Когда я проходила мимо площадки качков, Майк и несколько других футболистов над чем-то смеялись. Когда я подошла ближе, они внезапно перестали и наблюдали за мной в тишине.

Как тонко. Как будто я не могла догадаться, что они говорят обо мне. Я бы лучше услышала их разговор, потому что теперь я просто выдумала всякие оскорбительные вещи.

Конечно, всё ещё находились люди, которые были добры ко мне, и мои подруги пытались меня подбодрить и сказать мне что это всё пройдет, но нужно всего лишь несколько грубиянов, чтобы ты почувствовала себя ужасно.

На уроке истории Молли и Полли сказали мне, что на всё нужно смотреть с лучшей стороны. Осталось всего 216 дней до тех пор, пока мы не закончим школу. Они вели обратный отсчёт с тех пор, как переехали сюда. Они раньше считали часы, минуты и секунды, но перестали после своего преображения. Я посчитала этим это хорошим знаком. К их чести, они продолжали делать причёски, макияж, и улучшать гардероб. Или, как об этом говорила Молли: "Теперь мне нужна вечность, чтобы собраться в школу."

Полли сказала мне, что она идет после школы подбирать контактные линзы и что она начала бегать по вечерам.

— Может быть, если я похудею, Джо будет со мной общаться.

— Или если ты с ним заговоришь первой, — сказала я. Но нет, это она не хотела попробовать.

После школы, когда я вынимала книги из шкафчика, подошёл Рик. На нём были зеркальные очки и пальто, как у гангстера.

— Привет, Челси. Я пришел, чтобы извиниться за вчерашний ужин.

Я с подозрением посмотрела на него.

— За что именно ты извиняешься?

Он посмотрел в сторону, как будто он был слишком крут, чтобы взглянуть мне в глаза.

— За что хочешь. Тогда сказал мне, чтобы я извинился, и я согласился. Так что теперь я извинился.

Он повернулся, чтобы уйти, но я не хотела его отпускать. Одно имя Таннера заставило меня захотеть вытащить из него как можно больше информации.

— Эй, извинения не считаются, если ты не скажешь, за что извиняешься.

Он наклонил голову и простонал. И тогда я заметила красную дорожку, бегущую по щеке Рика и исчезающую у него под очками.

— У тебя что-то с глазом? — спросила я.

— Нет, — он отодвинулся от меня подальше, очевидно что-то скрывая.

— Нет, есть, -я подняла руку и сняла очки с его лица. Красный отек, окруженный синевой, начинался от угла его глаза и продолжался до скулы.

Я тихонько вскрикнула.

— Таннер тебя ударил?

Рик вырвал очки из моих пальцев и надел их обратно.

— Нет, Таннер меня не бил. Это был потолочный вентилятор.

— Тебя ударил потолочный вентилятор?

— Да.

— Ты докучал и его девушке тоже?

Рик оскалился, давая понять, что это не смешно.

— Я стоял на журнальном столике, чтобы снять ключи от машины с музыкального центра, и тогда меня ударил потолочный вентилятор.

Это все равно было бессмысленно. Я прислонилась к шкафчику и наблюдала за ним.

— Твои ключи были на музыкальном центре?

— Да, туда их забросил Таннер, после того как я кинул или в него.

— Ты кинул ключами в Таннера?

Даже за очками я увидела, как Рик закатил глаза.

— Примени воображение, Челс. Мы ругались. Тебе нужно сказать, из-за чего, или это и так ясно?

Я хотела думать, что Рик был зол на Таннера за то, что он оскорбил Эдриан, но я была не уверена.

— Из-за чего?

Рик покачал головой и потом рассмеялся.

— Таким девушкам как ты нравится, что парни дерутся из-за тебя. Ну, я уверен, это для тебя не впервой?

Ох, на какой планете он жил? Когда парни завели привычку драться из-за меня? Не то, чтобы стояла очередь желающих пригласить меня на свидание. Особенно с тех пор, как его глупая "Опасно-Блондинистая" стала неофициальным гимном школы.

Рик сделал шаг ко мне, так, что теперь он почти касался моего шкафчика, и понизил голос:

— Ты таким образом наполняешь радостью мою жизнь, разве нет? Мало того, что ты заставила Эдриан порвать со мной, тебе нужно было заставить моего брата меня ненавидеть и бабушку настаивать, чтобы я играл на классической гитаре.

Это правда было слишком.

— Я ничего этого не делала, — сказала я. — Ты это сделал.

Потом я с силой захлопнула дверку. Так сильно, что она отскочила обратно и ударила Рика по лицу.

Его очки отлетели по кускам. Он отшатнулся назад, застонал и положил руку на глаз.

— Ох нет, — сказала я, и потом — Мне так жаль!

Он продолжал прижимать руку к глазу.

— Конечно.

— Ты же не думаешь, что я сделала это специально? — я подошла к нему, пытаясь разглядеть кровотечение или опухоль. — С тобой все в порядке?

Он не сдвинул руку.

— Я наверное ослеп

— Дай мне посмотреть.

— Я не хочу, чтобы ты смотрела.

— Перестань быть ребенком, Рик. Просто дай мне посмотреть, нет ли у тебя раны.

Он злобно посмотрел на меня одним глазом.

— Я уверен, что сам могу догадаться, есть ли у меня рана. Дверца попала именно туда же, куда потолочный вентилятор.

Я силой отвела его руку от лица и держала её, пока смотрела на его ушиб. Он действительно выглядел хуже, сильнее отёк и глаз покраснел и слезился.

— Ты меня видишь?

— Эдриан, — сказал он.

Это значило, что ушиб сильный, если даже он не мог сказать, кто стоит перед ним... подождите секунду. Я развернулась и увидела свою сестру, которая смотрела на нас, уперев руку в бок.

Её глаза сузились, и она покачала головой с отвращением.

— Я не могу в это поверить, — потом она развернулась и побежала по коридору.

Рик вытащил свою руку из моей, как будто мое прикосновение жгло.

— Спасибо, — выплюнул он, и поспешил по коридору за ней. Я видела, как он догоняет её. Он пытался поговорить с ней, но она поспешила дальше, не глядя на него.

Да, и это перерастет в еще один прекрасный вечер дома.

Я медленно пошла к машине, и даже подождала её, но Эдриан не показалась.

Когда мама пришла домой в 5:30, Эдриан всё ещё не появилось. Мне пришлось рассказать маме, что случилось. Она скептически посмотрела на меня, когда я закончила рассказ.

— Ты флиртовала с Риком?

— Нет, сказала я. — Я обычно не флиртую, когда ударяю парня дверкой шкафчика в лицо.

— Но было похоже, что вы флиртуете?

— Ну, может быть, если считать, что осмотр ран на лице парня, пока он плачет, флиртом...

— Но вы стояли близко друг к другу, и ты держала его руку, — обвиняла меня мама.

— Я проверяла, хорошо ли он видит, — сказала я. "Ты меня видишь?" Это совершенно точно не заигрывание.

Мама постучала пальцами по столешнице и посмотрела в пространство.

— Эдриан могла подумать, что ты имела в виду под словами "Ты меня видишь" "может быть увидимся"?

— Что? — я вскинула обе руки вверх. — Почему бы мне хотеть встречаться с Риком? Она знает, что Рик и я не нравимся друг другу. Рик не говорил в мой адрес приличных слов уже несколько месяцев.

Мама повернулась обратно и уставилась на меня, ее взгляд снова стал обвиняющим, но больше она ничего не сказала.

— Не надо вспоминать о том случае, сказала я. Это не одно и тоже.

Мама перевела взгляд с меня на телефон.

— Я еще раз попробую позвонить ей.

Я уже пыталась это сделать дюжину раз, но я не стала спорить.

Когда я закончила с посудой после ужина, и Эдриан ещё не пришла домой, новые волны беспокойство обхватили меня. Что она делала? Почему она была так зла? Конечно, Рик объяснил, что случилось. Она должна была понять, что он не лжет. У него был синяк в качестве доказательства.

Мне не нужно было так беспокоиться.

Но я беспокоилась. Если посмотреть на Эдриан, то никогда не подумаешь, что она хрупкая. Хрупкие люди не носят черную кожу. Однако, казалось, Эдриан постоянно ходила по грани разрушения, всегда ставила ногу слишком далеко, чтобы почувствовать воздух под подошвой.