Альпы — удивительное, пленительное, чарующее место. Благовоние трав и цветов, изумрудная зелень альпийских лугов, сверкающие водопады, заснеженные горные вершины, опьяняющий своей чистотой воздух и раскатистые переливы песен альпийских пастухов, да это уже и не пение, а призывный крик, вопль души, забыть который, однажды услышав, невозможно. Сейчас, даже странно представить, что мы никогда могли бы не узнать об этом чуде вокального искусства, если бы давным-давно бернская овчарка не повстречала на прогулке расстроенного швейцарского паренька.

Как? Ты никогда не слышал эту историю? Не знаком с альпийскими напевами? Ни разу не встречал швейцарского зенненхунда?… Тогда я с удовольствием расскажу тебе эту сказку, итак…

Помахивая хвостом, упругой размашистой рысью сильный красивый пёс с длинной антрацитовой шерстью, возвращался с дальних альпийских лугов. Он был доволен сегодняшним походом, наконец-то ему удалось выполнить просьбу пасечника и найти для его пчёл новые, пахучие, наполненные драгоценным нектаром цветы. Для этого овчарке пришлось перенюхать столько растений, что сейчас голова у него всё еще кружилась от пряных ароматов альпийских трав. Внезапно впереди он увидел знакомую фигуру, навстречу приближался Йодль — местный пастух, овчарка частенько помогала ему перегонять стада на пастбища. Юноша был чрезвычайно застенчив, необыкновенно любил музыку и был на удивление простодушен, поэтому постоянно попадал в какие-нибудь истории. Вот и сейчас по тому как Йодль, размахивая пастушьим посохом, сбивал мохнатые головки у клевера и кашки, пёс понял, что пастух расстроен, он прибавил шагу и издалека пролаял:

— Привет, Йодль! Что-то ты сегодня не весел? Где был, что видел? Рассказывай, что с тобой приключилось на этот раз!

— Привет, Зенни! — помахал ему паренек. — Я был сегодня в городе, ты ведь помнишь, что скоро состоится большой песенный фестиваль? Вот я и собирался там выступить с новой композицией.

— Так это же здорово! Лучше твоих мелодий я не слышал по эту сторону наших гор. Ты непременно станешь победителем!

— Твоими устами, да мёд пить! Только всё не так просто. Оказалось, что этот пройдоха Курт, пастух с соседнего пастбища, подслушал мою песню «Альпийский рассвет» и первым заявил на неё свои права. Знаешь, я так хотел выступить на этом фестивале, что совсем потерял голову. От расстройства я всё время повторял: «Йодль, Йодль, ты снова попал в переделку. Эх, Йодль, Йодль!» А председатель комиссии не понял и записал, композиция «Йодль» и стал расспрашивать меня, что это такое. Вот тогда я и заявил, что у меня есть неслыханные до селе мотивы под названием «Йодль» и меня внесли в списки исполнителей.

— «Йодль?» — но это же твоё имя, удивился пёс.

— В том-то и дело, — расстроено махнул рукой юноша. — Спустя несколько недель меня ждет несмываемый позор. Моё имя станет нарицательным для болтуна и пустозвона. И, как на зло, в голове ни одной мелодии и времени почти не осталось.

— А знаешь, — пёс почесал за ухом, — я, пожалуй, смогу тебе помочь. Есть у меня один знакомый волк, его недавно из стаи выгнали. Он, видишь ли, не хотел на луну выть классически, вот и придумал свое завывание, только ему условие поставили: или вой как все или долой из стаи. Я предлагаю тебе с ним встретиться, возможно, он натолкнёт тебя на оригинальные мысли.

— Зенни, друг, ты всегда приходишь на помощь. — Пастух нагнулся, чтобы обнять собаку. — Кстати, где это ты так извозился? — спросил Йодль, пытаясь стереть с чёрной морды и лап собаки рыжеватые следы.

— А! Это я, наверное, в пыльце испачкался, пока по лугам бегал, — махнул лапой пёс. — Оставь, нельзя терять ни минуты, я на поиски волка, а ты после захода солнца жди нас у большого камня. Да захвати с собой головку швейцарского сыра, волк давно мечтает его попробовать.

В урочный час троица собралась у валуна. Волк настороженно приглядывался к Йодлю, но головка швейцарского сыра, которую юноша предложил ему попробовать, сделала свое дело. Пока волк, причмокивая и почавкивая, уписывал за обе щеки долгожданное лакомство, пастух торопливо, волнуясь и путаясь в словах, рассказывал ему о своей беде.

— Что ж, — облизываясь, проговорил волк, — я готов помочь. Тебе несказанно повезло, сейчас как раз время полнолуния, в другое-то время мы не воем. Как только взойдёт луна, я продемонстрирую тебе, на что способен.

Когда ночное светило во всей красе появилось на небосклоне, волк залез на большой валун и начал:

— А-у-а-у!!! У-а-а-ау-ау-уу!!! — это был не тоскливый волчий вой на одной ноте, нет, его голос то срывался вниз, напоминая утробное урчание, то внезапно взмывал до визга, срываясь на фальцет. — Давай присоединяйся! — Обратился он к пастуху. Тот тоже забрался на камень и добавил свой голос к этой древней дикой песне. Зенненхунд не выдержал и, вот уже заливистое голосистое трио оглашало окрестности.

— Волк, волк! — вскричал пастух, — а что, если добавить новые гласные. Послушай!

И Йодль низким голосом часто-часто начал выводить:

— А-а-о-аа-о! — затем внезапно перепрыгнул в высокий регистр и так же часто заголосил, — э-е-ие-е, — и снова вниз — вверх, вниз — вверх. Его голос порхал по гласным, будто невидимый глазу бег крыльев мизерной колибри. За этим занятием незаметно наступил рассвет.

— Браво, браво! — Радостно залаял зенненхунд. — Знаете, ребята, вы тут репетируйте, а мне надо ещё к господину пасечнику забежать. Он собирался ульи на новое место перевозить. И пёс помчался на пасеку.

Там глазам собаки открылась печальная картина. Оказалось, что любимый пони пасечника повредил ногу, а ульи необходимо было срочно доставить на открытые овчаркой высокогорные луга, в Альпах только зима длится долго, а лето скоротечно и каждая минута дорога для сбора драгоценного нектара. Зенни, который всегда был готов прийти на помощь, тут же впрягся в небольшую тележку, где уже стоял один из ульев. Что ж придется немножко попотеть, путь неблизкий, а пчелиных домиков было не мало. Но овчарка с радостью делала любую работу, сидеть без дела — вот этого он не умел. Как всегда, помахивая хвостом, он весело потащил тележку.

Дни шли за днями, пёс потихоньку перевозил ульи на новое место, изредка он забегал проведать друзей, чтобы узнать, как у них продвигается подготовка к фестивалю. Йодль достиг поразительных успехов в этом нелёгком горловом пении. Его трели окрасились новыми звуками, резкие повороты, спуски и подъёмы его голоса с мгновенными остановками требовали от него больших затрат энергии и максимальной отдачи, времени наблюдать за стадом у него почти не оставалось. Но тут ему на помощь пришёл волк, он, как настоящая овчарка, без устали пас отару. Всё складывалось как нельзя лучше. И вот накануне конкурса Зенни по дороге к пасечнику, где он собирался оставить тележку, решил навестить Йодля, чтобы пожелать ему успеха.

— Зенни, как здорово, что ты пришёл! Сейчас ты услышишь, какой напев мы с волком подготовили для выступления, — и пастух, набрав побольше воздуха, заголосил…, внезапно, на одной из верхних нот голос его предательски пискнул, треснул и сломался. Из горла, как из спущенной велосипедной камеры, раздавался только свист, переходящий в сипение. На лице Йодля появился неподдельный ужас, мечты рушились, он снова становился самым большим неудачником.

— Спокойно, спокойно. — Прорычал пёс, похлопывая незадачливого пастуха по спине. Мы всё поправим. Я сейчас отправлюсь к пасечнику, попрошу свежего мёда, и мы быстро восстановим твой голос, говорят, мёд творит настоящие чудеса.

Постукивая на колдобинах тележкой, Зенни припустил на старую пасеку.

— Зенни, я так благодарен тебе, — обрадовался собаке пасечник. — И подготовил для тебя бочоночек наисвежайшего мёда альпийского разнотравья, здесь и арника горная, и горечавка, и жёлтый прострел.