– Господин Кроули, прошу прощения за беспокойство, – устало сказала она, – но я очень хочу спать. Вы не покажете мне, где я могу прилечь? Я отдохну чуть-чуть, а рано утром уйду.

– Разумеется. Если вы не возражаете, я устрою вас в гостиной. Пойдемте, я провожу вас.

Ей показалось или он на самом деле не прочь с ней еще поболтать?

Флоренс проследовала за мерцающим кругом света и наконец, оказалась на диване, показавшимся ей на удивление мягким и уютным.

– Сейчас принесу плед и подушку, – буркнул хозяин. – Надеюсь, вам будет здесь удобно.

– Более чем.

Через минуту он вернулся и, положив на диван плед с подушкой, хмуро пожелал ей спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – прошептала она и опустила глаза, давая понять, что не склонна к дальнейшим разговорам.

Ну и штучка! Хорошо, что утром он от нее избавится. У него и без нее проблем хватает.

Должно быть, Флоренс проснулась от грома. Распахнув глаза, она с опаской осмотрелась: во всех углах прятались зловещие тени…

Ну что за ребячество! В комнате никого нет, и бояться нечего… Но тут снова полыхнула молния, и Флоренс увидела за окном силуэт мужчины.

Стэнли! Все-таки он ее нашел! От страха у Флоренс перехватило дыхание.

Да нет же, никакого Стэнли там нет. И не было. А она ведет себя как круглая дура. Просто померещилось… Нужно успокоиться и попытаться снова заснуть.

Дождь барабанил по крыше, завывал ветер, по стенам метались причудливые тени… Ну, разве уснешь?! Флоренс ненавидела себя за глупый детский страх, но ей было по-настоящему жутко. Она боялась оставаться одной в темной комнате.

Она встала, завернулась в плед и на цыпочках отправилась по темному коридору в спальню. Сердце колотилось как бешеное, голова кружилась, в каждом углу мерещились призраки… Войдя в спальню, она тихонько свернулась клубочком в кресле рядом с кроватью и закуталась в плед. И лишь потом осмелилась взглянуть на Мейсона.

Он неподвижно лежал под одеялом, обхватив одной рукой подушку, и казался очень большим и надежным. Флоренс сразу стало спокойнее. Все будет хорошо, здесь с ней ничего не случится. Она закуталась поплотнее в плед и вздохнула. Только бы удалось заснуть!

Но сон все не шел к ней. Она подрагивала от нервного напряжения, в голову лезли неприятные мысли. А от них не спрячешься… Что же она натворила? Зачем убежала с собственной свадьбы? Ну что за глупая выходка! И как теперь все поправить? Придется поломать голову.

– Что случилось? – Мейсон проснулся и поднял голову с подушки. – Что вы здесь делаете?

Флоренс поежилась.

– Извините. Я не хотела вас будить.

Он хмурился, пытаясь различить черты ее лица в ночном полумраке.

– Так что все-таки случилось? – с трудом сдерживая раздражение, спросил он.

– Ничего. Все в порядке. Спите.

Он приподнялся на локте.

– Спасибо, что разрешили. – Он фыркнул. – Как я могу спать, если вы на меня таращитесь?

– Извините. Я больше не буду на вас таращиться. Честное слово! Просто я… – Ну как объяснить ему, если и себе самой объяснить не можешь! – Просто мне надо, чтобы хоть кто-нибудь был рядом. Ничего не могу с собой поделать…

Мейсон пристально смотрел на нее, взвешивая, действительно ли она такая психопатка, как кажется, или ловко притворяется. Заметив, что она дрожит, сел и свесил ноги на пол, прикрываясь простыней.

– Вам холодно? – недоверчиво спросил он. Несмотря на грозу, ночь была довольно теплая.

– Нет, мне не холодно. Прошу вас, позвольте мне здесь остаться. – Голос у нее дрогнул. – Я не пикну, обещаю. Спите.

За окном снова полыхнуло, и Мейсон заметил у нее на лице слезы. Что бы это значило? Может, он ее чем-то обидел? Ну и морока же с этими бабами! Поди, пойми, что им нужно… И что теперь делать? Мейсон чувствовал себя так, словно его разбудил беспомощный щенок и теперь требует внимания. А ему хочется одного: спать. Но у этого проклятого щенка такая трогательная мордашка…

– Почему вы плачете? – грубоватым тоном спросил он.

Флоренс вздрогнула.

– С чего вы взяли? Я не плачу.

– Тогда почему у вас мокрое лицо? Я же вижу. Она быстро вытерла щеки и засопела.

– Все в порядке. Не обращайте на меня внимания.

Легче сказать, чем сделать.

– Закройте глаза! – не терпящим возражений тоном велел он.

От удивления она распахнула глаза еще шире.

– Зачем?

– Я хочу встать, а на мне ничего нет. – Но я все равно ничего не вижу в темноте, – возразила Флоренс, подавляя в себе желание захихикать.

– А я сказал, закройте!

Она подчинилась, закрыв лицо ладонями и крепко сжав веки, и удивилась: его скромность почему-то была ей приятна.

Встав с кровати, он подошел к комоду, нашел пижамные брюки и поспешно натянул их.

– Подождите, сейчас принесу вам стакан теплого молока, – пробормотал он. – В буфете есть коробка сухого молока. Пойду, подогрею чайник. Это поможет вам уснуть.

– Спасибо, только мне ничего не нужно, – слабо возразила Флоренс. Она терпеть не могла молоко, но его забота показалась ей приятной.

Через пару минут он вернулся с двумя стаканами и один протянул ей.

– Вот, выпейте. Между прочим, свет уже дали. Флоренс улыбнулась в темноте.

– Не хотите включить?

– Нет, – ответил он, садясь на край кровати. – Если я включу свет, со сном будет покончено. А я еще не выспался.

– А я люблю спать при свете, – не преминула сообщить Флоренс, но тут же спохватилась и смущенно буркнула: – Извините. Я понимаю, как вам надоела, но я на самом деле перепугалась, вот и пришла сюда: – Она с виноватым видом потупилась и зябко повела плечами.

Мейсон хмурился, пытаясь понять, что с ней происходит.

– Может, дать вам еще одеяло?

Флоренс затрясла головой.

– Нет, спасибо. Все в порядке, правда… – Она поставила нетронутый стакан на тумбочку. – Просто у меня был очень напряженный день.

– А, вот в чем дело… – Он немного оттаял. По крайней мере, выяснил, что ни в чем не виноват. – У меня тоже был жуткий день.

Мейсон припомнил багровое от злости лицо Артура в суде, как тот вопил, брызгая слюной:

– Что ты делаешь с моим клиентом? Есть у тебя хоть капля сострадания? Да у тебя нет сердца! Ты не человек, а бездушный робот! Ты меня уничтожил! И тебе на это наплевать, да?

Слова Артура до сих пор звенели в ушах Мейсона. Но самое забавное, что ему на самом деле наплевать. У него больше нет сердца. И с состраданием он покончил. С тех пор как понял, что с ним слишком много хлопот.

Однако гневная тирада Артура его задела. Он давно не брал отпуск и решил, что самое время отдохнуть, уединиться на лоне природы.

– Одно меня удивляет, – задумчиво заметил Мейсон, отхлебывая молоко. – С чего вы с Дэном взяли, будто меня вдохновит свадебное платье?

Флоренс тяжко вздохнула и повернулась к нему лицом. Пора поставить все на свои места.

– Никакого Дэна я не знаю.

До него не сразу дошел смысл ее признания.

– Как это не знаете?

– Я хотела сразу вам сказать, но вы так упивались вашей собственной версией, что у меня ничего не вышло. Никто меня сюда не присылал. – Как приятно говорить правду! – Просто мне было негде ночевать, вот я и влезла в окно.

Мейсон пристально вглядывался в ее лицо в темноте. Кое-что проясняется… Значит, братец не нанимал ее, чтобы отравить ему жизнь. И она делает это по своей собственной инициативе и совершенно безвозмездно.

– Значит, вы… вы заурядная правонарушительница? – словно не веря в столь простое объяснение, произнес он и, чуть помедлив, добавил: – И, следовательно, никаких обязательств перед вами у меня нет.

– Верно, – подтвердила она.

Мейсон чертыхнулся. Не очень-то приятно быть в дураках! Ну почему он ее сразу не выставил вон? Ведь хотел же… Впрочем, еще не поздно.

– Пожалуй, я все-таки вызову полицию, – холодным тоном сообщил он. – И вам обеспечат теплый сухой кров.