– Сюда, – сказала она, проходя мимо него с высоко поднятой головой и ни разу не остановившись до тех пор, пока они не подошли к двери в конце коридора. – Ваша комната, – сказала она. – Если вам что-нибудь понадобится, позвоните экономке.

Алекс схватил ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти.

– Хорошая хозяйка проверила бы, все ли у меня есть, что нужно.

Голос его был низким, в нем снова прозвучали издевательские нотки, и от этого у Уитни зарделись щеки.

– Если вам что-нибудь нужно, – повторила она, – я уверена, что экономка будет счастлива вам услужить.

Он тихо рассмеялся.

– Спасибо. Но я видел эту леди, и я – пас. Она почувствовала, что краснеет еще больше.

– Я имела в виду полотенца, – разозлилась она на его сардонический взгляд. – Зубную пасту. Или дополнительную подушку.

– А! – Он кивнул, и на лице его было выражение совершенной невинности. – Да, конечно. Непременно позвоню, если мне понадобится. – Его рука сильнее сжала ее запястье. – Ну, тогда ничего больше не остается, как сказать «спокойной ночи».

Что-то в его голосе заставило затрепетать ее сердце. У нее неожиданно возникло острое желание повернуться и убежать. Вместо этого она заставила себя сказать спокойно:

– Доброй ночи!

Но сильная рука Алекса не отпускала ее.

– Я слышал, ты делаешь успехи в Лос-Анджелесе? Она кивнула.

Он улыбнулся.

– «Обеды за минуту», гмм? Неплохо…

– Алекс, послушай, я действительно усталь. Поэтому, если ты…

– Ты счастлива?

Она встретилась с ним взглядом.

– Да, – поспешно ответила она. – Конечно, я счастлива. Мой бизнес процветает, у меня есть отличный дом…

– Ах, да, я почти забыл. – Он покривился. – Тернеры измеряют счастье не так, как простые смертные. Дома, бизнес, банковские счета…

Глаза Уитни сузились.

– А как измеряешь его ты, Алекс? Числом просителей у твоих ног?

Он засмеялся.

– Имеешь в виду себя и своего отца?

– Имею в виду, что подыграла тебе в твоей маленькой игре. А теперь я хотела бы пойти в свою комнату.

Он шагнул к ней.

– Удивительно, как мало ты переменилась за эти годы.

Неожиданная мягкость его голоса испугала ее, и она повернулась к нему. Ресницы как вуалью прикрывали его глаза, а все его тело напряглось – она ничего не могла прочесть ни в его лице, ни в его позе, и все же она почувствовала неожиданную перемену в нем, как будто он ждал чего-то, что должно было произойти.

Мгновенье – и время ринулось вспять. Она подумала, сколько раз в прошлом они вот так стояли; почти касаясь друг друга, дыша в унисон, говоря тихими голосами, чтобы никто посторонний не мог их услышать

Не что хорошего в воспоминаниях, когда все они – сплошной обман. Ничего из того, что с ними произошло, не было правдой. Тогда Алекс забавлялся с ней и одурачил ее и отца точно так же, как сегодня.

– Неужели ты и в самом деле так думаешь? – сказала она холодно. – И впрямь ты выпил больше, чем следовало.

Он покачал головой.

– Некоторые вещи не меняются, Уитни.

– Все меняется. – Ее голос был резок. – И ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было. В противном случае ты бы здесь не находился. – Ее взгляд встретился с его глазами. – Как себя чувствуют, когда предъявляют счет, Алекс?

Его глаза потемнели.

– Полагаю, ты мне расскажешь. Она резко замотала головой.

– Я и представить себе этого не могу! Должно быть, это было замечательно – приехать сюда и знать, что ты командуешь парадом!

Его улыбка была такой же холодной, как и ее тон.

– А я вот могу представить, как ты себя сейчас чувствуешь… Мальчик с конюшни пришел в гости к богачам. Вы должны быть заинтригованы?

Уитни глубоко вздохнула.

– Не вижу смысла в подобных разговорах. Если ты не возражаешь…

– Ты ведь ненавидела меня за то, что я сижу с тобой за одним столом, не так ли? – Его рука еще сильнее сжала ее запястье. – Я видел это по твоему лицу: у тебя было такое выражение, что еще один глоток – и тебя стошнит.

– Хватит. Послушай, ты уже составил себе мнение. Сейчас ты можешь нас купить и продать, поэтому…

– Мне все время хотелось узнать, каков этот дом. Мебель, комнаты… Даже галерея дегенеративных предков. – Он кивнул головой в направлении портретов на стене. – Каждый раз, когда ты говорила о них, я старался представить, как они выглядят.

– Ну, теперь ты их видел. Можешь умереть счастливым.

Он тихо засмеялся.

– Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, малышка, но в ближайшее время я не планирую умереть. Слишком многого в жизни я еще не успел.

– Начнешь с того, что заставишь Дж. Т. Тернера и его дочь пресмыкаться перед тобой?

– Ох, Уитни, Уитни. Наши игры обычно были более утонченными. Не думаешь ли ты, что так будет намного веселее?

– Послушай, разве ты еще не получил, чего хотел? Мой отец сдался…

– Но ты-то – нет. – Он больше не улыбался, его глаза были темными и холодными. – Ведь ты ни чуточки не жалеешь, правда?

Это был не вопрос, а скорее утверждение, но Алекс ждал ответа. Она понимала, чего он хочет – какого-нибудь примирительного замечания, какого-нибудь жеста, который даст понять, что она осознает, как переменились их роли с тех пор, как они в последний раз виделись.

Но ока не могла этого сделать. И, даже если бы и смогла, зачем? Ее отец не старался никого надуть. Алекс понимал, что весь вечер был сплошной игрой: Дж. Т., от всего сердца выказывавший ему дружеское расположение, изысканный обед, ее присутствие – все было блефом, а он достаточно умен, чтобы это разглядеть.

Они все запутались в паутине лжи, все. И она устала от этого.

Ее глаза встретились с глазами Алекса.

– Ты ведь совсем не собираешься давать отцу деньги, в которых он нуждается, правда?

Его брови поднялись.

– Разве я это сказал?

– И не нужно. Я знаю, почему ты здесь.

– Неужели?

Уитни тряхнула головой.

– Мой отец думает, что ты видишь туг неплохую сделку…

Алекс рассмеялся.

– О да. Особенно если это означает, что я приму долги Тернеров на себя. Я полагаю, что, в конце концов, в этом есть определенная справедливость.

Ее глаза сверкнули, когда она вспомнила, как он выманил у ее отца двадцать пять тысяч долларов девять долгих лет тому назад.

– Принимая во внимание, с чего ты начал, – сказала она холодно, – я уверена, что должна 'быть.

– Принимая во внимание?..

– Да. Попасть из сточной канавы в компанию Тернеров – это должно быть для тебя определенным опытом.

Улыбка Алекса потухла. Его глаза стали холодными и равнодушными.

– Не дави на меня, – произнес он тихо. Выражение его лица и тон были пугающими. Но она слишком далеко зашла, чтобы остановиться, и кроме того, ее отец достаточно унижался за них обоих.

– Ты напрасно теряешь время, – сказала она, выдернув свою руку. – Ты был прав относительно меня, Алекс. Я не упала к твоим ногам. И никогда не сделаю этого.

Лукавая усмешка проскользнула по его губам.

– Говорите, миледи. Возможно, кто-нибудь вам рассказал, что «никогда» – это очень, очень долгое время?

– Можешь смеяться сколько влезет. Но я не собираюсь унижаться. Держу пари…

И снова хитрая улыбка пробежала по его лицу.

– Даже чтобы спасти старый родной дом?

– Ранчо Тернеров? Но ты ведь не будешь… – Он засмеялся, и Уитни стиснула зубы. – Черт тебя побери, – прошипела она. – Ты… ты…

– Давай-давай. – Его голос дразнил. – Папочке не понравится, если ты обидишь его гостя.

– Вот именно. Его гостя! Если бы я распоряжалась…

Он лениво протянул руку. И не успела она отодвинуться, как его рука обняла ее за шею.

– Если бы тебе пришлось это решать, мне была бы уготована участь жить на конюшне. Разве не так, Уитни?

– Да. – Она стрельнула в него глазами. – Именно оттуда ты родом. Это всегда было для тебя родным местом. Я бы никогда не…

– Нет. Тебе придется. – Его глаза потемнели, и он шагнул еще ближе. – Ну что ж, черт побери, леди жутко захотелось перемен, поэтому она пошла побродить по трущобам.