В 1933 г. публично раскаялся (чего хватило «палачам НКВД»), добровольно вышел из подполья и сдался властям, пообещав работать на Советскую власть. Его те самые «сталинские палачи» тут же простили, восстановили в партии (а он был партийный абрек), и он преспокойно работает в Грозном корреспондентом, партследователем, пишет стихи о любви к партии и Советскому правительству. По рекомендации партийных и советских органов (о как!) Хасана направили в Москву на учебу в Коммунистический университет красной профессуры (среди преподавателей которого огромный процент «невинных жертв сталинских репрессий»). Чем же занимается профессор в Москве? Организует антисоветскую писательскую группу во главе с «болельцем» за чеченский народ Авторхановым, устанавливают связь с Левой Троцким за границей (о, жертвы сталинизма!), связь с ошметками подпольного «Паритетного комитата» в Грузии, организует террористические группы. (Палачи НКВД под руководством Ягоды безмолвствуют.) Попутно (гены взыграли) осуществляет дерзкое ограбление банка (красный профессор!). Убиты 2 сторожа, из отрубленных рук и ног которых по приказы Исраилова на полу выкладывается две буквы «М», означающие «Мекка и Медина», а также «мусульманские мстители», что не мешает Хасанчику успешно закончить университет. Новоиспеченный профессор возвращается в Грозный, где ведет борьбу против обкома и ВКП(б), занимается антисоветской пропагандой, дискредитацией партийных и советских работников.

Все-таки арестован, но приговор мягок — всего лишь ссылка в Сибирь. Оттуда интеллигент бежит. Во время погони убил охранника и двух собак, из них вырезал филе, каковым и питался, скитаясь в тайге (профессор!). Вернулся на Кавказ, где жил на нелегальном положении, непрерывно мигрируя от Чечни до все того же Карачая, организуя многочисленные подпольные группировки Кавказа в единую партию ОПКБ (Особая партия кавказских братьев). Подготавливает подпольные базы и филиалы ОПКБ в Грузии, Азербайджане, Чечено-Ингушетии, Дагестане, Карачае и Нахичевани.

Четко поставил конечную цель своей деятельности — создание панисламистской Федеративной Республики Кавказ под протекторатом Германии. Причем арест его был затруднен не только горными условиями, но и поддержкой его штаба широкой сетью пособников из местного населения.

Восстание он поднял уже в конце 1939 года. В первые дни оно имело большой успех, и к началу февраля 1940 г. в руки бандитов перешли селения Галанчож, Саясан, Чаберлой и большая часть Шатоевского района. Вооружение добывали за счет разгрома и добровольного разоружения местной милиции. Разгромить восстание помешала война. К 1941 г. ОПКБ приняла только в Чечне в свои ряды 5 тысяч горцев, было организовано 5 повстанческих округов помимо городов Грозного, Гудермеса и Малгобека. Всего в этих округах и городах было почти 25 тыс. сторонников ОПКБ. Партия сразу же установила связь с немецким командованием — передатчик работал в лесах Шалинского района (до боли знакомые по последним войнам места!). Сразу же начались операции по дезорганизации тыла РККА, выселению или уничтожению всех русских, евреев и прочих некавказцев. Затем партия Исраилова была переименована в НСПКБ — Национал-социалистскую партию кавказских братьев (уж очень им хотелось быть поближе к «старшему брату» из НСДАП). Одновременно была создана Чечено-Горская национал-социалистская партия (ЧГНСП).

Она организовала крупное вооруженное выступление осенью 1941 г. в Шатойском районе Чечни. С трудом подавленное восстание (а шла ведь битва за Москву) возродилось вновь в июне 1942 г. Тогда же были арестованы активные участники восстания М. Басаев и

Г. Джангиреев. «Жертв бериевского произвола» мерзавцы из НКВД расстреляли.

В феврале 1942 г. вновь в Шатое и Итум-Кале было поднято восстание против Советов, во главе которого встал очередной «представитель национальной интеллигенции» юрист Майрбек Шерипов. Вскоре два очага восстания слились в один, был создан объединенный военный штаб «повстанцев» и реорганизовано бандитское правительство.

Посланцы Исраимова нелегально перешли линию фронта и вручили представителю абвера письма своего руководителя. С немецкой стороны красного профессора курировал полковник Осман Губе (Саиднуров). Этот человек, аварец по национальности, родился в Темирхан-Шуринском (Буйнакском) районе Дагестана, служил в Дагестанском полку той самой Кавказской туземной (она же — «Дикая») дивизии. В 1919 г. присоединился к армии Деникина, в 1921 эмигрировал из Грузии в Трапезунд, а затем в Стамбул. До 1937 года проживал в Турции под фамилией Губе, в 1938 г. за национализм был выдворен в Германию, где его приютил абвер. В случае успеха кавказской кампании Саиднурову-Губе была отведена роль начальника политической полиции.

Связь с Берлином осуществлялась также через группу десантников, сброшенных люфтваффе на территорию Веденского и Галанчожского районов Чечни. Возглавляли эту группу сам Осман Губе и лейтенант Реккерт. Личный состав был интернационален — немцы, чеченцы, ингуши, калмыки. Полковника Губе поймали в ночь на 13 января 1943 г. в районе села Акки-Юрт. Губе признался, что был поражен тем, как живут чеченцы и ингуши: «Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время… Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чем не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обреталась в Турции и Германии горская эмиграция».

Сначала действия советских органов против чеченских повстанцев не имели успеха — ведь Исраилов оплел весь Северный Кавказ своей агентурой. Его агент Албогачиев был наркомом внутренних дел (!) Чечено-Ингушской АССР и имел родственников среди членов бандформирований в Назрани (еще одна «жертва сталинизма»). Нарком напрямую сотрудничал с Исраиловым, что подтверждает их переписка, сохранившаяся в архивах КГБ. Он действовал под кличкой «Орел», и таких в аппарате республики было очень даже немало. Так, начальник отдела по борьбе с бандитизмом (!) ЧИ АССР подполковник ГБ Алиев А.А. и другие вели переговоры с Исраиловым и представителями абвера об оказании содействия немецким войскам. Аппарат ОББ практически бездействовал, по большинству бандгрупп с лета 1942 г. никаких мероприятий не проводилось. От преступного бездействия Алиев перешел вскоре к прямой помощи «кавказским братьям» — 17 августа 1942 г. банда экс-юриста Маирбека Шерипова фактически разгромила село Шатой, а за сутки перед налетом по приказу Алиева из села были выведены опергруппа и войсковое подразделение НКВД, которые предназначались для охраны Исраилова, Алиев сознательно упустил главаря повстанцев, не организовал преследования, и операция была провалена.

Сами боевые действия тех лет не отличались от сводок из Чечни, которые мы в 90-2000-е годы слышали с экранов телевизоров. «Повстанцы» грабили магазины и сберкассы, вырезали русские и еврейские семьи, охотились на небольшие подразделения и одиночных военнослужащих. Все эти выступления в тылу РККА были подавлены ценой больших людских и материальных потерь, да и то только после того, как за дело взялся сам Л.П. Берия. Для зачисток применялись войска охраны тыла, бронетанковые части и авиация (так нужные на фронте). Были созданы маневренные группы из числа войск НКВД и местного актива. Они насчитывали по 10–20 человек, хорошо вооруженных, имевших опыт боевых действий в горах. Именно эти горно-егерские подразделения армии и НВКД вели успешную борьбу с бандитами и их пособниками из «мирного» населения.

Сам Исраилов, перестав получать немецкую поддержку, с помощью двойной агентуры вышел на связь с начальником ОББ НКВД СССР Дроздовым. 1 декабря 1944 г. Дроздов через некоего Яндарова получил покаянное письмо Исраилова, где он просил «добиться из Москвы прощения за все мои грехи, прислать военно-политические журналы и брошюры не менее 10 штук, доклад Сталина от 7 ноября 1944 г.», а также: «лекарство против туберкулезной бациллы, пришли наилучшее лекарство». По некоторым данным, Исраилов написал письмо и Сталину, каясь в грехах и предлагая свою кандидатуру на пост главы ЧИ АССР (каков мерзавец!).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: