Тори озадаченно наблюдала, как Дру укладывается на соломенном матрасе.

– Вы сами отвергли Анджелу? – Ее полный недоверия тон говорил о том, что она нисколько не верит ему. – Неужели, Монтана? Может быть, я и наивна, но не тупа.

Дру протянул руку, схватил ее за волосы, а затем притянул к себе. Их лица почти соприкасались. По телу Тори пробежали волны сладкой дрожи, и она прокляла себя за то, что так реагирует на этого мерзавца.

– У меня нет никакой охоты отвечать на твои колкости, малышка, – прорычал он, обдавая ее горячим дыханием. У Тори запылали щеки.

Она облизнула губы, внушая себе, что совсем не хочет целоваться с ним. На самом же деле ей очень этого хотелось. По своей наивности она не понимала причины внезапной вспышки Дру, которого терзала неудовлетворенная страсть.

Видения недавней ночи мучили Тори. Она вспоминала, как Дру прижимался к ней, какие необыкновенные ощущения переполняли ее при этом. Ей очень хотелось оживить в памяти те чудесные моменты своей жизни, понять, что же следует за этими страстными объятиями.

– Я не стал соблазнять Анджелу, потому что она – не ты, – тихо произнес Дру, и в голосе его звучало желание. – Неужели ты до сих пор этого не поняла, маленькая мисс Невинность? Я хотел тебя, а не ее. Она лишь в ничтожной мере могла бы тебя заменить.

Тори вздрогнула, услышав его хрипловатый голос, и сглотнула подкативший к горлу комок. Она беспомощно смотрела в эти выразительные ярко-синие глаза и чувствовала, что воля изменяет ей.

– Мне казалось, вам нужна опытная женщина, чтобы удовлетворить это желание, – сказала она.

Дру слегка ослабил руку, выпустив ее пепельные волосы, и тяжело вздохнул:

– Я говорил, что лучше бы на твоем месте находилась другая женщина, – объяснил он, глядя ей прямо в глаза. – Правда в том, Чикаго, что я хочу тебя. Так было и так есть.

И если ты не хочешь немедленно лишиться невинности, я предлагаю тебе убраться на свой тюфяк и оставить меня в покое.

Тори опять охватило невероятное желание, которое не покидало ее с тех пор, как Дру разбудил ее чувства. Но он ясно дал понять, что не станет переступать установленных им для себя границ.

– За один твой поцелуй я удалюсь на свое место и даже потушу фонарь, – смело ответила она.

Его темные брови изогнулись дугой. Тори постоянно удивляла его. Она менялась ежеминутно, сбрасывая навязанные ей матерью запреты, понемногу освобождаясь от раковины, в которую ее заключила Гвен.

– Неужели ты думаешь, что я остановлюсь после одного поцелуя? – спросил он, переводя взгляд на ее соблазнительные губы?

– Ну, если уж вы не завалились в траву с Анджелой, то, очевидно, у вас хватит самообладания, чтобы ограничиться одним поцелуем, – ответила она.

Дру кисло улыбнулся:

– Я удовольствуюсь тем, чем смогу.

В груди его что-то заклокотало. Тори лишь попробовала применить один из приемов Анджелы, а результат оказался ошеломительным. Ему было достаточно на нее поглядеть, и желание уже охватывало его – ни к одной женщине он не чувствовал ничего подобного.

Он приник к ее губам, испивая сладкий нектар поцелуя. Тори импульсивно обняла его за шею, и мгновенно вспыхнувшая страсть охватила их.

Тори знала, что испытывает судьбу. Она вся дрожала от вожделения, желания получить то, что мог ей дать только мужчина. Дру заставил ее испытать ощущения, до сей поры неведомые. Он сделал ее дикой и необузданной, пробудил в ней женщину, жаждущую разделить свою страсть с ним.

Содрогаясь от жгучего желания, Тори запустила пальцы в густые черные волосы, покрывающие грудь Дру. Она исступленно гладила его живот, нащупав шрам, оставшийся от давнего ранения. Она наслаждалась той радостью, которая разливалась по телу от ответных ласк. Тори была заинтригована разительным контрастом между мужчиной и женщиной. Прекрасное тело Дру, казалось, состояло из одних мышц, оно было воплощением силы, вызывая любопытство и желание ласкать его бесконечно.

Дру сдавленно застонал, почувствовав, что Тори становится все смелее. Ее ласки вызвали у него самые первобытные ощущения. Он впился в ее губы, как в заветное снадобье, лаская грудь, соски. Затем расстегнул ее брюки, коснувшись ладонями живота, бедер, ног…

Тори слегка вскрикнула, но Дру уже не мог ограничиться одними поцелуями. Он жаждал узнать ее так, как не знал ни один мужчина.

Его искусные руки скользнули в ее лоно и довели Тори до исступления. Эта интимная ласка чуть не лишила ее сознания. Казалось, мир перестал существовать, и Тори поняла, что страстно желает слиться в едином порыве с Дру, чтобы узнать то наслаждение, которое сулят все его ласки. Она, казалось, отдала бы жизнь ради того, чтобы облегчить страсти, бушующие в ней.

– Я хочу тебя, – с трудом произнесла Тори, и голос ее стал хриплым от жгучего желания.

Дру услышал ее словно сквозь туман. Он умел заставить женщину умолять о ласке. Он был опытным любовником. Но голос рассудка призывал его остановиться, не заходить слишком далеко в отношениях с этой невинной девочкой.

Как бы ни презирал Дру Хуберта Каррингтона Фрезье-младшего, он не мог заставить себя забыть, что Тори обещана другому мужчине. И как бы страстно ни желал Дру эту белокурую фею, он не мог забыть о том, что она дочь его друга.

В жизни мужчины бывают моменты, когда ему приходится сдерживать свои личные желания и потребности. Честная натура Дру не позволяла ему поддаться искушению, хотя Тори изнемогала от желания. Она была слишком неопытна и слишком уязвима.

Боже, как он ненавидел свою честность, когда эта нимфа так ждала его. Он хотел удовлетворить свое нестерпимое желание, но не мог этого сделать, потому что хотел и дальше жить со спокойной совестью и честно смотреть в глаза Калебу. Он понимал, что, лишив Тори невинности, он может испортить ей жизнь. Тори была бы не первой соблазненной и оставленной женщиной в его жизни. Но она была первой настоящей леди, которую он знал.

Когда наконец Дру, собрав остатки воли, оторвался от ее губ, девушка непонимающе захлопала глазами. Все ее тело дрожало от необычайного наслаждения, а сердце билось как сумасшедшее.

– Потуши фонарь, Чикаго, – приказал он, и голос его был хриплым от огненной страсти. – Здесь так жарко, что того и гляди весь амбар вспыхнет.

Едва ступая непослушными ногами, Тори приставила лестницу и потушила фонарь, затем доплелась до своего тюфяка – амбар освещался теперь лишь проникающим через слуховое окно светом луны. Неожиданно Дру подтянул ее тюфяк к своему. Она с удивлением посмотрела на него.

– Я не собираюсь заниматься с тобой любовью, – произнес он, заставляя ее лечь. – Одному Богу ведомо, как сильно я хочу тебя, но я сдержусь и ограничусь лишь тем, что мы будем рядом. Если же я осмелюсь сделать нечто большее, мы будем жалеть об этом всю жизнь.

Тори лукаво улыбнулась ему:

– Как жаль. Но, может, нам заняться еще чем-нибудь?

Дру не был уверен, что сумеет противостоять этому невинному флирту. Ему пришлось приложить все усилия для того, чтобы оторваться от нее. И даже сейчас, несмотря ни на что, здравый смысл контролировал его тело.

Опершись на локоть, Дру поглядел в ее горящие глаза.

– Я уже десятки раз представлял себе, как мы будем заниматься любовью, – сказал он откровенно. – Тебе повезло, что ты встретилась с джентльменом.

Тори натянула на себя одеяло и повернулась к Дру спиной.

– По правде говоря, Монтана, мне очень жаль, что ты настолько честен.

Унылая улыбка скользнула по его губам; Дру приподнял прядь ее волос и начал играть ими. Боже, как же все сложно. Он понимал, что эта голубка просто пробует свои крылья и использует его для своих опытов. Она разожгла в нем пламя, а теперь очень сложно стало не поддаться огненной страсти, которая выжигала его изнутри.

Горестно вздохнув, Дру обнял Тори и пожелал ей спокойной ночи, хотя на самом деле этого-то и не хотелось. Соблазнительная девчушка подвергала жестокому испытанию его благородные намерения. Всякий раз, когда он касался ее, ему хотелось сделать шаг вперед в их отношениях. Интересно, как долго он сумеет себя сдерживать, пока наконец не удовлетворит свои самые похотливые желания, отбросив в сторону всякую осторожность. Боже правый, эта очаровательная крошка настолько занимает его мысли, что он просто не может думать о чем-то другом.