Еще один мой дядя-крестьянин подался служить в томскую милицию. Года через 3–4 его оттуда выгнали за неуважение советской законности. Это был 1936 год. Тогда среди любителей длинного рубля и красивой жизни была модной вербовка в Забайкалье на артельную добычу самородного золота. Завербовался и он, да так там и остался.

Многих из тех поколений уже нет в живых. Все они по-разному, но с достоинством закончили свой жизненный путь. Те, кто остался в колхозе, и теперь почти не болеют, несмотря на годы и тяжелую нынешнюю жизнь.

Сегодня мы пожинаем горькие плоды 20-летней деятельности активных, «трудолюбивых», эффективных собственников. Но это только начало конца 20-летнего вялотекущего всеохватывающего кризиса, хотя половины России уже нет, заводы — основа экономики державы — стоят, колхозы лежат, гвардию российской армии составляют фурсетки в мини-юбках. А детки кулаков-2 так ничего и не поняли.

Д. БАШАРКОВ

P.S. Построенные нашими дедами деревня и колхозы в годы Великой Отечественной войны давали Родине хлеб, мясо, коней, мед; фронту — снайперов, саперов, лыжников, танкистов, артиллеристов, бойцов и командиров всех родов и видов войск. После войны колхозы дали семенной хлеб побывавшим в лапах западных цивилизаторов областям, выдержали разрушительные хрущевские реформы, обновили деревню новыми производственными и социально-культурными зданиями, одноэтажными коттеджами для всех.

На начало разгрома СССР колхоз в летние месяцы ежесуточно вывозил на государственный маслосыродельный завод в райцентре (60 км) до 35 тонн натурального молока. Обратным рейсом с завода в колхоз молоковоз в 5 тонн привозил обрат и молочную сыворотку для выпаивания телят и поросят. Все по-хозяйски, без кулаков, без экономистов-дураков и подлецов.

«Васюганские болота» в 5,1 млн. га — это часть Западно-Сибирской низменности, красивейшие и богатейшие в мире места. Там сегодня хозяйничают немецкие капиталисты (Гитлер от зависти в гробу переворачивается).

Что касается расселения немцев и калмыков в годы Великой Отечественной войны и прибалтов после войны, то севернее Кривошеинского и Кожевниковского районов, т. е. границы южной зоны Томской области, их не расстреляли. Советская власть и само население были с понятием: что толку людям и государству от теплолюбивого латыша на морозе да еще в болоте? На кой тогда везти их в дальнюю даль поездом, потом пароходом (да и мало их было — больше разговоров)? А вот сейчас и коренные сибиряки вымирают при теплых зимах.

Воровали, конечно. Но с оглядкой. Как воробей — клюнет и тут же оглядывается. За то и зовут его жидом.

В 40-м году Салаирский рудник, что до сих пор добывает цинк-серебряную руду, добывал и тогда. У горняков две зарплаты — в рублях и бонах. За боны можно купить сахар, рис, мандарины, шоколад, какао, чай. За рубли всё остальное. Боны получали только на подземных работах. Начальники тоже могли заработать боны — по субботам и воскресеньям. Но где вы видели начальника с кайлом? Самые-самые начальники руду не добывали. Но шоколадки хочется.

Пришёл начальник инструктировать мою мать, как создать излишки. Тогда за прилавком находился большой ящик — назывался ларь. Ссыплет грузчик сахар в ларь, грязи на ногах на пол принесёт много. Вызывает поломойку. Та приходит с ведром горячей воды и моет пол. Потом на второй раз — забота о чистоте в магазине. Кто понимает в физике и химии, уже догадался, что все продукты увеличились в своей массе. Так создавался излишек. По массе! Потом приходит кто-то из начальства с бумажкой: «Отпустить столько-то». Отпускает. Куда ж деваться? А бумажки складывает в мешочек. Оборачивает клеёнкой и закапывает в огороде.

Жуликов выдали дети начальников. Раньше дети рабочих угощали детей начальников. А теперь стали и наоборот. Это явление НКВД отметило. Откуда источник? Сделали ревизию. Всё в порядке. Сделали какой-то знак и установили — источник местный. Взяли за жабры мать: «Такому-то отпускала мандарины?» — Отпускала. — А почему бесплатно? — А у него было указание. — Что за указание? — Бумажка такая. Мы её шпаргалкой называем. — Покажи бумажку. — Они в огороде. Пришли в огород, выкопали, развернули.

Тут всё и выплыло. Почерк вывел на начальника. Тот всю группу выдал.

На зелёной лужайке длинный стол, крытый красной материей. За столом на скамейке три судьи. У торца стола прокурор. Напротив его секретарь суда. С другой стороны стола, напротив судей на стульях в два ряда сидят воры, понурив головы. С двух сторон два солдата с примкнутыми штыками. Вокруг полумесяцем стоят рабочие из забоев. Мы, мальчишки, шныряем под ногами рабочих и под судейским столом. Так выглядел суд до войны. Прямо под открытым небом.

Прокурор неистововал, как когда-то Чапай: «Ты у кого воруешь? У своего рабочего! Тебе специально дали два дня в неделю».

Это сейчас прокуроры судят не тех. А тогда срок давали кому надо. И не только срок. Одного оправдали — был оговорен. Двум расстрел. Остальным по 10 лет. Таким никакие зачёты не сбавляли срок. Вышли они после войны. Одного из десятилетников видел лично.

Подкатила полуторка. Солдаты прыгнули в кузов. Пригласили смертников. Один, поставив ногу на скат заднего колеса, собрался закинуть вторую ногу за борт кузова. Но силы его покинули. Упал у ската. Прибежала девчушка в белом халате. Сунула под нос ватку с нашатырным. Поднялся. Подсадили рабочие вора в последний путь. Второй прыгнул в кузов без происшествий.

Когда меня спрашивают, были ли воры при Сталине, я отвечаю: «Были. Немного, но были». И рассказываю о виденном в детстве. Теперь воруют миллионами. И власть поощряет воров. Кое-кого ставит в начальники. Когда-нибудь мой правнук будет также рассказывать о нынешних «прогрессивных» ворах. И о том времени, когда рабочие говорили: «Сталина на вас нету!».

В.Я. ЗЛЕНКО, Ставрополь

Прошло уже несколько дней, а я всё не могу одолеть тягостное впечатление, которое оставил отчёт главы правительства Владимира Путина в Думе 6 апреля. Очень отчётливое, но именно тягостное и безнадёжное.

Оратор начал так: «Правительство заинтересовано, чтобы его работа получила оценку законодателей». Конечно. Но думаю, оно заинтересовано получить оценку и рядовых граждан и оппозиционных газет. Так вот…

Как человека, всю жизнь работающего со словом, отчёт прежде всего удручил меня своим языком. Люди, безразличные к родному языку, сразу скажут: «Ну, нашёл о чем тревожиться! Тут высокая политика, жизнь страны, кризис, безработица, а он…» Нет, друзья, не мной и давно сказано:«Язык — душа народа». Через него открывается многое.

К сожалению, отчет написан языком то глухого к слову замшелого чинуши, то узколобого дельца, орудующего специальными терминами, то бюрократа, желающего блеснуть образованностью посредством обилия иностранных слов, а главное — всегда языком человека, не знающего народ, не понимающего своей роли, равнодушного к стране.

С того хотя бы и начать, как отчёт напичкан варваризмами, то бишь иностранщиной. Ведь тут слушателю-читателю и словари не помогают! Речь идёт, разумеется, не о таких словах, как «бюджет» или «кризис», «финансы» или «кредит». Это давно освоено русским языком и всем понятно. Таких «иностранцев» даже в шутливый обиход пустили: «Мои финансы поют романсы». Или: «Де’бет, кре’дит сходятся, а деньги не находятся» и т. п.

Но вообще-то и такие слова из уважения к родному языку не следует употреблять там, где есть вполне достойная, а то и лучшая русская замена. Например, было сказано: «Мы стремились сконцентрироваться на решении наиболее востребованных задач»… «Наш выбор — консолидировать всё то, что составляет базу качественного роста экономики». Хотя что такое «востребованные задачи» и «база качественного роста» не совсем ясно, но выделенные слова иностранного происхождения, пожалуй, всем понятны, однако они явно вытеснили русские: сосредоточиться, собрать все силы, сосредоточить. Чем эти слова провинились перед властью? Можно ли себе представить, чтобы канцлер А.М. Горчаков в своё время сказал не «Россия сосредоточивается», а «Россия концентрируется» или «консолидируется»? Это было бы нелепо.