. Какие же они старенькие! Сколько у них морщин, как это они все помещаются на лице! Бабушка и дедушка показались Марату такими маленькими по сравнению с папой и тётей Шурой. Неужели и у Марата будут когда-нибудь такие морщины? Нет, в это поверить никак нельзя. А глаза у бабушки и дедушки были ласковые и добрые-предобрые. Марат это сразу увидел и обрадовался. Анъяру они тоже очень понравились. Марат это сразу почувствовал. Если правду сказать, первый раз в этом году ему стало легко-легко.

Подаркам дедушка с бабушкой очень обрадовались. Бабушка посмотрела в бинокль и очень удивилась.

Деревню окружали леса, они подступали вплотную к широкой Волге. Её было видно прямо из окна дедушкиного дома. А говорят, в лесу ещё были озёра! Отец Марата вскоре заговорил о рыбалке. Дедушка посоветовал съездить в лес на колхозную пасеку. Она у самого рыбного озера. «Только поспевайте вытаскивать», — улыбнулся дедушка. Тётя Шура хоть и хлопотала на кухне, помогая бабушке стряпать обед, но слышала всё, что говорил дедушка о рыбном озере, и очень хотела скорее порыбачить. Она стала совсем не похожа на городскую тётю Шуру и всё больше нравилась Марату.