— Я разведчик. Я уже давно искал себе напарника.

— Честно? — Ее голос прозвучал слезливо и надрывно. Это не могло быть правдой — но, Боже, как ей хотелось, чтобы это оказалось так…

Он улыбнулся:

— Честно. Моя фамилия Джексон. Скитер Джексон. Я только что вернулся из краткого делового путешествия в Верхнее Время и услыхал, что вы ищете учителя. Я уже давно подумывал о том, что мне необходим напарник — за этим-то я и отправился в Верхнее Время, — и вот я вернулся, и что я тут нахожу? Шанс, который подвертывается раз в жизни, прямо у меня под носом! — Он протянул ей руку.

Марго не могла в это поверить. Целая неделя из ее драгоценных шести месяцев уже потрачена, и все, чего она добилась за эту неделю, — получила град оскорблений, и вот теперь… может, и вправду есть Бог в конце концов. Она будет осторожна — Билли Папандропулос, красавчик, что встречаются раз в жизни, хоть этому он ее уж точно научил. Но Скитер Джексон, похоже, не пытался к ней клеиться. По крайней мере пока. Она пожала ему руку.

— Мистер Джексон, если вы это всерьез — что же, тогда вы окажетесь моим спасителем. Я не преувеличиваю. И я обещаю, я буду работать так усердно, как это требуется. Вы будете гордиться мной. — Марго рискнула на пробу улыбнуться, сыграв на том, что мужчины, похоже, ценили больше всего. — Я даже постараюсь сделать вас богатым.

Глаза Скитера Джексона глядели на нее тепло и участливо.

— Я в этом не сомневаюсь. Пойдемте, позвольте мне угостить вас завтраком.

Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Марго снова вытерла свои щеки платком и отблагодарила Джексона храброй улыбкой.

— Спасибо. Я верну вам эти деньги…

Он засмеялся и галантно взял ее под руку.

— Да что за чепуха. Я вычту это из вашего заработка.

Марго заметила, что улыбается, когда она оперлась на руку мистера Джексона. Может, судьба наконец решила смилостивиться над ней? Вот будет номер, когда Кит Карсон услышит об этом! Он снова подавится своей яичницей. И после того, как он обошелся с ней, он этого заслуживает! Мечтая об опасностях, приключениях и полных тарелках с поджаренным беконом и оладьями, Марго под руку со своим новым учителем вышла в ярко освещенный, шумный Общий зал вокзала Шангри-ла.

Бильярдная «Нижнего Времени» была сущим раем для сплетников. Благодаря акустике этого помещения здесь одновременно можно было услышать обрывки нескольких разговоров из разных концов комнаты. Кит всякий раз недоумевал, уж не нарочно ли ее так построили. Он рассчитал удар, назвал шары и точно положил оба заявленных шара в боковую лузу. Из бара донеслось хихиканье. Кто-то со смехом рассказывал о нашествии саранчи на ВВ-37.

— Хлынули прямо в Общий зал через случайно открывшиеся Врата. Туристы визжат, дезинфекторы рвут на себе волосы и клянут все на свете. Убили их, наверное, миллион, не меньше. Несколько дней ушло, прежде чем удалось вымести их всех прочь.

В другом углу громыхал бас Роберта Ли — его ни с кем не спутаешь:

— …И когда Уилкс ему это сказал, Булл ответил ему, что все льготные пропуска ДДВ аннулируются, вот прямо с этой минуты…

Кит ухмыльнулся. Еще один эпизод нескончаемой саги. Битва управляющего вокзалом за то, чтобы ДДВ не совало свой нос в чужие дела, породила своеобразное развлечение, культивировавшееся только в Ла-ла-ландии. Известное под названием «Булл смотрит», оно состояло в бурных дебатах о том, чем кончится очередная случайная стычка между Буллом Морганом и Монтгомери Уилксом; пари заключались иногда на крупные суммы.

Кит заказал и отправил в лузу еще один шар и рассчитал следующий удар. Там, в углу, Голди Морран нахмурилась, она с головы до пят выглядела, как грозная пожилая дама с великосветскими замашками, вроде тех старух, что можно увидеть на величественной мраморной лестнице парижской «Опера» вечером перед премьерой, — разодетая в пух и прах и неодобрительно взирающая свысока вдоль своего длинного, тонкого носа, как у русских аристократок. Даже прическа — в точности тот оттенок фиолетового цвета, который у Кита ассоциировался с учительницами английского языка седьмых классов и стареющими герцогинями, — вносила свой вклад в этот образ.

Голди проследила взглядом прямую, по которой был направлен кий Кита, и фыркнула.

— Так и знала, что мне придется пожалеть об этой партии. Уж больно тебе везет. Кит хмыкнул:

— Везение, дорогая Голди, это то, что мы делаем сами. — Следующий шар, заказанный им, с мелодичным стуком упал в дальнюю угловую лузу. — Что ты наверняка знаешь лучше, чем кто-либо другой.

Она лишь улыбнулась в ответ, той едва заметной, хищной улыбкой, что могла насмерть перепугать любого, кто ее хорошо знал. Кит усилием воли подавил позыв оглянуться и посмотреть, не собирается ли кто-нибудь всадить ему нож в спину. Он рассчитал следующий удар и уже приготовился сделать его, когда с порога раздался голос Роберта Ли:

— А-а, Кит, вот ты где.

Антиквар Ла-ла-ландии, его старый друг, не мог не знать, что прерывать игру ради чего-нибудь менее важного, чем крупномасштабная катастрофа, считалось верхом неприличия. Особенно когда противником была Голди Морран. Игра с Голди требовала предельной сосредоточенности, если ты хотел выйти из бильярдной в той рубашке, в которой вошел. На мгновение в голове Кита промелькнули видения толпы самураев Токугавы, ринувшихся через Японские Врата в главный вестибюль «Нового Эдо», требуя размещения в номерах.

— Что стряслось?

Роберт прислонился к дверному косяку и стал рассеянно разглядывать собственные ногти.

— Ты видел недавно Вундеркинда?

Вундеркиндом здесь могли прозвать только одного человека: Марго.

«Ох, вот зараза. Что она еще начудила?»

За четыре дня пребывания в Ла-ла-ландии она ухитрилась заставить трепаться о ней больше народу, чем Байрон со своей сестричкой за четыре месяца их памятного летнего сезона на Женевском озере.

— Хм, нет. — Он снова прицелился. — Не стал бы особенно расстраиваться, если бы я вообще ее не видел. Он коснулся кием шара.

— Ну, так вот, она шляется повсюду со Скитером Джексоном. И говорит, что он собирается учить ее разведывать прошлое.

Его тщательно рассчитанный удар пошел насмарку. Кий Кита даже чиркнул по столу, оставив на его гладком сукне отвратительного вида борозду. Он чертыхнулся и свирепо уставился сначала на своего так называемого друга, потом на Голди. Та сделала круглые глаза и пожала плечами, изображая полнейшую невинность, чем неприятно напомнила Киту Лукрецию Борджиа в тот вечер, когда он случайно застал ее врасплох в том знаменитом, обнесенном стенами садике…

— Ха!

Кит отошел от стола со всем достоинством, на которое только был способен в этот момент, и мысленно сказал «прости» всей этой партии. Роберт Ли, скандинавские черты которого, унаследованные от матери, — светлая кожа и румяные щеки, — маскировались доставшимся от дедушки, китайца из Гонконга, азиатским обликом, лишь улыбнулся. Этот подлец, которого Кит видел насквозь, прислонился к косяку плечом, чтобы было удобнее наблюдать за игрой. В течение двух следующих минут стол безраздельно принадлежал Голди, которая едва успевала перевести дух между ударами. Последний шар она закрутила, чтобы он выскочил из оставленной Китом в сукне борозды, и он, с адским шумом затрепетав в узком проходе, проскочил наконец в лузу.

— Не повезло тебе, — улыбнулась она, протянув Киту свою тонкую, костлявую ладонь.

Кит полез в карман и достал деньги, молча расплатившись с ней. Роберт, все еще стоя в дверях, сконфуженно улыбнулся, когда она прошла мимо него, выходя из комнаты.

— Прости, Кит.

— О, какая чепуха. Я просто обожаю портить совершенно новые бильярдные столы и терять свой доход за неделю.

— Ну, Кит, я просто подумал, что тебя это рассмешит. Откуда мне было знать, что ты примешь эти новости так близко к сердцу? Не станешь же ты убеждать меня, что знаменитый Кит Карсон мог втюриться в этого рыжего чертенка?