Узнав о договоре с бухарским эмиром, князь Горчаков вновь запаниковал и стал стращать царя гневом Альбиона, В результате в августе 1868 г., когда Кауфман выехал из Ташкента в Петербург для личного доклада, на одной из почтовых станций в степи его встретил фельдкурьер с категорическим предписанием царя немедленно вернуть Самарканд и Катта-Курган бухарскому эмиру. Генерал-губернатор прочитал предписание и, не сделав никакого распоряжения, двинулся дальше.

Во время аудиенции у Александра II Кауфман прямо заявил, что отдать Самарканд и другие завоеванные города и кишлаки — значит резко уронить престиж России в глазах местных правителей и населения. Всерьез после этого ни к каким российским требованиям относиться не будут и всегда будут сравнивать Россию с Англией, которая никогда так себя не ведет. Александр II, выслушав, смягчился и приказал: «Пойди и скажи все это Горчакову». Канцлеру ничего не оставалось, как принять к сведению волю императора и скрыть свою досаду.

Вернувшись осенью в Ташкент, Кауфман еще менее стеснялся в выражениях: «Наша дипломатия да и все правительство поддались угрозам и беснованию Англии. Выяснилось же главное — полное непонимание положения России в Средней Азии… Да, это бюрократическое невежество наше поразительно… само беснование Англии должно было не пугать наше правительство, а радовать его.

Если наше движение в Азии приводит англичан в такое неистовство, то, значит, оно верно попало в цель, для кого-то опасную, следовательно, непременно полезную нам. Ведь несомненно, что Англия — враг России и нигде не уязвима, кроме как в Азии… Эта узда, которой мы всегда можем сдерживать Англию, готовую нам всюду вредить, что уже и показала она в Крымскую кампанию».[23]

Разумеется, Средняя Азия была не только плацдармом для похода на Индию. Так, либеральный «Вестник Европы» (май 1869) по сему поводу писал: «Нам предоставляется новое обширное поле для деятельности… громадный рынок для сбыта изделий восточной России, несмотря на английскую конкуренцию». Журнал сетовал на недостаточную поддержку правительством русской торговли, которая «должна прокладывать себе путь сама», в то время как британское правительство активно поддерживает свою торговлю. В статье указывалось на необходимость активно приступить к разработке местных минеральных ресурсов, развивать промышленность и пути сообщения в крае, не увлекаться только административными мерами, а придать русской политике в крае «характер экономический, промышленный, торговый».

Весной 1872 г. в Бухару был послан специальный агент министерства финансов Н. Ф. Петровский, который в отчете Кауфману писал: «В настоящее время можно с уверенностью сказать, что торговля русским товаром имеет здесь первостепенное место и тяготение Бухары к Макарию[24] чувствуется на каждом шагу. Русскими хлопчатобумажными произведениями (кроме кисеи, но с прибавлением тика, которого из Афганистана не привозят) Бухара завалена буквально сверху донизу. На мой взгляд, русского бумажного товара, по крайней мере, раз в шесть более английского. Я видел на базаре этикетки фабрик Соколова, Богомазова, Сучкова, Истомина, Муравьева, Корнилова, Шереметьева, Манулилова, Сидорова, Морозова, Урусова, Баранова, Зубкова, Борисова, Миндовского, Фокина и Зизина. Затем идут сукно фабрик Осипова, Ремезова и Туляева, плис, парча и бархат, кожи кунгурская и уфимская, юфть, пряжа (ярославская и Лодера), прутовое, полосатое и листовое железо, чугунные котлы, медь, латунь, олово, свинец, меха, медные и железные изделия, фаянсовая посуда, сахар, леденец (преимущественно Кокина), сахарный песок, квасцы (идут больше Ушковские), купорос (синий), нашатырь, сандал (идет тертый), фуксин (первый сорт; второй и третий не идут), стеариновые свечи, писчая бумага, ртуть, мишура, бисер, краски, сундуки и всякая мелочь» (9. С. 63).

Прочитав доклад, генерал-губернатор констатировал: «В настоящее время русские товары на бухарских рынках преобладают и смело могут конкурировать с немногочисленными английскими произведениями, встречающимися на рынках Бухары» (9. С. 63).

Россию облетела крылатая фраза Кауфмана о Туркестане: «Здесь русская земля, в которой не стыдно лежать русским костям».

В 250–300 верстах юго-восточнее озера Балхаш за русской границей 1871 г. начиналась Кашгария или, как ее называли в России, Восточный Туркестан. Примерно в 200 верстах от нее находилась граница британской Индии. Кашгария представляла собой неправильный четырехугольник площадью 751 600 квадратных верст, с наибольшим протяжением по длине 1500 верст и по ширине 700 верст. Область была заселена в основном мусульманами. Кашгария периодически то попадала, то выходила из-под власти Поднебесной империи.

В 1827 г. китайским войскам с большим трудом удалось подавить восстание местного населения под руководством Ходжи Джагингира. Сам Ходжа был схвачен и казнен. Но в начале 60-х гг. XIX в. началось новое мощное антикитайское восстание, во главе которого стал Бузрук-Ходжа — сын Джагингира. Китайцы были изгнаны из Кашгарии, но властвовать Бузрук-Ходже пришлось недолго. Власть захватил его сподвижник Якуб-бек. Он существенно расширил свои владения, овладел городами Кучи, Курли, Карашаром, Куня-Турфан и др.

Поначалу Якуб-бек ограничивался титулом бадаулета, что означало «счастливый». Но вскоре Якуб-бек начал получать помощь от англичан и турок. Первые везде старались насолить и русским, и китайцам, а вторые мечтали создать против России единый мусульманский фронт, благо турецкие султаны по-прежнему претендовали на роль духовной власти всех мусульман. Якуб-бек был признан Англией и Турцией эмиром Джиты-шаара. (Семиградия — так стала называться Кашгария после занятия Якуб-беком Карашара; до этого страна носила название Алты-шаара — Шестиградия.)

Летом 1873 г. в Кашгарию прибыло из Индии английское посольство, которое торжественно было принято Якуб-беком. Англичане вручили ему письмо от королевы Виктории и ценные подарки: батарею артиллерийских орудий, партию винтовок и крупную сумму денег. Формально оружие шло от турецкого султана Абдул Азиза. Якуб-бек заключил с англичанами кабальный договор, предоставив им право экстерриториальности. Английские посланники разъезжали по малоизвестной для них стране, все разведывали и разнюхивали, в особенности их интересовали дороги, ведущие к русской границе. Англичане построили для Якуб-бека несколько оружейных заводов, рассчитывая использовать Якуба и против России, и против Китая — смотря по ситуации.

Туркестанский генерал-губернатор Кауфман неоднократно называл государство Якуб-бека «излюбленным детищем англичан».

Александр II повелел закрыть Якуб-беку и англичанам путь на север. Причем, как и во многих других операциях в Средней Азии, авторство ее было приписано местным властям, в данном случае — Кауфману. В 1870 г. войска генерала Г. А. Колпаковского заняли Музартский перевал на Тянь-Шане, а летом 1871 г. — город Кульджу и весь Илийский край. За эту операцию Колпаковский получил орден Святого Георгия 3-й степени.

Илийский край представлял собой гористую местность, изрезанную долинами реки Или, впадающей в озеро Балхаш. Иногда Илийский край называли Кульджинским по названию главного города Кульджа (Инин).[25] По окончании операции Министерство иностранных дел России уведомило китайское правительство, что эта область будет возвращена Китаю, как только китайское правительство окажется в силах поддерживать в ней свою власть.

Целью оккупации Илийского края было стремление царского правительства подавить восстание и не допустить его распространения на русские владения в Средней Азии, восстановить выгодные торговые отношения с западными частями Китайской империи и предотвратить захват Кульджи Якуб-беком.