Усталость давала о себе знать. Хождение по мхам было чем-то сродни хождению по глубокой грязи: и там и здесь приходилось бороться не столько с расстоянием, сколько с самим собой: сначала ты проваливаешься под собственным весом, затем выдираешь ногу, чтобы ею же вновь провалиться, пока выдираешь другую... Но, в отличие от грязи, здесь можно было провалиться значительно глубже. Шел дождь. Капли как песок сыпались на промокшую фуфайку.

- Игорь, ты где?

- Здесь, на дороге...

Голос сквозь лес доносился слабо. Я вновь принялся штурмовать болото. Проходил вперед, возвращался, продвигался чуть дальше, снова шел вперед и снова возвращался.

- Игорь!..

Молчание. Я свищу что есть силы, и до меня долетает слабый ответный свист. Направление верное. Должен же здесь быть проход. Вперед! Озер давно уже не видно. Кругом - кочки, вода и чахлые деревья. Вперед - назад, вперед назад. Как челнок. Сколько уже раз? И в каждой попытке рвусь из последних сил, думая, что пройду...

- Игорь!..

Снова молчание. Свищу и жду ответа. Его нет. Дождь падает на воду с тихим плотным шумом. Холодно. Руки замерзли от железа. Граненый наконечник щупа ослепительно блестит в сером воздухе. Надо идти. Вперед - назад - дальше, вперед - назад - дальше.

- И-и-го-орь!

Глухая тишина. Что-то не так, что-то безнадежно изменилось, но что? Спросить не у кого. Небо серое, по солнцу не сориентируешься. Но ничего, это все сейчас узнаем. Озера - к северу от избушки. Значит мне надо сейчас идти на юг. Вынимаю компас. Что за черт?! Может колена щупа виноваты? Бросаю их и отхожу дальше. Да, я вместо юга иду на север! Какое-то время мне кажется, что все это происходит во сне. Этого просто не может быть, ведь я всегда уверенно ориентировался даже в незнакомом лесу. Или и сейчас, как в первую экспедицию, стороны света здесь поменялись местами? Так куда же идти?

Вдалеке сквозь редкие деревья просвечивало пустое пространство. Может, поле? Твердая земля. Необходимо пробраться к этой поляне. Вот деревья кончились, и я оказываюсь на берегу озера. На том месте откуда ушел час назад.

- Игорь! - кричу я и слышу его ответ. Что теперь делать? Неужели тащиться в обход? Вымотался я уже основательно. До дороги - сто метров. Неужели не пройду? Если идти в обход - стемнеет. Надо попытаться одолеть эти проклятые сто метров. Пробиваться любым способом, и все тут!

Вновь иду по кочкам и вновь возвращаюсь. Еще попытка, еще, еще. Нет, здесь не пройти. Еще попытка. По прямой идти не удается, но прохожу далеко. Вон в том месте пройти можно было бы дальше. Вновь возвращаюсь. И снова иду вперед. От кочки к кочке, цепляясь за деревья. Вода почти скрывает сапоги. Теперь между кочками я бросаю пучок полутораметровых колен щупа и, опираясь на колено с ручками и наконечником, переправляюсь все дальше, отклоняясь то вправо, то влево. Расстояние между кочками увеличилось настолько, что длины колен уже не хватает. Что делать? Идти напропалую, и пусть вода льется в сапоги? Нет, это не пойдет, сапоги лучше сохранить сухими, иначе и простудиться недолго. Подумав, я стащил сапоги и носки, подвернул повыше брюки и вошел в воду.

В конце сентября купаться мне еще не доводилось. Держа в руках сапоги и колена щупа, я шел все дальше и дальше, при возможности выбираясь на кочки. Нужно было спешить - ноги немели от холода. Наконец они онемели до такой степени, что я, ничего не почувствовав, запнулся за что-то, едва не свалившись при этом. Пытаясь удержать равновесие, я, двигаясь, как на ходулях, отклонился в сторону и стал медленно проваливаться. Пучок колен выставленных мною для опоры тоже уходил во что-то мягкое. Назад! Где кочка? С грехом пополам я выбрался на мох. Нога была слегка рассечена, но боли не чувствовалось. Обувшись, я ощутил спасительное тепло.

Усталость и постоянное ожидание опасности взяли свое - я присел на корточки и, держась за деревце, отдыхал. Смеркалось. Дождь продолжал сеять. Я был мокрый с головы до пят. На месте из которого я только что выбрался, булькали и лопались пузыри, вынося на поверхность какую-то грязь. Внезапно вода вздулась жирным мутным нарывом, и целый поток газа вырвался из недр болота, каскады его следовали один за другим, и я, сидя на кочке, чувствовал как она дрожала, отзываясь на какие то движения в болотной жиже. Наконец бормотание стихло.

Этот небольшой спектакль и краткий отдых позволили мне очнуться от захватившего меня чада покорения болот и преодоления пространств и взглянуть на происходящее реалистически. Представившаяся картина была более чем странной: один одинешенек и в полной тишине я сидел под дождем на кочке посреди болота. Пути вперед не было. А возвращаться назад... И это ж надо взрослому человеку покинуть город, теплую комнату и уютное кресло и запороться в эту дичь и глушь.

Дура-ак, ох дурак.

- Игорь, ты где?

- Здесь, - Голос звучал совсем рядом.

- Я попытаюсь все-таки пройти через это место.

Сняв с пояса топорик я срубил деревце и уронил его к следующей кочке. По стволу, опираясь на щуп, я прошел дальше и перетащил к себе дерево. Постепенно мне удалось приблизиться к дороге. Дальше пути действительно не было: семиметровый быстрый поток холодной и глубокой черно-коричневой воды сильно и бесшумно выходил из озер и болота, двигаясь вдоль дороги. Игорь стоял напротив меня.

- Кидай топор, - крикнул он.

Прицелившись, чтоб не задеть за редкие деревья, я метнул ему топорик. Выбрав подходящее дерево, Игорь принялся за работу. Честно говоря, меня очень сильно интересовал ее исход: если это высокое дерево упадет мимо, то как мне до него добраться? а если оно упадет прямо на меня. Кочка длиной и шириной в полметра с торчавшим из нее деревцем, прямо скажем, предоставляла не так уж много пространства для совершения спасительного маневра.

Размышления были прерваны треском падавшего дерева. Игорь, упершись в него, пытался направить ствол как нужно. Ощерившаяся мокрыми прутьями вершина с шумом шла на меня. Занятый вычислением ее возможной траектории, я лишь краем глаза видел, как падавшее дерево, кажется, подцепило Игоря веткой и швырнуло его в черную воду.

4

"По сути дела, много ли человеку надо для счастья?" - размышлял я полтора часа спустя, лежа в домике на соломе. Здесь было относительно тепло. Печь горела, одежда была развешана для просушки. Мы переоделись во все сухое, поели горячей пищи, а перед тем - для профилактики - изволили откушать по сту граммчиков ее, родимой. Да-а, если бы я сейчас дома валялся на куче сена при десяти градусах тепла и свечном освещении, счастлив бы я не был.

Темнота наступила быстро. Первый день работы подходил к концу. Отдохнув, мы долго беседовали, строя планы на завтрашний день. Заглянуть с помощью приборов под землю не удалось. Нас это не обескуражило. Всякая наука имеет свой предмет изучения и свой подход к изучению этого предмета, то есть теоретические и практические методы работы. В "устоявшихся" науках все это отработано вплоть до мелочей. Наука об аномальном имела и "предмет", и "подходы", но она оставалась молодой. Никто еще не мог нам точно сказать, как и чем работать, тем более - в таком месте, где оказались сваленными в одну кучу фольклор, археология, геофизика, медицина, геология, метеоритика, гидрогеология, аномальные атмосферные явления. Совсем этим надлежало разобраться. Что-то должно было отпасть, что-то - прибавиться И точно определить заранее природу аномалии, если она есть: назвать прибор для ее выявления было сложно. Здесь следовало действовать и методом проб Сейчас было ясно что заглянуть под землю с помощью приборов в принципе можно, но для этого необходимо убрать слой шлака. Этот вывод был важным для нас результатом.

Желание начать раскопки было большим и разрешения на их проведение имелись, но мы решили отложить это до следующего года. До сих пор не был зарегистрирован рельеф осарков, не были сняты их физико-химические характеристики. К тому же народу было мало, а погода - дрянь. Но работы и без раскопок хватало.