Блейд моментально доказал, что пухлощекий ошибается. Пока он размышлял о том, погасла ли свеча в процессе телепортации или продолжает гореть в приемной камере Малыша, зрители взволнованно обменивались впечатлениями. Пухлощекий, так и не опустившийся в кресло, вдруг сдернул золотую цепь с шеи длинноносого старца и покачал ею перед носом странника.

- Вот освященный Первородным Пламенем символ власти иерарха! Я уверен, что его...

- Брат, будем считать, что демонстрация закончена, - произнес хозяин, приподнимаясь и отбирая цепь. - Я не против дальнейших опытов, если они будут проведены в твоей обители. Моя и так уже достаточно пострадала. - Он обвел собрание несколько растерянным взглядом. - Ну, братья, что будем делать?

Внезапно раздался голос пятого настоятеля, древнего старца, который, как показалось пленнику, до сих пор дремал и помалкивал. Хотя речь его было трудно разобрать - похоже, зубов у старика совсем не осталось, Блейд счел ее гласом истинной мудрости.

- Оставим решение Святому Отцу нашему Сарсу Датару, ибо в его мизинце больше святости, благолепия и ума, чем у нас всех, ничтожных, - прошамкала дряхлая развалина, и четыре настоятеля согласно кивнули.

На следующий день "демона" в сопровождении дюжины стражей отправили в Ластром, главный монастырь Киртана, священной страны Первородного Огня, лежавшей на жарком плоскогорье Авад.

2

Угли прогоревшего костра подернулись пеплом, от входа потянуло утренним холодком. Блейд спал, подтянув колени к груди, чтобы не расходовать зря драгоценное тепло: его толстый плащ прикрывал девушку.

Ее лицо, по-детски невинное и прекрасное, иногда возникало перед ним с сонном забытьи, но чаще это приятное видение сменялось другим, далеко не столь очаровательным: резкими чертами бледной морщинистой физиономии, на которой выделялся крупный прямой нос, рыжие кустистые брови над холодными зеленоватыми глазами, тонкие губы и высокий лоб, переходящий в необъятных размеров лысину. Святой Отец, великий хранитель Вечного Огня, самодержавный владыка Киртана, пронизывал взглядом оцепеневшего Ричарда Блейда, проникая на самое дно его души, улавливая малейшее движение мысли. Мрачное и властное лицо Сарса Датара надвигалось все ближе и ближе, черты его расплывались, незаметно обретая удивительное сходство с почтенным ученым, лордом от кибернетики, загнавшим Блейда в эту дыру. Вот его светлость криво ухмыльнулся и что-то угрожающе пробормотал. Странник в отчаянии попытался шевельнуть губами, произнести слова оправдания, но рот его был словно забит льдом. Он замотал головой и проснулся.

Блейд чувствовал, что начинает замерзать. В пещере царила непроглядная тьма; он на ощупь отыскал мешочек с кремнем и трутом и высек огонь. Неверные тени заплясали под сводами подземелья; он сунул в костер охапку сушняка и грелся минут пять, всем телом впитывая благодатное тепло. Пожалуй, в обожествлении огня таилась некая истина, ставшая для него более понятной в этот предутренний час, когда огонь ассоциировался на с грозным ревущим пламенем пожарища, а с теплом, светом, ощущением безопасности...

Странник склонился над Астой, прислушиваясь к ее ровному дыханию, поправил плащ и решил, что ей не помешает еще немного подремать. Сам он вполне выспался и теперь был не прочь заняться чем-нибудь полезным - к примеру, обследовать их убежище в поисках другого выхода. Сжевав лепешку, он запил ее глотком воды и поднялся, сжимая в руках горящую ветвь.

Блейд пошел вдоль стены, ощупывая ее ладонью и стараясь отыскать проходы вглубь горы, которые заметил прошлым вечером. Вскоре его пальцы нашарили рваный край отверстия; он поднес свой факел к пролому и убедился, что тот достаточно высок, чтобы в него мог пролезть рослый мужчина. Сунув голову в трещину, он увидел полого уходящий вниз коридор и без колебаний шагнул вперед.

Чадящая ветка давала немного света, и ему приходилось все время придерживаться рукой за стену, чтобы не потерять направление. Тоннель, явно природный, то расширялся, образуя подземные гроты, то становился узким, словно крепостная бойница. Изредка спотыкаясь о камни, Блейд осторожно перебирался из одной пещеры в другую; гулкое эхо его шагов металось под низким сводом. Факел его чуть тлел; он шел уже полчаса и начинал подумывать о возвращении - Аста, проснувшись, могла запаниковать, не обнаружив его рядом.

Внезапно, проникнув в очередную подземную камеру, он ощутил ток свежего воздуха. Казалось, тьма тоже стала понемногу рассеиваться; вечный мрак уступил место сумеркам, в которых смутно проступал нависший над головой потолок. Проход вильнул; обогнув выступ сыроватой прохладной стены, Блейд очутился перед разломом, выходившим на склон горы. Тусклый свет раннего утра заставил его на секунду зажмуриться. Еще не успев открыть глаз, он услышал отдаленный перезвон колоколов: в Киртане начинался новый день, четвертый, считая с побега демона Стали и юной монахини, Дщери Огня.

Такой же величественный благовест плыл над Ластромом и в то утро, когда Сарс Датар прогуливался по чудесному саду монастыря, беседуя с пришельцем из миров иных, новым своим фаворитом. Когда над монастырскими башнями разнеслись первые звуки серебряных и медных колоколов, Святой Отец умолк на полуслове, прислушиваясь к их звону. Постепенно его лицо разгладилось, приобрело задумчиво-мечтательное выражение, веки прикрыли холодные зеленоватые глаза; казалось, властитель Киртана на миг стал обычным человеком. С довольной улыбкой он придвинулся к спутнику и негромко произнес:

- Послезавтра Вечный Огонь наберет полную силу.

Блейд кивнул; ему уже было известно, что речь идет о дне летнего солнцестояния.

- Большой праздник, Святой Отец? - равнодушно поинтересовался он.

- Да. После него я сорву свежий плод из своего Сада... - улыбка Дасара словно сочилась патокой. - Плод, который как раз созрел...

Содрогнувшись, Блейд внезапно сообразил, что речь идет об Асте. За туманными намеками Святого Отца таилось то, что специалисты по европейскому средневековью именовали "правом первой ночи" - обычай, широко практикуемый в Киртане, ибо местные теологические доктрины отнюдь не поощряли безбрачие, воздержание и аскезу. В благости своей Вечный Огонь был щедр к тем, кто держал в руках духовную и светскую власть; и щедрее прочих он одаривал Сарса Дасара, свое живое воплощение на земле. Этот высший иерарх никогда не пренебрегал ни одним из прав сеньора, регулярно собирая законную десятину не только мясом, маслом и зерном, но красивейшими девушками. Обычно они попадали в Сад Святого Отца в возрасте шестнадцати лет и выдерживались там в течение года. Процесс доведения до кондиции будущих наложниц включал массу полезных вещей: танцы, музыку, искусство легкой беседы и, разумеется, углубленные занятия теологией. Впрочем, главный тезис был прост: покорность Вечному Огню и желаниям его наместника.