Лиза взглянула на его руку, но не убрала свою.

— Что ты сказал? — тихо спросила она. Он покачал головой.

— Ничего. Я спросил, как тебе понравился взрыв.

Он заметил, как задрожало ее горло.

— Что-то невероятное. Такая мощь! Меня поразило, что эти маленькие заряды и проводки превратили скалу в пыль. — Она покачала головой. — Поразительно.

Он поднес ее руку к своей обнаженной груди, где страшно колотилось сердце.

— Может, сейчас ты лучше поймешь меня.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала она.

Он почувствовал, как огонь желания опалил низ его живота.

— Ты видела, что сделал динамит с той скалой. — Он опустил голову и, поддавшись искушению, расстегнул зажим на ее волосах. — То же самое ты делаешь со мной.

Сердце Лизы, казалось, заполнило всю грудь. Чувствуя его руку в своих волосах и биение его сердца под своей ладонью, она как-то сразу ослабла. Смущенная, едва подавив вопль о помощи — или это была мольба к нему? — она уронила руку.

Его стон отозвался болью в ее груди.

— Бога ради, Лиза, дотрагивайся до меня. Где хочешь, везде, только дотрагивайся.

Это уж слишком. Она пыталась отвернуться, но взгляд его фиалковых глаз удерживал ее рядом более надежно, чем наручники. Жажда в его глазах побуждала ее отдаться своим собственным желаниям. Все ее тело умоляло о близости с ним.

Проверяя себя, она подняла руки к его лицу.

Когда ее ладони коснулись его кожи, он зажмурился, словно удовольствие от ее прикосновения было невыносимым.

— Брик, — запинаясь, прошептала она. — Я не…

Он поцеловал ее ладонь.

— Только не останавливайся. — Он вздрогнул, когда ее руки заскользили по его мокрым волосам, и запустил свои пальцы в ее волосы. — Не хочу открывать глаза. Боюсь, ты исчезнешь. Может, ты всего лишь сон.

У нее перехватило дыхание. Лиза с трудом сглотнула.

— Я… вот я… Брик. Я всегда была… — Влекомая неодолимым желанием доказать свою реальность, она прижалась всем телом к нему, своими нежными грудями к его монолитному торсу, своим животом к его чреслам. Ее бедра раздвинулись, охватывая его ногу. Приподнявшись на носках, она прильнула губами к его рту.

Ее влажные, теплые, шелковистые губы, ее свежее дыхание вызвали у него чудовищную жажду. Он чувствовал себя как человек, не пивший несколько дней и делавший лишь первый глоток. В каком-то уголке его мозга вертелась мысль, что не следует торопиться, не следует показывать ей, как она нужна ему, но он уже не мог контролировать себя. Жадный, цепкий внутренний инстинкт напомнил ему, как отчаянно она нужна ему.

Он просунул язык между ее губами, чтобы снова ознакомиться с потаенными уголками ее рта. У нее перехватило дыхание, ее руки упали на его плечи, словно желали опереться на него.

Он чувствовал, как ее тонкие пальцы впиваются в его плоть, а набухшие соски упираются в его ребра, как капельки пота выступают на его бровях. Малейшее движение ее тела действовало на него, как электрический разряд.

Его восприятие ограничилось одной Лизой — задыхающейся, берущей от него все, что он способен дать. Одна его рука скользнула вниз, к соблазнительно округлым ягодицам, другая — вверх, к ее груди. Ее сосок укрылся в его ладони, но этого вдруг стало недостаточно.

— Хочу прикоснуться к твоей коже, — выдохнул он в ее шею.

Его руки, вытянув маечку из джинсов, скользнули от талии под бюстгальтер и охватили ее полные груди. При первом же прикосновении к ее коже он застонал в унисон с ней. Его большой и указательный пальцы закрутили ее такой целомудренный и такой бесстыжий сосок. С каждой новой лаской Лиза извивалась всем телом.

Его тело напряглось, как туго натянутая струна. Он втянул в себя воздух и приблизил свой рот к ее дерзко выпятившемуся соску.

У Лизы задрожали коленки. Его язык ласкал ее, пока каждый укромный уголок ее женственности не запылал желанием. Все, что делал Брик, звало к еще большей близости.

Он прижал ее к стене, обволакивая своими руками, всем своим телом.

— Сними джинсы. — Его руки сжали ее бедра. — Хочу прикоснуться к твоим ногам, раздвинуть их.

Она вся затрепетала от его слов, увидела в его глазах голое, взрывное, лишающее разума желание и подумала, не испепелит ли ее еще один его поцелуй?

Но дальше она уже потеряла всякую способность соображать, когда Брик согнул колени, и его обтянутое джинсами возбуждение угнездилось между ее ляжками, а его обжигающий поцелуй заставил ее совсем потерять голову.

Ее запах сводит меня с ума, думал Брик. Собственный язык представился ему половым органом, а она раскрылась, увлажнилась и отвечала. Он снова приник к ней губами, и она охватила его губы жадно и требовательно. Он совсем придавил ее к стене, а она обхватывала его бедрами. Ее обнаженные груди эротически вжимались в его грудь, а волосы ласкали его горло. Но именно от их запаха он терял контроль над собой, его сердце сжималось, а рот сох.

Ему необходимо было вдохнуть глоток воздуха, нужно было хоть на секунду расслабиться, но желание несло его, как мчащийся на всей скорости экспресс. Обхватив ее ягодицы, он начал вдавливаться в нее в ритме движения своего языка.

Лиза застонала и раздвинула ноги. Этого он вынести уже не мог. Он почувствовал первый обжигающий импульс оргазма и выругался, как школьник, впервые оказавшийся с женщиной. Его тело нуждалось в высвобождении, но то, что произошло, не принесло удовлетворения.

Он дернулся под воздействием ее пароксизма, а она вцепилась в него дрожащими руками. Он оторвал свой рот от ее губ, и они оба жадно хватали воздух. Еле слышный стон слетел с ее уст. Прижавшись лбом к холодной стене, он пытался сообразить, поняла ли она, что произошло. Однако неоспоримое свидетельство его позора привело в чувство.

Он отстранился, но ее руки сжали его затылок.

— О Боже, Брик…

Мольба в ее голосе сжала его сердце. Вздохнув, он прижал ее к себе, испытывая муку и сладость от ее частично одетого тела. Так они стояли несколько мгновений, пока она переводила дух. Проклиная свою несдержанность, он, в конце концов, отступил от нее на шаг. Он чувствовал себя быком в загоне бойни, боялся натолкнуться на смятение или осуждение в ее взгляде.

— Брик… ты… — Ее рука на его плече остановила его, вынудила повернуться и взглянуть на нее. В ее зеленых глазах проглядывали замешательство и возбуждение одновременно. — Я… — Она смолкла и покачала головой, словно не могла выразить свою мысль.

Он мог сформулировать свои мысли, но его слова, пожалуй, оскорбили бы ее слух. Все еще во власти противоречивых чувств он сглотнул слюну.

— Не надо ничего говорить. Оставь меня на минутку. Встретимся на кухне.

В смятении она широко раскрыла глаза.

— Но…

— Пожалуйста, — хрипло попросил он и отвернулся.

Целую минуту она стояла в коридоре, пялясь на дверь спальни, за которой он скрылся. Не надеясь на свои силы, она прислонилась к стене. Ее равновесие было полностью нарушено, ее чувства были в полном хаосе, но она не позвала его. Даже не пыталась сказать ему, что ее тело все еще горело от возбуждения и, что она была уже готова на все. Не попыталась сказать ему, что одно его прикосновение было мучительно приятно. Но главное, она не сказала ему, что любит его. Ибо не была уверена, что он захочет это услышать. Хоть Брик и неравнодушен к ней, даже приходит в неистовое возбуждение от нее, она считала, что он не любит ее. Во всяком случае, недостаточно, чтобы жениться на ней.

После случившегося она стала осторожней, заметил Брик неделю спустя, когда они обсуждали возможность доставки в приюты для бездомных остатков продуктов, поставляемых Лизой для приемов. Когда она настояла на ленче в ресторане, Брик понял, что проиграл, и в который уже раз проклял свою несдержанность.

Она казалась вполне дружелюбной, но немного нервозной. Однако они сумели подписать соглашение, и Брик был настроен поддерживать общение с ней в любой форме.