- Я все это рассказываю тебе, потому что порой чувствую себя разбитым, словно потерял свой путь. Вечером перед уходом я сказал ей, что мы переезжаем сюда, а она отказалась ехать со мной. Я знал, что так и будет, но все же предпринял последнюю отчаянную попытку. В тот же вечер я уехал, не попрощавшись с Ноа, и очень жалею о своем решении. Теперь с этим живу и стараюсь искупить свою вину. Я обязан ему и себе самому. Он должен знать, что не сделал ничего плохого и нет ничего страшного в том, что выбрал своего отца. Но еще я рассказываю тебе об этом потому, что хочу найти полный комплект. Хочу обрести жену и семью, как можно скорее, и понимаю, что впереди тебя ждет целая жизнь и ты вряд ли захочешь какое-то время иметь детей. А потому было бы нечестно по отношению к каждому из нас начинать отношения, имея разные цели в жизни.

Обри встает, и я уже готовлюсь, что она сейчас уйдет. Но она удивляет меня тем, что подходит ближе, в темноте выражения ее лица не разглядеть. Чувствуя на своей талии ее руки, сжимающие ткань моей рубашки, я напрягаюсь.

- А почему бы тебе не спросить, чего хочу я, прежде чем делать свои выводы?

Туше! Я гляжу на нее и улыбаюсь.

- И чего же ты хочешь, Обри?

- Тебя, - шепчет она.

Я качаю головой. Разве она не слышала, что я сказал?

- Я не умею руководствоваться логикой.

- Я тоже. Я выросла в семье традиционных ценностей. А поцеловала тебя, потому что меня захлестнули эмоции от увиденного. Когда она не хотела тужиться, я уж решила, что мы потеряем ребенка. Но в этот миг видела тебя. Ты был такой спокойный и самоуверенный. Меня так впечатлило то, как ты со всем справился. Что я не смогла сдержаться, обнаружив тебя склонившимся над раковиной. Мне нужно было прикоснуться к тебе. Нужно было ощутить умиротворение, которое я испытываю рядом с тобой.

Я делаю глубокий вдох. Я не пытаюсь ее оттолкнуть. Просто не ищу временных отношений.

- Я скоро уезжаю. Я здесь всего на год.

- Ник, в миссионерской деятельности родителей я являюсь волонтером и могу уйти, когда мне захочется. Мне не нужно ждать год или даже месяц. Если завтра я захочу отправиться в другую больницу, то сделаю это без проблем.

Я провожу пальцами по волосам. Ее слова так заманчивы, но я не уверен, что этого достаточно.

- И что ты хочешь этим сказать?

Она подходит еще ближе и прижимается ко мне грудью. Как бы мне хотелось, чтобы было светло и я мог видеть ее лицо. Видеть его выражение. Ее губы задевают мой подбородок. Я не могу сдержать улыбки: она не может до меня дотянуться, пока я не наклонюсь.

Обри обнимает меня руками и кладет голову мне на грудь. Я делаю то же самое, устроив подбородок на ее макушке, и устремляю взгляд B темноту. Как бы мне хотелось, чтобы в жизни все было так просто.

- Когда я впервые здесь оказалась, то была уверена, что останусь. Я говорила родителям, что хочу исследовать каждую деревню и выбрать для себя самую лучшую. Мама ожидала, что я вернусь в Южную Африку и поступлю в колледж на фешн-дизайн или что-то такое же дурацкое. Она всегда говорила, что я скорее декоратор, чем лекарь. И мне пришлось ей доказать, что она не права.

- В то утро, когда ты вошел, у меня перехватило дыхание. Я чуть не подавилась собственным языком. Не потому что ты весь такой потрясающий и поразительно красивый - а B этом нет никаких сомнений, - а потому как ты себя преподносил. Ты вошел как лидер, который собирается принести изменения. Я в то время была новенькой медсестрой и наблюдала за тем, как все остальные стелются перед тобой, а ты даже не осознаешь, какое внимание приковываешь к себе.

- Я тогда подумала: «Вот это да, повезло же его жене», а потом узнала, что ты не женат. У меня тут же затеплилась надежда, но ты со мной не разговаривал. Ты стал тогда - да и сейчас тоже - объектом для обсуждений. Медсестры тебя обожают, но именно я сейчас нахожусь B твоих объятьях и пытаюсь найти способ тебя удержать. Не знаю, верю ли я в судьбу или сказки, но в тот миг, когда ты в первый мой рабочий день вошел в клинику, я поняла, что пропала.

- Я хочу попробовать, если ты этого хочешь. Все уродливое в этом мире ты делаешь чуточку прекраснее, стоит мне ночью закрыть глаза. И я буду полной дурой, если позволю тебе уйти только потому, что ты не умеешь руководствоваться логикой.

Я впитываю ее слова. Они западают прямо в душу. Но мне не дает покоя один вопрос. Я склоняюсь к ней и шепчу:

- Ты вернешься в Штаты со мной?

Еще раньше слов я чувствую ее реакцию - она начинает кивать.

-Нам было суждено встретиться, Ник. Я ни капли не сомневаюсь, что ты предназначен мне судьбой. Если ты хочешь, чтобы я переехала с тобой в Штаты, то я с радостью разделю с тобой это новое приключение.

Я больше не медлю ни минуты и запечатлеваю на ее губах поцелуй. В душе я ощущаю, что она говорит правду. Я это чувствую. И когда она отстраняется, мне тут же ее не хватает.

- Ты куда?

Она берет меня за руки и расставляет их в стороны.

- Ты когда-нибудь делал что-нибудь спонтанное?

Я пытаюсь снова притянуть ее к себе. Это наша единственная возможность прикасаться друг к другу, она только что заявила, что отправится за мной куда угодно, но теперь стоит от меня слишком далеко.

Я пожимаю плечами. Даже не могу вспомнить, когда в последний раз делал что-то спонтанное, кроме того, что просил Джози выйти за меня замуж.

- Не припоминаю такого, - отвечаю я.

В конце концов я сдаюсь и тяну ее обратно к общежитиям. Мне не видно ее лица, и меня это сводит с ума. Останавливаюсь прямо перед нашим домом. Здесь света хватает, чтобы во время разговора видеть друг друга. Так-то лучше, хотя нам и приходится говорить тихо.

- А теперь расскажи мне, что ты задумала.

Ее озорную улыбку подчеркивают легкие искорки в глазах. Она что-то затевает, и у меня ощущение, что это касается меня, нравится мне оно или нет. Я притягиваю ее к себе, накрывая ладонью затылок, и глубоко целую. Мужчина во мне хочет овладеть ею. Сделать своей. А волонтер понимает, что мы должны следовать правилам. Они установлены для того, чтобы защитить нас. Как бы мне ни хотелось послать все к чертям и увести ее в свою комнату, я не могу этого сделать.

- Ты женишься на мне?

- Джози, почему нет? ‘Мы живем вместе. Воспитываем твоего сына как нашего общего. Мы отмечаем праздники и дни рождения как семья. Скажи мне, почему после трех лет ты говоришь «нет»? Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

Джози смотрит на меня со слезами в глазах. Потом со злостью вытирает их, размазывая тушь.

- Не знаю.

- Это не причина, и тебе это известно.

Я скидываю ботинки и направляюсь в ее спальню. Больше не стану называть ее нашей. Видимо, я очень ошибся, решив, что между нами что-то особенное.

Я заглядываю в гардеробную и смотрю на свои вещи рядом с ее одеждой. Я не могу здесь остаться, только не сегодня. После второго отказа. Стоящий в углу чемодан просто насмехается надо мной, напоминая мне о том, что в этом доме нет ничего моего, кроме вещей и нескольких книг. Я переехал в ее дом. Даже не раздумывая. Здесь же Ноа, а потому имело смысл. Для нас троих дом достаточно большой, даже если я и хотел расширения нашей семьи.

Наверное, нужно дать ей время. Возможно, это единственный ответ. Я достаю из гардеробной свой чемодан и кладу его на кровать. По всей комнате разносится громкий звук молнии. Я качаю головой и начинаю разбирать свою половину. С каждой вещью внутри меня нарастает злость, и под конец я уже просто скидываю одежду в эту темную дыру.

Срываю с вешалок рубашки и брюки, они разлетаются в стороны, ударяясь о стены и потолок. Знаю, что я создаю шума больше, чем это нужно, но ничего не могу с собой поделать - я зол. Почему она продолжает говорить мне «нет», и когда уже я наберусь смелости и оставлю ее? Очевидно же, что она не любит меня так, как люблю ее я. Чтобы добиться ее любви, мне всегда приходилось бороться с призраком ее прошлого.