Конфета осталась лежать, где лежала. Никто не притронулся к ней.

Сэм Стоун, приняв извиняющийся вид, развел руками.

Никто не успел опомниться, как он уже вновь стоял на пороге, с которого стартовал. Он снова сдернул нелепую шляпу и поклонился в пояс.

Дети заволновались. Полагалось попрощаться, но они не были уверены, что пора. И упустили момент.

Сэм Стоун, высясь в дверях, выставил большой палец. Потом схватил его другой рукой, провернул - и чудо: там, где тот только что рос, образовалось голое место. Сэм Стоун сделал вид, будто что-то кладет себе в рот. Аппетитно захрустел, зачавкал; дети завороженно глядели, как двигаются его челюсти. Вдруг он ахнул и выбросил кисть: оказалось, что палец отрос заново.

Сэм Стоун расхохотался от счастья и захлопал в ладоши, аплодируя сам себе. Дети не остались в долгу и разразились рукоплесканиями.

Тот медленно пятился, окутываясь полумраком. Потом шагнул вправо - один раз, другой - и пропал.

*****

- Как тебя зовут? - психологическая дама обратилась к рыжей девочке, стриженной под мальчика.

- Вера, - доверчиво ответила та.

- Это наша Верочка, - пояснила директорша, вся напрягшись. Положенная неделя прошла, и она переживала, что дети в чем-то не оправдают надежд ученых. Случись такое, директорша непременно решила бы, что виновата она одна, хотя и не могла объяснить, в чем именно.

- Вера, ты помнишь дядю, который приходил к вам в группу? - спросила дама.

- Угу, - нахмурилась Вера. Она поняла, что речь пойдет о серьезных и важных вещах. Вера попала в команду, которая понятия не имела о неуклюжести Сэма Стоуна.

- Как же его звали?

Вера задумалась.

- Не помню, - сказала она застенчиво.

- Ну, ничего страшного. А ты помнишь, какой он был растяпа? Как стул опрокинул?

Рептилия подалась вперед.

- Н-не очень, - пробормотала девочка. - Плохо помню.

- Ну, как же! - всплеснула руками ее собеседница. - Такого неуклюжего и не помнишь? Книжку-то как он залил водой, а? Настоящие руки-крюки!

- Да, - с сомнением согласилась Вера.

Психолог и директорша переглянулись.

- Он тебе понравился или не очень?

Ответчица пожала плечами:

- Ничего... смешной такой.

- Почему - смешной?

- Ну... неуклюжий потому что.

Взрослые улыбнулись. Видя, что они довольны, Вера стала держаться увереннее. Теперь она знала, что говорить.

- А полку как он свернул, помнишь?

- Помню.

- А кто ее на место поставил?

Наступила пауза.

- Этого не помню, - призналась Вера и немного покраснела. - Наверное... наверное... - она попыталась исправиться и сказать, как нужно.

- Да это не важно, - успокоила ее ученая. - Иди к своим ребятам, играй. Ты молодец, очень хорошо отвечала.

Та, забыв попрощаться, вылетела за дверь.

- Видите? - экспериментаторша повернулась к хозяйке кабинета. - С одной стороны, ей хочется угодить взрослым. С другой стороны, она не до конца доверяет своим воспоминаниям. При наталкивании начинает фантазировать; воображает, будто действительно видела все, о чем говорится в подсказке. Давайте следующего.

Следующим был Дима, толстый мальчуган в девчоночьих рейтузах. Дима был в группе, где заранее знали о досадных недостатках Сэма Стоуна.

Прогнозы психолога сбылись.

Дима отвечал гораздо увереннее и тверже.

- Он вообще какой-то, - вконец осмелев, Дима покрутил пальцем у виска.

- Ну-ну-ну, - строго сказала директорша.

- Но он уж не очень и напортил, - предположила ученая с видом заговорщицы. Она разговаривала с Димой, как со взрослым, приглашая его к равноправному обсуждению. - Правда?

- Да ерунда, - махнул Дима. - Подумаешь!

- Ну, ступай, ты свободен.

- Удивительно, - выдохнула директорша, когда Дима ушел.

- Психология - наука гораздо более точная, чем принято думать, заметила гостья, давно уж не казавшаяся чужой и страшной. - Давайте продолжим.

Третьим шел Павлик.

- Не помню, - помотал он головой.

Вопрошательница откинулась на спинку стула.

- Ты хорошо подумал? - спросила она. - Может быть, ты просто не смотрел на него? Ведь он разлил всю воду из цветочной банки.

- Он ничего не разливал, - стоял на своем Павлик. - Он просто ходил по комнате.

Ученая поджала губы. Ей нравилось, как отвечает Павлик. Она и не рассчитывала на стопроцентную покорность в суждениях - ей были интереснее исключения.

- Но ведь конфету он уронил?

Директорша, напротив, увидела в Павлике смутьяна. Ей померещилось, что он вот-вот разрушит изящную теоретическую конструкцию, которая уже наливалась в ее сознании бетоном и сталью. К тому же она опасалась, что своими ответами Павлик испортит важную научную работу.

- Он у нас товарищ непоседливый, - объявила директорша и посмотрела на Павлика довольно грозно. - Вечно старается все сделать наперекор. Не иначе, ворон считал - вот ничего и не приметил.

- Я смотрел! - Павлик повысил голос.

- Смотрел, смотрел, - закивала дама. - Я в этом ни капли не сомневаюсь. Я тебя только прошу хорошенько подумать. Сосредоточься и вспомни: вот Сэм Стоун пришел. Вот он идет по комнате. Нечаянно опрокидывает стул. Задевает локтем банку с водой. Разве не так?

Павлик молча помотал головой. Воспользовавшись короткой паузой, он сам задал вопрос:

- Этот Сэм Стоун - из Америки?

- Скорее всего, да, - ответила настырная тетка после короткой заминки.

- А что он у нас делает?

- Иди, Павлик, - терпение директорши лопнуло, и она, смелая от отчаяния, перехватила инициативу. - Иди и хорошо подумай! - крикнула она вдогонку.

- Зачем же вы так? - удивилась ученая, когда за Павликом захлопнулась дверь. - Его поведение находится в пределах допустимого. Он развитый мальчик и знает, о чем говорит. Вполне возможно, что он даже опережает остальных... кстати - если желаете, мы можем договориться о финансовой стороне дела, и я частным порядком протестирую ваших детей на предмет IQ...

При словах о "финансовой стороне дела" директорша погрустнела.

- Большое спасибо, - сказала она. - Мы обсудим это на родительском собрании. Может быть, найдутся желающие...

- Возьмите визитку, - гостья протянула ей позолоченную карточку.

Директорша встала и лично впустила в кабинет очередного свидетеля.

*****

Стоял апрель. Визит Сэма Стоуна таял и терялся в разноцветном прошлом.

Мама Павлика присела на корточки; она испуганно разглядывала его вздувшуюся губу.

- А что это у тебя? - скороговоркой трещала она, не давая ему сказать. - А как же это случилось, а где же это ты? ...

Она держала его за плечи и легонько встряхивала после каждого вопроса.

- С Сережкой подрались, - проскулил Павлик. Из глаз его побежали слезы, рот перекосился.

- Это с каким Сережкой? - быстро спрашивала мама, вынимая из сумочки надушенный платок. - Из-за чего подрались? Как же так можно?

- Он говорит, что никакого Сэма Стоуна не было, - всхлипнул Павлик.

- Стоуна? Какого еще Стоуна? Кто это такой?

- Сэм Стоун, - упрямо и сердито сказал Павлик. - Это дядька, который приходил к нам в прошлом году.

Мама смутно припомнила, что да, в самом деле - прошлой весной ходили разговоры про какого-то клоуна, и звали его, действительно, как-то необычно: с одной стороны, вычурно, но с другой - не по-клоунски, не так, чтобы развеселить детей. А на родительском собрании их предупредили о каком-то учебном эксперименте, которое устраивало не то роно, не то педагогический институт. И просили по возможности не обсуждать это мероприятие с детьми. Выслушивать все, что они будут рассказывать, но воздерживаться от суждений.

Вовремя вспомнив о последнем, мама осторожно осведомилась:

- А он, этот Стоун, и вправду к вам приходил?

- Конечно, приходил! - запальчиво выкрикнул Павлик, забывая о разбитой губе. - Сережка совсем дурак. То говорил, что Сэм Стоун какой-то осел, все бьет и роняет, а он хороший, он фокусы показывал и ничегошеньки не сломал. А теперь вообще твердит, что Сэма Стоуна не было.