Он заглушил ее стон поцелуем, вызывая новую волну удовольствия. Сумасшествие! Его возбуждение ощущалось даже сквозь грубую ткань джинсов, когда он прижимался к ней. Тело Джины инстинктивно дернулось навстречу мужчине. Он тихонько зарычал, когда одной ногой она обвила его бедра, прижимаясь еще ближе, вызывая нестерпимое желание овладеть ею.

Когда он оторвался от ее губ, только, чтобы покрыть поцелуями подбородок, шею и мочку уха, она задрожала.

- Ты знаешь, чего хочу я, - низким голосом прошептал Фрэнк. - Там, на кассете, яснее ясного... А чего хочешь ты?

Она закрыла глаза и попыталась представить.

- Я хочу, чтобы ты сказал это снова. Хочу услышать все, что ты собираешься сделать со мной, - смогла, наконец, выдохнуть она. - А потом я хочу, чтобы ты все это сделал.

Привстав и стянув с себя джинсы и рубашку, он издал мягкий смешок. Грудной, теплый звук заворожил ее почти так же, как и вид его совершенного, обнаженного тела. Джина и так чувствовала себя очень женственной и хрупкой по сравнению с ним, а, когда увидела силу его желания, его огромную возбужденную плоть, то задрожала, вспомнив, как уже однажды он заполнил ее собой всю целиком. И теперь она хотела этого снова. Ей и так пришлось все последние годы быть слишком терпеливой, ведь настоящую любовь она начала ждать задолго до встречи с Фрэнком Дэвисом.

- Я собираюсь доставить тебе все удовольствия, какие только пожелаешь, - прошептал он, осторожно стягивая с нее пеньюар и бросая его на пол. - Но сначала я хочу увидеть тебя.

Его глаза потемнели от страсти. Джина обожала этот опьяненный желанием взгляд. Ей даже на мгновение не захотелось отодвинуться или прикрыться, поскольку и так было ясно: для него сейчас не существовало лучшей женщины на земле, чем она сама. Так же, как он стал для нее лучшим на свете мужчиной.

- Красавица, - пробормотал он, глядя на любимую.

Фрэнк взял ее руки за тонкие запястья и отвел их за голову. Она почти зарыдала, когда он склонился и лизнул ее грудь, нежно лаская сосок и легонько покусывая чувствительную кожу.

- Не могу насытиться тобой, - шептал он, как будто в горячке, отпуская ее руки, чтобы прикоснуться ко второму торчащему, набухшему соску. Фрэнк двигался вперед и назад, его язык и губы завораживали ее тело. Наконец Джина почувствовала, что больше не может терпеть эту сладкую пытку.

- Пожалуйста, поскорее, - прошептала она, извиваясь под ним.

Приподнявшись, Джина сверху вниз пробежалась рукой по его груди, коснулась мохнатой дорожки на рельефном животе. Прерывистое дыхание и дрожь в руке Фрэнка, когда он обнял ее бедро, выдали силу его желания.

Она не удержалась и прикоснулась к его шелковистой и одновременно каменно-твердой возбужденной плоти. Фрэнк резко дернулся, когда Джина сомкнула пальцы у основания.

Слегка сдавив его, она тут же была вознаграждена стоном блаженства.

- Мне никогда не надоест смотреть на тебя, прикасаться к тебе, сказал он низким и хриплым голосом. - Или ощущать твои прикосновения.

- О, Фрэнк, - выдохнула она, удивляясь, как жила годами без этого потрясающего наслаждения.

Наконец, он прикоснулся к ее мягкому волшебному бугорку внизу живота, пальцы легко проскользнули внутрь, двигаясь в том же ритме, что и его язык, и ее рука, ласкающая его плоть.

Фрэнк на секунду отодвинулся, только чтобы взять из прикроватного ящичка презерватив и надеть его. Потом вернулся к ней, снова целуя, поглаживая любимую, пока его пальцы чуть не унесли ее в космические глубины наслаждения.

Но в этот раз он захотел пройти весь путь с ней вместе. Самоконтроль этого мужчины был поистине феноменальным. Но сейчас она хотела, чтобы он потерял над собой власть, стал таким же безумным и ненасытным, как и она сама.

- Теперь, Фрэнк, - сказала она хрипло, - я расскажу тебе, чего хочу. Он поцеловал ее шею:

- Скажи мне, дорогая, скажи, чего ты хочешь. Все, что угодно.

- Я хочу, чтобы... - Она склонилась к его уху, чувствуя себя такой смелой, чувственной, дерзкой. И, когда Джина прошептала остаток фразы, он потерял над собой контроль, схватил ее за бедра, притянул к себе и вошел одним длинным, резким толчком.

- Да, - выдохнула она, пораженная эффектом, который произвели на него ее слова. - Я хочу именно этого.

Он не двигался, и Джина ощущала в себе его пульсацию. До встречи с Фрэнком ей давно не приходилось заниматься любовью. И, как странно это ни звучало, учитывая их непохожесть, она с каждой минутой все отчетливее осознавала, что самым роковым образом влюбляется во Фрэнка Дэвиса.

Все было идеально, в том числе и его орудие любви. Джина не двигалась, наслаждаясь ощущением. Сжав его внутри себя, она услышала, как мужчина застонал, ощутив пульсирующую ласку в ее теле.

- Ты создана для меня, - прошептал он, повинуясь пробудившемуся ритму незаконченного танца страсти.

Каждый толчок его был теперь глубоким и сильным. Он ласкал Джину неторопливо, почти полностью выходя из нее и затем, когда она начинала стонать, соскальзывая назад. И опять выходил лишь для того, чтобы снова погрузиться в нее резким твердым движением, доводя почти до исступления. Она откинула голову назад, изгибаясь всем телом, желая почувствовать его еще ближе. И, как будто почувствовав, что ей нужно, он поднял ее ногу и положил себе на плечо.

Удовольствие становилось нестерпимым, оглушающим, одурманивающим. Как только Фрэнк погрузился в нее еще глубже. Джина вцепилась в его плечи. Мужчина вел ее все выше и выше, туда, где она ни разу не была, к пику блаженства, о силе которого раньше она имела лишь отдаленное представление.

- Теперь мы дойдем до конца вместе, милая, - пробормотал он.

Тело Фрэнка напряглось, и Джина поцеловала его. Как будто уловив что-то, они одновременно открыли глаза и посмотрели друг на друга. И в это мгновение, оказавшись на краю пропасти, они сорвались и полетели вниз...

Наконец они, пошатываясь от усталости, поднялись с постели. Джина удивилась, как ей вообще удалось встать на ноги: такими слабыми и трясущимися они были.

Фрэнк оказался невероятным любовником. Она не представляла, что секс может доставлять столько удовольствия.