- Ника, ты же простудишься, - заохала баба Тоня, заглянув на балкон.
Вероника вздрогнула от неожиданности и открыла глаза.
- Так похолодало, а ты в футболке сидишь. Заболеешь. И чего ты вечно торчишь на этом балконишке. Там только этот потертый стул и помещается, - причитала Антонина, разыскивая в Вероникиной комнате свитер.
- Да все нормально, баба Тоня, мне не холодно, - успокаивала вернувшаяся с балкона Ника.
- Нормально? Да ты посмотри на себя. Худая, как весло, никаких жировых запасов, чему там греть-то? Вот посмотри, вся кожа в мурашках, - возмутилась старушка.
- Хорошо, хорошо, сегодня больше на улицу не ногой, - успокаивала девушка.
- На улицу, да разве же этот квадратный метр за окном можно улицей назвать? Пошла бы, по-настоящему прогулялась, может жениха себе нашла бы, - спорила двоюродная бабушка.
Больше всего Веронике были не по душе разговоры о женихах. Ей всегда катастрофически не везло на любовном поприще, и в какой-то момент она смирилась с одиночеством, утешив себя мыслью, что не в женихах счастье.
- Мне сейчас не женихов надо искать, а работу, - сев за компьютерный стол, устало проговорила Ника.
- Да ну ее, эту работу. Девушка должна детей рожать и за домом ухаживать. Посмотри на себя, ты же такая красивая, прямо как Анька в детстве...
На этом моменте Вероника абстрагировалась и включила рефлекторное "Угу", с интервалом в пару минут.
Баба Тоня вспоминала молодость и в тысячный раз повествовала о том, как она с сестрой обрела-таки семейное счастье.
- Вот такущий фингал у него был, - распалялась баба Тоня, - Я достала из погреба прохладную банку с солеными опятами и приложила к его глазу. Даже подумать страшно, что он из-за меня на этого городского верзилу накинулся. Вот какие в деревне люди жили. Не как сейчас по квартиркам в городе. То были настоящие, большие человеческие сердца...
В комнату заглянул дедушка Анатолий. Вероника бросила на него горестный взгляд. Старичок сразу понял, что происходит, и сразу бросился на помощь.
- Тонька, ты опять за старое?
- Чего тебе, - ворчливо ответила жена.
- Веронике мешаешь. Ну-ка, пойдем, там по телеку твоя дребедень начинается. Как же ее... Забыл название.
- Ладно, потом дорасскажу, - проскрипела бабушка и поплелась к себе в комнату.
- Спасибо, - шепнула дедушке Ника.
Перед самым сном Вероника вспоминала Санторини. Там было тихо и благополучно. По узким многоуровневым улочкам прогуливались красиво одетые дамы. В ресторанчиках слышалась английская речь и мелодичный смех. Девушке так хотелось съездить хоть куда-нибудь по-настоящему. И тут в памяти возник Неро. Красивый, ухоженный. От него словно пахло не одеколоном, а деньгами. Как, впрочем, и от всей этой странной семерки. Мысли цеплялись одна за другую и вот Вероника уже бороздит город в поисках Неро и Элоя.
- Ну и не надо делать за него всю грязную работу. Он приблизиться к ней не сможет, а значит, контакт наладить сам не сможет. Зачем ты вмешиваешься? Уговоришь ее вступить в объединение, только на руку ему сыграешь, - услышала она разговор друзей.
Элой и Неро ужинали все в той же гостинице.
- Возможно, ты и прав, - задумчиво ответил мужчина.
- Вот и хорошо, - облегченно выдохнул Неро, - Значит, забываем про эту девочку, по крайней мере на какое-то время?
- Нет, у меня есть мысль получше, - бодро проговорил мужчина и встал из-за стола.
- Мне пора, Симона уже, наверное, забыла, как я выгляжу, - сказал юноша, - Что бы ты там ни задумал, придется обойтись без меня.
- Не волнуйся, занимайся свадьбой, я тут один разберусь, - ответил Элой и пошел к выходу из ресторана.
Больше ничего интересного не происходило. Неро, вернувшись в номер, собрал вещи и на такси уехал в аэропорт. Элой, вернувшись из ресторана, лег на кровать и стал что-то набирать на планшете.
Вероника повернулась на бок и плавно уснула.