— Она… особенная. Она самый особенный человек из всех, кого я встречала. Она единственный человек в моей жизни, кто заставляет меня улыбаться. Напоминает мне, что всегда есть что-то, из-за чего можно быть счастливой. Эта радость может появиться благодаря лишь одному объятию. Мы с Хейди не идентичные. Дело не только в этом. Я родилась обычной. А она нет. У Хейди синдром Дауна.

Он ничего не сказал. Мы стояли на кухне в тишине, и, кажется, словно на моей груди лежит массивный вес, пока я жду, когда он скажет хоть слово. Или, может, мне нужно что-то сказать. Продолжить объяснение.

— Где она сейчас?

— В доме, в который ваша мама определила её, когда я пришла сюда после смерти мамы. Он называется «Among the Spanish Moss». Я никуда не хотела оправлять Хейди, но я не могу работать и заботиться о ней. Над ней нужен постоянный надзор, моя мама занималась этим каждый день, пока я не приходила со школы. Тогда она работала по вечерам, пока я заботилась о Хейди. Когда я пришла сюда, твоя мама дала мне работу и отправила Хейди в то замечательное место. Там к ней хорошо относятся и у неё есть друзья. Но оно не дешёвое.

На лбу Джаспера появились глубокие морщины.

— Порция платила за заботу о Хейди? Это то, куда шли все деньги?

Я кивнула.

Его хмурость осталась. Я почувствовала узел в животе.

— Воскресенья… ты уходишь, чтобы увидеть её, не так ли?

Я снова кивнула.

— Печенья. — У него вырвался смешок, в котором не было и доли радости. — А я думал, ты сделала их для какого-то парня.

— Ей нравятся печенья. И работникам тоже. Мне нравится приносить им угощения.

Он вздохнул и откинулся на столешницу позади и скрестил руки на груди.

— Сколько стоит то место в месяц?

— Было шесть тысяч. Но я перевожу её в комнату на несколько человек, что уменьшит стоимость до четырёх. Ей нравится компания. Если бы я знала, что есть такая возможность, я бы попросила об этом раньше. Но Порция всё организовала, и я не имела понятия. Я была так благодарна, что не задавала вопросов. До прошлой недели я также не имела понятия о том, сколько она платит. У нас была сделка: я работаю, а она даёт мне пятьдесят долларов в неделю на бензин и другие нужды. Остальная моя зарплата уходила на заботу о Хейди. Были и другие места, куда она могла определить Хейди. Знаю, что я могла бы найти более доступное место, но она любит людей там. Она привыкла. Потеря мамы оказалась для неё сложнее, так как она не понимает. Переезд из единственного дома, который она знала, чтобы жить с незнакомцами, требовал от неё сил. Одна мысль о том, чтобы сделать это снова, разбивает мне сердце. Я, конечно же, не ожидаю, что вы будете платить за это. Я согласна с вами, что это слишком много. Особенно сейчас, когда я знаю, как это дорого. Но если бы мне разрешили работать на второй работе, это бы помогло.

Сначала он ничего не сказал. А я сказала, всё, что могла.

— Последний вопрос. Почему ты пришла сюда? К Порции?

Не уверена, хочет ли Порция, чтобы он знал эту часть или нет. Но я уже зашла слишком далеко. Мне нужно признаться во всём.

— Моя мать дала мне кусок бумаги с именем Порции и адресом за день до смерти. Она была очень больна. У неё был жар и она была в бреду. Она говорила, что счета за больницу уничтожат нас и отказалась идти. Я думала, что она поправится дома, думала, что это просто простуда. Потом кашель ухудшился. Когда она дала мне имя и номер и сказала, что, если с ней что-то случится, позвонить той женщине, я испугалась. Когда она пошла спать той ночью, я позвонила в 911. Они пришли забрать её в больницу, но было слишком поздно. Её уже не было с нами. На следующий день после похорон наш домовладелец сказал, что мы задолжали за два месяца аренды. Он ненавидел делать это, но, если бы мы не заплатили, ему пришлось бы нас выселить. Я собрала наши вещи, и мы приехали сюда, не зная, чего ожидать. Порция посмотрела на записку и попросила нас войти. На следующий день Хейди переехала в её новый дом. А я начала работать.

Я видела, что Джаспер пытается понять, кем была моя мать и почему Порция помогла ей. Я делаю то же самое. Может, он узнает, потому что мне не удалось. Хотя он не кажется разозлённым. Просто задумавшимся. Порция была здесь, когда я нуждалась в этом. Я чувствовала себя виноватой за то, что рассказала ему, что случилось. У меня такое чувство, будто я отвернулась от неё. Не спрашивала её разрешения. Нужно было предупредить её. Я обязана ей.

— Знаю, у вас с матерью напряжённые отношения. Но она была рядом, когда никого не было. Я должна была поговорить с ней, прежде чем рассказывать вам всё. То, что я сделала нечестно.

Его губы растянулись в полуулыбке.

— Ты беспокоишься обо всех, Бьюла Эдвардс?

— Нет. Не больше, чем все остальные.

Он мягко рассмеялся и покачал головой.

— Сомневаюсь в этом, разве я не слышал рассказ о твоей жизни? Ты невероятно наивна. Ты можешь оставить вторую работу. Порция — не проблема.

Я выдохнула с облегчением от того, что он понял.

— Спасибо. Теперь могу я приготовить вам завтрак?

Полуулыбка осталась на месте, и он взял чашку с его кофе и протянул её мне.

— Я делаю дерьмовый кофе. Можешь заварить для меня? Твой лучше. И я хотел бы что-нибудь поесть. Я рано встал, так что пойду, оденусь и вернусь.

Я взяла его чашку и стала наблюдать, как он уходит. Впервые с тех пор как я приехала сюда, я не чувствую страх ползущий по шее.

Джаспер уже доедал свой завтрак, когда Стоун зашёл в дом, одетый в потёртые джинсы и чёрную футболку. Я никогда не видела, чтобы он одевался как Джаспер. Стоун уходит каждый день, но я не думаю, что он отправляется на работу.

— Она готовит чертовски вкусные вафли. Она добавляет фруктовый йогурт сверху, а внутри есть клубника, — сказал Джаспер Стоуну, когда я забирала его тарелку.

— Звучит вкусно, — сказал он без всякого энтузиазма.

— Не могла бы ты принести парочку вафель для моего очаровательного друга? — попросил Джаспер, закатывая глаза.

— Конечно, — ответила я и повернулась к Стоуну. — Налить кофе?

Он не посмотрел на меня, но кивнул.

— И сок. Апельсиновый. Свежевыжатый.

Я вышла с тарелкой Джаспера, прежде чем они начали говорить. Интересно, скажет ли он Джасперу о моей второй работе этим утром. Может, он выждал, чтобы мне было более неловко. Похоже на него. Быть жестоким.

Я приготовила несколько вафель, неуверенная, скольких людей буду кормить. Так что единственное, что требует время на приготовление, — это апельсиновый сок Уинстоуна. Как только я выжала сок, я понесла его завтрак к столу.

— Тебе придётся обсудить это с ним рано или поздно, — говорил Джаспер, когда я снова вошла.

— Я тебя не спрашивал, — ответил Стоун.

Джаспер усмехнулся и повернулся ко мне.

— Он одна сплошная радость. Ты ещё не заметила этого?

Я ничего не сказала. Даже не улыбнулась. Я поставила перед ним его еду и выпрямилась, чтобы увидеть, нужно ли ему ещё что-нибудь.

— Я планирую остаться здесь на всё утро и поговорить с Порцией. Если хочешь присутствовать, я не против.

Тогда я остановилась. Он собирается поговорить с ней о нас с Хейди? Почему она помогла нам? Это означает, что он, возможно, получит ответы, которые меня саму интересуют. Не потому что я не благодарна за всё, что она сделала, а потому что она была знакома с мамой. Порция когда-то знала её, и я хочу узнать подробности. Я скучаю по маме, и у меня нет никого, с кем я могу поговорить о ней. У мамы не осталось друзей. Вспоминать о ней с Хейди — не лучшая идея: это пугает мою сестру. Я пыталась однажды, и это не закончилось ничем хорошим.

Если Порция знала маму и может поговорить о ней со мной, я хочу этого. Я хочу всё, что она может предложить. Любую связь с ней.

— Я бы с удовольствием, — сказала я ему.

Стоун замер с вилкой у его рта.

— Что я пропустил?