И вот в новом доме профессора Бай-гу уже видны результаты этих усилий госпожи Лю Сиу-льен: кухня здесь значительно больше.

Дом Бай-гу потрясает меня своей красотой, едва я успеваю открыть дверцу его машины. Это, собственно, несколько 12-14-этажных домов современной архитектуры. Между ними большой двор, огороженный резным забором. За этим забором можно увидеть изогнутой формы бассейн, слева и справа – бьющие фонтаны. Через массивные стеклянные двери под присмотром бдительного служителя мы входим в вестибюль. Он размером с небольшой танцевальный зал, посредине – круглый стол черного лакированного дерева, на нем ваза, а в ней букет. О нем нельзя сказать «большой», «очень большой» – он просто грандиозный, метра два с половиной в диаметре. И все эти цветы, и листья, и ветки подобраны в очень красивом сочетании.

После такого простора извне ожидаешь чего-то подобного внутри самой квартиры. Но – нет. Все те же маленькие комнаты, и лишь гостиная, она же прихожая, она же столовая, размером побольше. Правда, хозяева разгородили ее пополам ширмой. Я думаю, что и маме Бай-гу, и его жене, привыкшей к деревенской тесноте, было бы просто неуютно в этом большом (условно, конечно) пространстве.

Цветочное торжество, начавшись в вестибюле, продолжается в этой квартире, только теперь уже в нарисованном виде. Цветами расписано все, что только можно: стены, кафель в ванной комнате, сама ванна. Ими покрыты раковина, крышка туалета и даже бачок.

Тайбэйцы любят украшать свои жилища ярко и красочно. В доме Бай-гу – это цветы. У профессора Ин Ши – атласные подушки с китайскими иероглифами: золотом по красному, или черным по зеленому. На одной подушке пожелание: «Да будет счастье в этом доме», другая оптимистично уверяет: «Здесь царит благополучие». Иероглифами же расписаны и стены. Каллиграфия китайского письма настолько художественно выразительна, что поначалу я воспринимаю эти письмена как чистую декорацию. Но – нет, оказывается, они тоже несут определенный смысл. Приведу две сентенции: «Не пытайся передать поэ зию языком прозы: от этого потеряет и первая, и вторая». Или: «Никогда, ни при каких самых сложных обстоятельствах не расставайся с друзьями».

Вообще культура декоративных призывов и пожеланий, выраженная изысканным рисунком иероглифа, здесь широко распространена. В доме у Чжоу, например, стены украшают красивые лакированные дощечки с иероглифами, расположенные на стенах то горизонтально, то вертикально.

– Это пожелания радости, удачи, душевного покоя, – объясняет мне Чжоу. И добавляет: – Мы их повесили в канун Нового года, после того как подожгли огонь, отгоняющий злого духа семьи – Ньена. Считается, что после этих ритуалов огня и пожеланий на дощечках дом очищен от скверны, заговорен от сглаза, то есть чист. В нем можно целый год жить спокойно и счастливо.

Главное, что объединяет интерьеры тайбэйских домов, – это, как и во многих других областях жизни, – соединение современного и традиционного. У каждой из известных мне семей я видела современную бытовую технику, плоские плазменные телевизоры, компьютеры новейших образцов. И вместе с тем обязательно какой-то элемент традиционной культуры – китайская роспись на ширме, национальный орнамент на коврике и почти обязательно – крошечный чайный сервиз в китайском стиле, не столько для употребления, сколько для красоты.

Но, конечно, в каждом доме заметна и индивидуальность хозяев, и их род занятий, и социальный статус. Скажем, у Ин Ши повсюду развешаны фотографии – она вместе с известными российскими деятелями. На видном месте – Ин Ши между исторической парой – Раисой Максимовной и Михаилом Сергеевичем Горбачевыми.

А дом Жу Ти, менеджера парфюмерной компании, вообще мало похож на китайский: здесь и комнаты просторнее, и кухня большая. И все это декорировано сувенирами со всего мира: гипсовые статуэтки из Малайзии, деревянные тарелки из Индии, фаянсовые вазы из Франции. Это и понятно: отец Жу Ти был известный дипломат, работал в посольствах разных стран. Да и сама она, сотрудник французско-тайваньской фирмы, только полгода проводит в Тайбэе, вторую половину живет в Париже, в собственном доме.

Однако на кухне у Жу Ти я заметила то, что видела во всех остальных домах моих друзей – сковородки совершенно необычной формы. Размером они значительно больше наших и у них высокие стенки. Это очень удобно: масло при жарке не разбрызгивается, не попадает на плиту, не пачкает одежду.

А на кухне у Дженни Чу я обратила внимание на электрическую рисоварку.

– Она варит зерно без помощи человека, – объяснила мне Дженни.

– Как это? – не поняла я.

– А вот так: сюда кладешь рис, сюда заливаешь воду в определенной пропорции. И – отключаешься. Когда рис готов, кастрюля перестает нагреваться сама, но тепло держит долго. Мы даже в Америку ее с собой брали: там таких нет.

Об улицах Тайбэя я сложила свои впечатления. Однако, не очень полагаясь на себя, поинтересовалась мнением других иностранцев. В очередной раз открыла книгу «Refexions of Taipei». И вот что там нашла.

Джерри Китинг, американец: «Если вы меня попросите одним словом охарактеризовать тайбэйскую улицу, я скажу: мотоциклы».

И мне это тоже бросилось в глаза. Как только на мостовой загорается красный свет, перед светофором выстраивается целая колонна мотоциклов и мопедов. Маленькие и юркие, они проскакивают между своими соседями-автомобилистами и еще за секунду до появления зеленого света с бешеной скоростью устремляются вперед, чтобы через пару минут остановиться у следующего красного. В семье может не быть автомобиля: это еще не признак малого достатка. Но вот если у тебя нет мотоцикла, тогда ты уж определенно бедняк. С девушкой, конечно, можно прогуляться по улице или в парке пешком, но лучше все-таки посадить ее позади себя, нацепить себе и ей на нос очки, а на головы нахлобучить шлемы. И – вперед, приятно ощущая ее тело, тесно прижатое к твоей разгоряченной спине. Парень без мотоцикла? Ну, разве что у него много других, каких-то необыкновенных достоинств. А так… если ты такой умный, чего ж ты такой бедный?

Джефри Уильямс, американец: «Тридцать лет назад, когда я только приехал в Тайбэй, город казался мне целиком окрашенным в мрачные тона: серые дома, серые деревья, серое небо. Все в копоти и саже. Сегодня, когда воздух очистился, в город вернулись естественные краски: небо – голубое, деревья – зеленые. Дома – чистые, отмытые».

Йирл Уимен, американец: «Мое первое впечатление в 1973 году, когда я сюда впервые приехал, – здесь не хватает свежего воздуха. Чтобы надышаться, надо было забраться высоко в горы. Сегодня такой нужды нет: здесь много парков, деревьев, кустарников. Они сильно очистили воздух».

Я, к счастью, уже не застала той мрачной картины, о которой с ужасом вспоминают иностранцы-старожилы. И, если честно, Тайбэй и сейчас далеко не Швейцария: количество автомобилей все время растет, а это, как известно, качество воздуха не улучшает. Но зелени здесь действительно много. И она очень заботливо оберегается. В парках на каждом шагу таблички: «Берегите деревья! Они чистят наш воздух», или «На цветы – только любуйтесь», или «Как прекрасна зеленая трава, когда она не смята, не правда ли?»

Однажды в парке я наблюдала такую сценку. Над входом в ресторан был вывешен транспарант, из него следовало, что здесь состоится собрание членов клуба «Ротари». А вдоль дорожки, ведущей от ресторана в глубь парка, на одинаковом расстоянии друг от друга были вкопаны лопаты.

Члены клуба «Ротари», самые видные люди города – крупные бизнесмены, высокие государственные чиновники, популярные артисты – появились почти одновременно, за два часа до начала собрания. Их встретил распорядитель, очевидно, работник парка, и повел к лопатам. Почтенные гости начали выкапывать в земле лунки. Через час, когда я возвращалась обратно, в эти лунки уже были посажены молодые деревца. Оказывается, «ротарианцы» закладывали здесь новую аллею.