- Потому как то, что встречено, - не про тебя! - запальчиво крикнул шаман. - Верно, кто накроет рукой след анделиса, тот вправе требовать, чтобы ему открыли грядущее. Только кто тебе сказал, что все грядущее?

Великан надергал из кучи сена, на которой сидела принцесса, самых длинных соломинок, и теперь его длинные, неуклюжие на вид пальцы с удивительной легкостью плели тугой жгутик. Он протянул руку еще за одним стебельком, и мона Сэниа отодвинулась, чтобы не мешать ему.

- Не пугайся моих рук, непредсказанная, - покачал он головой, - я только выбираю стебли, которые касались твоих одежд

- Такой вот плетешок хорошо кровь останавливает, - проворчал сибилло, но невольная гордость, проскользнувшая в его тоне, выдавала его довольство и своим учеником, и, естественно, собственной персоной в качестве учителя. - А ежели его красота несказанная коснулась, то помогает вдвое. Говорят.

Уперлись они в несуществующую красоту!

- Я прошу прощения, что возвращаю твои мысли к моим заботам, рыцарь, проговорила принцесса смиренным тоном, - но я должна обойти еще три анделахаллы. Не мог бы ты сопровождать нас?

- Я готов, - просто сказал великан, стряхивая труху с колен. - Дождемся, когда погаснет Невозможный Огонь, и пойдем.

- Сейчас!

- Ты просишь о невозможном, краса безымянная.

- Древние боги, да почему же? Стражники нас не увидят, а и заметят, так эти каштаны и рогатки никому из нас не страшны.

- Достаточно, чтобы увидели, - вздохнул трусоватый рыцарь, чья смелость пока не вызывала особого уважения.

- Ты забываешь, что отец Лронга в темнице, - укоризненно заметил сибилло. - С ним и поквитаются.

- Прости. Я пойду одна. У тебя отец в тюрьме, а у меня сын, может быть, в какой-то анделахалле.

- Да я их все только что обошел, нет там младенца со светлыми волосами!

Мона Сэниа задохнулась.

- Ты уверен? - спросил за нее Сорк.

- Я не в первом городе обихаживаю тех, кто готовится к встрече с духами смерти.

- Но где же он? - простонала женщина.

- Посидим, времени у нас достаточно. Раскинем сеть предположений. Сибилло с нами.

Упомянутый сибилло, вместо того чтобы принять эти слова за комплимент, заерзал и принялся поглядывать вверх и по сторонам.

- Не тревожься, учитель, это я знаю лучше тебя: анделисы никогда не подходят к Травяному Приюту со стороны двери. Так что они нас не увидят.

- А может, они уже там?

- Возможно.

Мона Сэниа порывисто поднялась:

- Ну, так я спрошу у них!

Великан, не вставая, протянул руку, и принцесса почувствовала, что оба ее запястья стиснуты мягкой, но непреклонной в своей решимости ладонью. Это не напоминало жесткую хватку крэга - в прикосновении Лронга было больше просьбы, чем принуждения.

- Ты можешь не увидеть сына, а сын - тебя. А кроме того, владыка нашей дороги уже платит за такое любопытство; да не будет эта плата двойной.

На этот раз голос рыцаря был не только печален, но и суров.

- А уж ты платишь... - сибилло заперхал, прикрыв ладонью жабий рот, и было непонятно, то ли сенная труха попала ему в горло, то ли он сам спохватился, что сказал лишнее.

- Что же мне делать? - с бесконечным отчаянием проговорила мона Сэниа. Скажи, Лронг, у тебя есть сыновья?

- Они появятся у меня, только если я забуду тебя, неназванная.

- Мое имя Сэниа. Сэниа... Мур.

Сорк в безмерном изумлении вскинул на нее глаза, но она не потрудилась хоть как-то объяснить свой отказ от имени своего мужа.

- Напрасно ты назвала его, - буркнул сибилло. - Труднее забывать. Хотя за хороший теплый перл сибилло могло бы постараться и подвигнуться на пару-другую обеспамятных заговоров. Заклинания нынче дороги...

- Я не ношу с собой перлов, ты меня знаешь, сибилло, - как-то очень равнодушно проговорил рыцарь - похоже, он совсем не торопился, чтобы над ним произнесли эти заклинания.

Мона Сэниа прислонилась щекой к шершавой стене. Только сейчас, когда громадная ладонь держала ее обе руки, она почувствовала, как неуемно дрожат эти руки.

- Успокойся, Сэниа-Мур, - проговорил рыцарственный лекарь, отпуская ее. Ум твой помутнен, и рука не сможет держать оружие. Если бы ты была женщиной с моей дороги, я сказал бы, что ты уже опалена прикосновением анделиса. Буйство страсти сковало твой разум, хотя я и понимаю, что неистовое желание вернуть себе утраченного младенца - страсть священная. Но я еще не встречался с материнским отчаянием такой силы. Оно словно наслано на тебя свыше. Скажи, перед тем как потерять сына, ты не была смертельно больна?

- Нет.

- Может быть, тяжело ранена?

- Нет. Царапины.

- Странно... Скажи, сибилло, - обратился он к шаману, - я не ведун, так могу ли я верить тому, что чувствую без знания и опыта?

- Ты забыл, кто твой учитель, Лронг? Верь себе.

Травяной рыцарь тяжко вздохнул, сокрушаясь о том, во что приходилось поверить, но вслух делиться своими догадками с окружающими не стал, а обратился к более обыденной стороне жизни:

- Прости, пришедшая издалече, я не предвидел встречи с тобой и не озаботился ни едой, ни питьем...

Принцесса с Сорком переглянулись.

- Я приглашаю тебя, рыцарь, в мой дом, - просто и в то же время величественно проговорила она.

- Благодарю. Как только...

В следующий миг он уже изумленно тряс головой, оглядывая развалины замковой башни, слившиеся в единое целое девять кораблей, что, несомненно, он воспринял как волшебный девятиглавый храм, и кружок усталых воинов возле притухшего костра. Он неуверенно потрогал босой ногой камни, на которых стоял, словно опасаясь, что они сейчас исчезнут.

Сибилло, уже знакомый с колдовским могуществом гостей, только хихикнул:

- Босой ты теперь остался, аки смерд!

Мона Сэниа глянула на Сорка - Лронг только успел почувствовать, как исчезла твердая рука, обнимавшая его за плечи; не успел он перевести дыхание, а молчаливый их спутник уже стоял у костра, выгребая из золы нагретый плоский камень и водружая на него еще не просохшие сандалии. Сибилло по-хозяйски подобрал палку и тоже принялся копаться в теплых еще углях, что тут же принесло свои плоды в виде кусков жареного мяса и толстых лепешек, завернутых в листья местного лопуха.