– Вот бы мужики сразу и ослепли…

– Воронцова, ты бы лучше мне спину потёрла, чем проводить в подразделении пропаганду пошлого декаданса, – хмыкнула наша куратор, и повернулась ко мне.

А фигуре-то нашей грозной наставницы позавидуют все мисс-вселенные вместе взятые! У меня даже руки затряслись и мочалка начала выскальзывать.

– Товарищ страшный, ой, то есть старший лейтенант. Товарищ Прин…

– Воронцова, опять дурью маешься? Да сильнее три! И запомни товарищ курсант. В бане нет ни подчиненных, ни начальников. Без лифчиков все равны.

– Точно. Все теперь мы мужики! – вырвалось у меня.

Дружный хохот раздался в ответ.

– Ну, Лёлька! Ну и артистка!

«Принцесса! Не поворачивайся к этому извращенцу спиной! У этого охальника мерзкие фантазии разыгрались! Стыдобища какая! Срамота! Простите меня девочки, пожалуйста, что позволила этому мерзавцу в баню придти! – металась Лёлька. – Мне плохо! Как же я вам в глаза буду смотреть! Ирочка, Катюша, Машенька, Анечка, Ниночка! Бойтесь этого гада! Ой, совратит он вас, подруженьки мои! Ой, испортит!»

– Лёль, ты чего? – возмутился я. – Честное слово, ничего плохого не делал! Подумаешь, человеку спинку потер. Так попросили же! Не могу я, в самом деле, своему непосредственному командиру отказать. Неэтично это.

«Этично, не этично! Надо как в Турции. Вжик! И чисто! Уйди с глаз моих долой! Я тебя насквозь вижу! Все твои мысли читаю. Все твои фантазии животные!»

– Товарищ Воронцова, ваши смелые образы наводят меня на мысль о скачкообразном включении в работу желез внутренней секреции, – засмеялась Принцесса. – Мы же находимся не в мужском отделении бани, а в женском…

Девчонки в ответ дружно и радостно закричали, типа: а горячей воды на них бы хватило! Только бы мужики сунулись, как из котла их вместе с хозяйством кипяточком!

– Значит, мы все бабы одинаковые… – вырвалось у меня.

– Не бабы, а девушки. В бане есть только девушки… – со смехом поправила меня начальница.

Если бы не Лёлька, то я бы после бани был бы самым счастливым человеком. Действительно. В единицу времени, на единице площади сконцентрировано столько единиц обнаженной красоты. Я только не понял, почему она на меня так взъелась? И чего такого необычного я подумал? Да и не было ничего такого. Ну если только чуть-чуть мысли промелькнули на тему отношения полов. Но, между прочим, без всякой пошлости. Почти что платонические картинки.

Она порнофильмы наши не видела. Но, как полагаю, Лёлька всю мою память читает как букварь с картинками. А ведь старается уверить меня, что и близко этого нет. И вины моей, если на то пошло, никакой.

К вашему сведению, ещё древние люди считали, что только девушки источают самый нежный аромат и энергию. Это как у цветов. В естественных условиях запах у них тонкий, приятный, запоминающийся. А вот выращенные в искусственных условиях цветы источают более резкий, можно сказать, грубый аромат. Не дураки же люди были, когда первую брачную ночь сравнивали с процессом срывания цветов, то есть дефлорацией. В этом момент к тонкому нежному аромату девушки добавлялся новый запах – мужской. Получается своеобразный купаж. Жена и муж составляли новый, совершенно неповторимый букет. По этому запаху легко определить устойчивую семейную пару.

А если у женщины было несколько партнёров, то с каждым смешением получается что-то невообразимое. Запах становится более резким, неприятным, отталкивающим. Проститутки, например, пахнут тухлой селедкой. Или грудой вонючих носков. Так же и гулящие мужчины абсорбируют запахи женщин. Если у него были шалавы, то и вонь от такого кобеля стоит на три квартала. Неспроста же появилась поговорка по этому поводу. Только запах этот астральный. Другими словами, на уровне тонких миров. Запредельный для обычного физического восприятия. Но есть люди, которые могут его чувствовать. В последнее время таких людей всё больше становится.

Знаю девушку-индиго, которая по такому запаху определяла человека. Но вот только поездка в автобусе или другом общественном транспорте для неё становилась пыткой. А когда приехала в гости в столицу и прогулялась вечером по Тверской, то вообще пришла в ужас. От квази-красавиц, что стояли толпами в ожидании клиентов, за три версты несло недельной помойкой. И самые сильные духи не могли перебить этот запах тлена души. «Меня просто поражало, как мужчины, которые выбирали этих женщин, не чувствовали столь отвратительного запаха. Почему?», удивлялась она. Однако для неё этот дар был страданием, а жизнь в современном зверином обществе было сущим адом. Так как она красивая и привлекательная, то к ней в первую очередь липли прожженные кобели с намерением затащить на первую брачную ночь. Она от них убегала, и после долго её желудок не мог успокоиться. Она вздохнула с облегчением, когда после автомобильной аварии у неё эта способность пропала. Вскоре встретила нормального порядочного парня и вышла замуж.

Женщины более чувствительны к тонкому астральному запаху. Мы, мужчины, в этом отношении подубовей будем. Не знаю, может в те времена сами люди были чище, но мне показалось, что девчонки из моего взвода без проблем понимали и чувствовали всё то, что через много лет назовут экстрасенсорикой. Они чувствовали настоящую суть человека. Как это у них происходило, для меня осталось полной загадкой.

Вначале я думал, что Лёлька несколько дней подуется на меня, словно мышь на горсть крупы, и между нами опять восстановятся добрососедские партнёрские отношения. Ей же было намного сложнее, чем мне, практически лишенной возможности напрямую общаться со своими подругами. Для активной и жизнерадостной натуры это настоящая пытка. Я терпеливо ждал, когда она предпримет первой шаги к началу переговорного процесса. Как мудро заметил товарищ Саахов в фильме «Кавказская пленница», вначале тосковать будет, а через месяц умной станет. Но вышло по-другому. Наша старшина обрадовала меня: подошла очередь сдавать зачет по пилотированию. Вот тут-то меня и пробило!

Некоторые штатские граждане полагают: дескать, чего сложного взлететь и посадить аппарат тяжелее воздуха образца тридцатых годов. Посмотрел бы я на них. В моём времени мне, разумеется, приходилось летать на самолёте, а в армии совершать прыжки с парашютом во время тренировок и учений. Но вот сидеть в кабине аэроплана этой поры нас не учили.

В панике я бросился к Лёльке. Как я понял, она знала о предстоящих экзаменах и терпеливо ждала своей минуты славы.

– Лёлечка, выручай! – залепетал я. – Разобьёмся с тобой вдребезги.

– Разбивайся. А я-то здесь при чём? – ответила она равнодушно. – Вот в бане девчонок бедненьких совращать, это он может. Самолёт пилотировать не умеет.

– Так ведь и ты же со мной разобьёшься! – лебезил я.

– Хоть одним извращенцем на белом свете меньше будет. Что ж, кому-то надо жертвовать собой…

– А как же начало войны? Нам ещё воевать надо и оружие новое создавать!

– Судя по некоторым приметам, я имею дело с типом, лишённым морально-волевых качеств. Кто знает, а вдруг ты сразу к врагу перебежишь и все ценную информацию выложишь? Нет, сержантиха, я тебя впустила, я тебя и накажу, словно классового врага. Не зря же товарищ Сталин говорил: тот, кто предал один раз, предаст ещё. Ты же сам рассказывал, как в вашей Думе депутаты из одной партии за деньги в другую переходили и за рубеж все данные сливали.

Я был подавлен. Разумеется, Лёлька во многом права. В бане я действительно мысленно создавал такие яркие образы типичной групповухи! А она, наблюдая за всем этим со стороны, просто в ужас пришла от моего радостного и добровольного падения в объятия разврата. А чего вы ещё хотели от меня? Вот оно, грязное наследие нашего развратительного будущего.

– Лёлечка, прости! Я больше не буду!

Представляю, какая у меня в этот момент была физиономия. Не случайно же наш инструктор по лётной подготовке старший лейтенант Низов поинтересовался насчёт моего самочувствия. Лететь мне предстояло на небольшом красивом самолётике-моноплане одноместном УТ-1. Задание было средней степени сложности. Пройти по маршруту, в указанной точке сбросить вымпел, в заданном районе провести разведку и вернуться на аэродром. Все же в нашей особой школе осназа не асов готовили. Главное, чтобы дать курсантам представление об авиации.