Я удивилась и была потрясена таким его предложением в присутствии моего отца. Папа вышагивал у меня за спиной. Затем остановился почти вплотную к Хейми. Мой желудок трепещал от гордости и удовольствия, когда Хейми не отступал, ни на дюйм.

— Что, черт возьми, ты вытворяешь, молодой человек?

Хейми оставался совершенно непробиваемым, перед яростью моего отца, спокойно ответив.

— Предлагаю ей безопасное место для ночевки, сэр. Моя свободная спальня. Я не уверен, что этот дом сейчас самое лучшее место для нее.

— Мне плевать, в чем ты там уверен сынок, она моя дочь, и я отвечаю за ее безопасность, вот уже двадцать лет.

— Двадцать один, — пискнула я автоматически.

Папа ворчал, и я видела, как губы Хейми дергались, в попытке подавить улыбку.

— Я и не говорю, что вы не можете обеспечить ее безопасность. Я просто говорю, что такую ситуацию трудно контролировать. Слоун не под прицелом, но она в опасности. И даже если бы она была в центре внимания, никто бы и не подумал искать ее у меня. Это всего лишь предосторожность. Я просто думаю о том, что будет лучше для Слоун. И ничего больше.

— И с каких это пор, ты стал так заинтересован в благополучии моей дочери?

— Вы бы предпочли, чтобы мне было все равно? — спросил Хейми равнодушно.

— Конечно же, нет, но я не позволю, чтобы ею воспользовались!

— При всем моем уважении, сэр, но, Слоун достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения. Может быть, вы должны спросить ее, что она предпочитает делать?

— Прямо сейчас меня не интересует твое мнение или то, что ты думаешь, что я должен делать. Я делаю то, что лучше для моей дочери. Впрочем, как и всегда.

— Сэр, я не спорю. Я просто...

— Черт возьми, да кто ты такой! Ты стоишь на моей лужайке, рассказывая мне, что делать с безопасностью моей дочери.

— Я преследую то же, что и вы, сохраняя безопасность Слоун. И я думаю, это...

— Мне наплевать, что ты думаешь!

— Тогда вам наплевать и на то, что думает Слоун! — выпалил Хейми в ответ.

— Послушай ты, ничтожество, моя дочь сделает то, что скажу ей я, потому что я защищаю ее последние двадцать лет!

— Двадцать один, — снова пробормотала я.

— Слоун! Заткнись! — закричал отец.

Это было последней каплей. Это то, от чего я пыталась убежать. Это его отношение ко мне, как, к безмозглому ребенку, не имеющему права голоса. Но с меня было хватит. Это был единственный шанс, чтобы заставить его услышать меня. Не самое подходящее время конечно, но все же, это мой шанс, чтобы доказать отцу, что я выросла. И я собиралась это сделать.

— Пап, он прав. Во всем. — Сказала я, привлекая внимание двух пар глаз, смотрящих друг на друга. Теперь их внимание переключилось на меня.

— Слоун, я...

— Я знаю, пап. Я знаю каждую причину, каждый аргумент. Я знаю, что ты любишь меня. Я знаю, что ты хочешь, только лучшего для меня. И я знаю, что ты не хочешь меня отпускать. Я знаю. Я, правда, понимаю. — Я протянула руку и взяла его ладонь в свою руку, встречая, его острый взгляд. — Но ты должен, папа. Мне нужно, чтобы ты меня отпустил.

Я посмотрела прямо на него, а он тоже не сводил с меня глаз. Я хотела, чтобы он увидел, увидел прямо сейчас, что я не шутила, что я не собиралась отступать. Я хотела, чтобы он увидел, что я люблю его, и уважаю, но мне нужно, чтобы он меня отпустил. Мне нужно было жить. Мне нужно было уметь принимать собственные решения и совершать свои собственные ошибки.

Не знаю, как долго мы так простояли в напряженном молчании, в таком, возле нашего дома. Очень долго. Но, наконец, я увидела, как внутренняя борьба отца прекратилась. И впервые в жизни, я увидела, как он уступает мне.

— Это только потому, что я так сильно тебя люблю. Ты ведь понимаешь это, правда?

Я улыбнулась, смотря в красивое, обеспокоенное лицо моего отца.

— Конечно, я знаю это. Почему ты думаешь, я терпеливо ждала все эти годы?

— Просто пообещай мне, что будешь осторожна. Всегда, Слоун. Наслаждайся жизнью и временем, которое тебе отведено. — Он быстро взглянул на Хейми, через мое плечо. — И, постарайся сделать правильный выбор.

— Пап, все, что я хочу — наслаждаться жизнью. Но я не могу этого делать, будучи запертой в башне из слоновой кости.

— Знаю, знаю. Просто это очень трудно. Тяжело отпустить. Надеюсь, что у тебя когда-нибудь будут дети, и ты узнаешь, каково это.

— Надеюсь, Господь будет милостив ко мне, — печально произнесла я.

Папа сжал мою руку, и еще раз оглянулся на Хейми.

— Я доверяю тебе одно из самых ценных сокровищ, которые у меня есть. Не заставляй меня преследовать тебя.

— Я понимаю, сэр, — кивнул Хейми.

Я встала на носочки, чтобы поцеловать отца, прежде чем забежала в дом, чтоб собрать небольшую сумку для ночлега и захватить книги для завтрашних занятий. Я была рассеянна и чувствовала, как адреналин наполнял мою кровь, так как, наконец-то, я действовала по велению сердца, а не разума. Единственное о чем я могла сейчас думать — Хейми, и то, где я буду сегодня ночевать!

— О чем ты только думал, чувак? — спросил я самого себя в тишине, которая окружала меня в машине. В сотый раз, я посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Слоун все еще там.

Честно говоря, я и не знал, что думать. Или, если я вообще мог думать. Я знал, что лучше не связываться со Слоун. Особенно, сейчас. И, особенно, в чем-то-другом-чем-сексуальным способом. Но я заставил себя найти ее, стоя перед ее домом посреди ночи, заметив пулевые отверстия на сайдинге, проходя через море латунных гильз, чтобы добраться до нее — святое дерьмо! Этот момент был… глупым. Я был потрясен. И по какой-то причине немного боялся — за Слоун и то, что могу потерять ее. Это было чувство вины. Конечно, было чувство вины. Это было просто ошеломляюще. Что будет, если я что-то сделаю не так, несмотря на осторожность? Подвергну Слоун опасности? Как, черт возьми, я смогу остаться самим собой после этого?

Желание вытащить ее оттуда было сильнее. Чертовски сильным. Я благодарен за мой нормальный довольно спокойный характер. Это позволило мне быть уверенным и равнодушным перед ее отцом и никогда не показывать, что я действительно чувствовал. Так что это хорошо. Но теперь... теперь я на пути к своему дому со своей девушкой, и мне не стоило портить отношения с ее семьей, на которую мне хочется очень пожаловаться. Но она ничего об этом не знала. Но я везу ее к себе домой. Это действительно довольно глупо.

Однако сейчас нет пути назад. Я увидел впереди поворот. Я ехал по улице, по которой ездил последние два года и остановился на подъездной дорожке перед арендованным домом, я звонил домой в течение последних двух лет, со Слоун, следующей за мной.

Я заглушил двигатель, сделал глубокий вдох и вышел из своей машины. Я обошел машину и со стороны Слоун открыл заднюю дверь, чтобы вытащить сумку, которую я видел там раньше.

— Черт, эта штука весит целую тонну. Что у тебя здесь, тело?

Слоун выскользнула из-под руля и ухмыльнулась мне.

— Разве ты не хотел бы узнать?

Напряженная тишина возникла между нами, пока мы поднимались по мощеной дорожке к передней двери.

— Это просто прекрасно, — сказала Слоун, рассматривая двухэтажное строение в средиземноморском стиле.

— Спасибо.

— Твой?

— Конечно, он мой. Мы не просто так выбрали дом и сделали его под себя.

Слоун закатила глаза.

— Я знаю это, не умничай. Я просто спросила у тебя, ты им владеешь.

— Нет, он арендованный, любопытная.

— Эй, ты не должен винить девушку за попытку спросить. Ты такой скрытный. Я очень мало знаю о тебе. Боже мой, я даже не знаю твоей фамилии.

Я остановился перед тихо журчащим фонтаном, который находился слева от входной двери.

— Это беспокоит тебя?

Она пожала плечами, но не встретилась взглядом со мной.

— Нет.