"Им хорошо!" - с завистью подумал Сенька и, вспомнив, что совсем забыл про яблоки, тоскливо произнес:
- Кому?
Остановилось еще несколько покупателей. Подвыпивший гражданин подбросил в ладони яблоко, покачнулся, с трудом поймал его и опустил в корзину со словом: "Фрукт!"
Подошел старичок, взял пяток яблок, внимательно посмотрел на Сеньку, сказал:
- Учиться бы тебе, молодой человек! - и ушел.
"Словно я не учусь", - с обидой подумал Сенька.
Полная женщина нагнулась над Сенькиной корзинкой и долго перебирала оставшиеся яблоки: брала в руки одно, потом меняла его на два и опять - на одно, но покрупнее.
- Сколько? - спросила она, наконец выбрав три яблока.
Сенька хотел сообразить, сколько просить за три штуки, но растерялся и никак не мог подсчитать.
- На тридцать копеек две штуки, - сказал он и добавил: - Или на рубль пять!
- Так что же это у тебя получается! - возмутилась женщина. Пятнадцать копеек штука или двадцать?
Сенька совсем растерялся.
- Да, - произнес он. - Так.
- Спекулянты несчастные! - воскликнула женщина, бросив Сеньке тридцать копеек и одно яблоко. - А наверное, еще пионер!
- Нет, я октябренок! - признался Сенька.
- Еще лучше! - совсем рассердилась женщина и двинулась по тротуару, шурша платьем.
"Почему спекулянты? - подумал Сенька. - И почему несчастные?"
Он посмотрел в корзину. Там оставалось четыре яблока.
"А ну их!" - решил Сенька и, прикрыв яблоки тряпкой, взял корзинку на руку.
Он подошел к матери и передал ей несколько замусоленных рублей и горсть мелочи:
- Поедем! А то я пить что-то хочу!
Мать как раз продала все яблоки, настроение у нее было хорошее.
- Конечно, сынок, поедем! - сказала она ласково. - А попить я и здесь тебе куплю. Сладенькой. Ты умница у меня. Завтра опять поедем. Яблок-то много еще! А они смотри как хорошо идут...
Всю обратную дорогу Сенька молчал. И только когда подходил уже к Старым Дворикам, он вспомнил:
- А книжки-то и тетрадки мы так и не купили...
Хотел еще что-то сказать, да не стал. Опять мать скажет: "Мал ты, сынок! Не понимаешь..."
6
До чего же много в жизни непонятного! И верно, мал еще... А понять все ох как хочется! Матери хорошо говорить, она большая. Да только и она, видно, не все понимает. Купила зачем-то козу и радуется. А к чему она? Вот и Митя говорил: "Не совсем сознательная". И Максимка Копылов... Они понимают. Про бабушку Максим правильно сказал. Но бабушка умерла, а ничто не меняется. Вот-вот уже почти начало меняться - и стоп. Опять чуть ли не каждый день в город: то яблоки, то редиска, то зелень всякая! И зачем матери столько денег! Отец приносит, Митя. За корову заплатили. Да и в городе сколько навыручали! А мать - все еще и еще. Хоть бы купила что-нибудь. Телевизор, как у других. Или мотоцикл Мите. Он давно хотел. А если бы с коляской, так и всем ездить можно! Так нет! Радио купили год назад - и все! Вот козу эту еще. Да на что она? А если бы мать в совхозе работала, и ей бы платили! Хватило бы! И на одежду не много нужно! А на еду и подавно. Своего много. Магазин рядом. А в магазине что - дорого? "Спекулянты", наверное, это что-то нехорошее. Хоть и "несчастные", а зло это женщина сказала, ругательно...
Всю ночь ворочался Сенька с боку на бок. Ну, не всю, а полночи наверняка. На луну смотрел раз десять. Она прямо над средним окошком светила. С правой стороны наполовину отрезана, как яблоко какое ножом отхватили. На стене фотографии рассматривал. Хоть темно, а все равно видно. Он их все наперечет знал. Наверху бабушка с дедушкой. Настоящего дедушки Сенька никогда не видел, а только на фотографии этой. На ней и бабушка и дедушка еще молодые совсем - на стариков не похожие. Рядом с ними Митя на двух карточках: маленький, голый, попкой кверху, и в армии. В форме он красивый был. Пограничник! А еще есть - отец на войне. Около танка стоит, а голова перевязана. Ранен был. Потом - мать. Девочкой, когда в школе училась. Школа раньше далеко была. Ребята и учились и жили там. Мать, говорят, занималась хорошо! За это ее и сфотографировали. С отцом они в школе познакомились. Он из другой деревни ходил. Ниже всего карточка, где они как раз поженились. И Сенькина карточка - тут же рядом. Правда, нехорошая. Он плохо на снимках получается. Как испуганный! По соседству от Сеньки отцовы братья-близнецы. Оба они погибли. На войне. И материна сестра тоже погибла. В Германии где-то. Угнали ее туда фашисты. А на карточке она девочка совсем, классе в третьем, видно. Над самой Сенькиной головой - грамоты. Одна отцовская - военная. Там все города написаны и реки заграничные, где он побывал. А вторая - Митина - из совхоза. За работу на уборке. Отцу тоже давали такие. Но их очень много, и он не повесил...
Сенька опять повернулся, теперь - на спину. Все, что на стенке, он наизусть знает, а вот не на стенке...
Свет луны падал на Сенькино одеяло и на занавеску, за которой спали отец и мать. Занавеска еле заметно колыхалась, лунные полосы дрожали на ней и вдруг начали как-то странно прыгать. Почему? Да ведь это Сенька сам задел ногами занавеску - вот они и запрыгали. Сенька посмотрел на пол, где тоже лежали лунные полосы, - они не двигались, будто уснули. И Митя давно спал: во сне он всегда посапывает и иногда кашляет. Это от папирос.
Спать вовсе не хотелось. Когда думаешь о чем-нибудь, то заснуть трудно. Сенька даже закрыл глаза, а все равно не спится. Можно долго лежать с закрытыми глазами и не спать. И Сенька лежал. Сквозь закрытые глаза он видел, как светила половинка луны, и вот эта половинка начала расплываться и куда-то катиться. Куда же она катится? Прямо мимо дома и в сад!
Сенька побежал за луной в сад, но что это? Это уже не луна, а просто деревья, и на них висят блестящие от росы яблоки. Они освещены солнцем. Значит, сейчас уже не ночь, а утро.
"Хорошо, что утро", - подумал Сенька и подбежал к яблоням.
Вдруг появилась мать, и Сенька ясно услышал ее голос:
"Ой, пропадут наши яблочки! Надо скорей продавать".
"Рубль пяток! Рубль пяток!" - слышит Сенька, но это уже не мать.
Ба! Да это сами яблоки наперебой галдят:
"Рубль пяток! Рубль пяток!"