В рукописном служебнике с требником XVI века содержится вопрос, который духовник должен был задавать на исповеди: «Кланялся чему от твари: солнцу, или звездам, или месяцу, или зари?»[137] Приведенные слова исповедника неотвратимо свидетельствуют о том, что еще в эпоху Ивана Грозного, от которой нас отделяют какие-то 12 поколений, наши предки по-прежнему поклонялись Солнцу, Месяцу, звездам и заре, а официальная церковь усматривала в этом прямую угрозу собственной идеологии.

Спустя некоторое время, уже в пору правления новой династии, в челобитной, поступившей из Белгородчины на имя царя Алексея Михайловича, сообщалось:

«…Сходятся многие люди мужского и женского пола позором, и в ночи чародействуют, солнечного восхода, первого дни луны смотрят, и в громовое громление на реках и озерах купаются, чают себе от того здоровья, и прочие всякие бесчинства делают».[138]

Как видим, в XVII веке по-прежнему сохраняются рецидивы языческого поклонения Солнцу и Луне, а также Богу-громовержцу, коим на Руси считался Перун. Ответом на процитированный донос явился специальный царский указ, установивший наказание не только за волхование и чародейство, но и за пение «на улицах и на полях богомерзких и скверных песен», под которыми подразумевалось классическое народное обрядовое и лирическое творчество.

Между прочим, сразу же за появлением царского указа, как правило, следовали жестокие репрессии. В сборнике, откуда заимствован вышеприведенный царский рескрипт, опубликованы и другие документы, красноречиво свидетельствующие о последствиях конкретных мер, принимаемых местными властями по отношению к приверженцам исконно народных традиций. Один из документов озаглавлен так: «Сыск о жестоких пытках над стрелецкой женой, обвинявшейся в чародействе». В следующем документе просто констатируется смерть во время пыток обвиняемого в чародействе. Многих из обвиненных в чародействе после допросов «с пристрастием» сжигали на костре или в срубе. Чтение сохранившихся челобитных — занятие не для слабонервных. Одно бесспорно: искусство русских «заплечных дел мастеров» мало чем уступало западноевропейским инквизиторам.

Гигантское естественное театральное действие, ежедневно, ежечасно, ежеминутно разыгрываемое Матерью-природой на небесах, имело своих постоянных героев, наделенных особыми чертами характера и собственными именами. Небо во всех своих ипостасях и личинах (а не только в виде одной лазури) всегда считалось и почиталось как всеобъемлющий Бог, космических масштабов, охватывающий все живое и неживое и проявляющий на собственном теле-пространстве различные знаки, символы, заклания и письмена.

В заговорах и заклинаниях русский человек (как, впрочем, и любой человек вообще) нередко не просто призывал на помощь космические силы, но как бы сам стремился раствориться во вселенской стихии, уподобляясь небесным явлениям и как бы обретая их потенции. В конце XIX века были опубликованы образцы подобных заклинаний, заимствованные из судейских материалов (судных дел) XVIII в., но, вне всякого сомнения, имеющие более древнее происхождение. Вот подлинные слова заговора:

Залогом неотвратимости исполнения заклинания может выступать космическая пятерица — «красное солнце и светлый месяц. белая заря и светлая луна и частые звезды».

В народном мировоззрении небо вообще являлось одним из синонимов Космоса. Именно такое разъяснение содержится и в Словаре Владимира Даля: небо — это бесконечное пространство, «вся ширь и глубь Вселенной». Но не только в народном миропредставлении — в науке и в философии понятия «Космос», «Вселенная», «Небо» на протяжении двух последних тысячелетий употреблялись как идентичные. Самый знаменитый космологический трактат древности, принадлежащий Аристотелю и породивший необозримое количество подражаний и комментариев, — называется «О Небе». Здесь неоднократно повторяются дефиниции, вроде следующей: «…Мы имеем обыкновение называть Небом [мировое] Целое и Вселенную»,[140] а термины «Небо» и «Космос» используются как синонимы.

В славянской мифологии небо как выражение космической полноты и безбрежности олицетворял Бог Сварог (рис. 93) — одна из центральных фигур древнерусского пантеона. Его происхождение теряется в глубине веков, однако этимологические корни обнаруживаются в санскрите, где svar означает и «небо», и «солнце», и «солнечный свет». От исходной корневой основы — множество производных слов, среди них наиболее созвучное русскому Сварогу — svar-gб, означающее также «небо»; оно же — рай Индры, расположенный на вершине горы Меру, один из семи миров, в который переселяются души умерших праведников.

К этому ряду примыкают близкие по смыслу слова с корнем «вар», первоначально имевшим в древнерусском языке значение «жар», «зной», а также «кипящая вода, смола», — отсюда слово «варить» и все от него производные. Но здесь сама собой напрашивается аналогия, точнее, несомненная связь древнеарийского корня «вар» с именем величайшего из богов ведийского пантеона — Варуны — вседержителя вселенной и самодержца над миром и людьми, главного из адитьев. Варуна — несомненно один из источников представлений о законах Вселенной у потомков древних ариев, его черты нашли отражение в божествах неба и света в славянской мифологии. Космические же функции Варуны вкратце таковы: он — тот, кто сотворил мир и удерживает его, он заполняет воздушное пространство, расширяет землю, укрепляет Солнце, измеряет Землю Солнцем, поднимает на небо; небо и земля подвластны ему; день и ночь — его одежда. Варуна дал движение Солнцу; оно его глаз; сам он тысячеглаз.

Сварог — отец Солнца и олицетворяющего его Дажьбога. «…Сего ради прозваша и Бог Сварогь, — отмечает Ипатьевская летопись (1114 г.), — и по семь царствова сынъ его именемъ Дажьбогъ… Солнце царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбогъ». Ипатьевская летопись именует Верховное древнерусское Божество Отцом Сварогом, выводит его из Древнего Египта и отождествляет с античным Богом Гефестом (Феостом). Отсюда Сварог — не только Бог Неба, но и властелин Огня. По Ипатьевской летописи, Сварог (Феост) научил людей ковать оружие (до той поры они бились камнями и палицами) и установил цивилизованные морально-правовые нормы, в частности моногамию в брачных отношениях: «…Установил одному мужчине одну жену иметь и жене за одного мужчину выходить; если же кто нарушит этот закон — ввергнут его в печь огненную. Того ради прозвали его Сварогом и почитали египтяне». Здесь налицо прямое и внятное указание как на контакты между египтянами и праславянами, так и на общие корни их верований (о чем более подробно речь пойдет дальше).

Десять веков христианизации практически полностью вытравили имена старых языческих богов. И все же еще в конце прошлого века на юге России отмечались Зворожины (Сварожины) — совместная трапеза вокруг специально вырытого овального рва, с поминанием предков и прославлением за чашей с хмельным медом давно забытого Бога Сварога: «Щоб добра була Зворожина!». Обряд предполагал избрание ведуньи — З(а)ворожьей Бабы, которая гадала всем желающим, предсказывала будущее и рассказывала детям сказку про волшебный языческий рай — Ирий.