Поселок живет своей жизнью. Где то рубят дрова, звенит электропила, лают собаки. Только бы поменьше людей попадало на пути. Но видно нудный дождь разогнал их по домам и почти до своей дачи я дошел без лишних встреч.

Надя лежит на клеенке, на большом столе. Я раздеваю ее до гола. До чего же красивое тело. Мокрая одежда, сваливается в таз. Она приходит в себя. Мутные глаза бродят по моему лицу.

- Не надо врачей... они меня выдадут.

- Ты умрешь...

- Лучше умереть, чем быть у них.

Пот заливает лицо, губы распухли и кровоточат.

- Но я...

- Прошу, только не врачей...

Нога распухла и вокруг входного отверстия пули появились темно- синие отливы. Я сдергиваю ремень. Что же делать?. На газовой плите устанавливаю кастрюлю с водой. Когда она закипела, забрасываю в нее ножик с длинным тонким концом и пинцет. Будь, что будет. Обрабатываю ногу йодом.

- Ты меня слышишь? - спрашиваю ее.

- Да.

- Надо не орать.

- Постараюсь.

Кончик ножа раскаляю над газовой горелкой и вонзаю в рану. Надя вскрикивает и теряет сознание. Стараюсь ножом расчистить отверстие. Пошла кровь. Я запускаю в дырочку пинцет и начинаю варварски крутить его, пытаясь добраться до пули. На глубине трех сантиметров, нащупал металл и теперь пытаюсь зацепиться за него. Когда это удалось, выдергиваю длинное острое жало и бросаю на пол. Кровь течет во всю. Я заливаю рану и кусок ваты йодом, потом залепляю отверстие и перебинтовываю ногу. Переношу девушку на свою кровать и накидываю одеяло. Надо прибраться.

Вечером включаю телевизор. Как всегда, у нас трудовые успехи. Проклятые американцы везде суют свой нос. Только наш генеральный секретарь, товарищ Андропов, малость приболел. У него что то с почкой.

Два дня Надя металась в пастели, кроме перевязок, аспирина и анальгина я ничем ей помочь не мог. На третий день наступил кризис, температура спала и мне удалось покормить ее с ложечки.

- Неужели буду жить?

- Вот возьми.

- Что это?

- Автоматная пуля, которая сидела в тебе.

Она ее пристально рассматривает.

- Обязательно сохраню, если... не поймают.

- Так кто же за тобой гонится?

- Лучше сейчас не спрашивай, я тебе потом расскажу. Ты не можешь мне подтащить сюда телевизор. Я хочу посмотреть новости.

Я подтаскиваю ей черный ящик и включаю его. Идет какая то дурацкая программа. Надя терпеливо ждет. Наконец запели фанфары новостей. Дикторы сообщают об удачной операции по пересадке почки у генерального секретаря. Надя стонет и начинает плакать.

- Все зря. Все усилия напрасны. Брат погиб напрасно.

- Ты о чем?

- Да вот об этом.

Она замолкает и уже до вечера ни о чем не говорит.

Идет бабья осень. У меня скоро конец отпуска, а грибов я еще не набрал. Надя уже сидит на кровати и чтобы не скучала, выделил ей всю художественную литературу, что у меня была и оставил телевизор. Нашел в кладовочке новую корзинку и пошел в лес.

Сегодня в небе висит солнышко и только перешел болото, нарвался на кучу груздей. Уже с полной корзиной вышел на лесную дорогу к обгоревшему кузову легковушки.

- Стой, - раздался окрик сзади.

Из кустов на дорогу вышли двое гражданских.

- Кто такой?

- С поселка.

- За болотом?

- Да.

- Часто в лес ходишь?

- Нет. Раз в неделю.

- Когда последний раз ходил?

- Неделю назад и ходил.

- Документы есть?

- А кто вы такие?

Один вытаскивает красную книжечку, где золотом вытеснены буквы: "Комитет государственной безопасности".

- Я в лес документов никогда не беру.

- Тогда, фамилия, имя, отчество, где проживаешь в поселке?

Я ничего про себя не скрываю и выкладываю.

- Вторая Рябиновая, дом три. Голиков Анатолий Михайлович.

- Сходи, проверь, - говорит тот, кто меня допрашивал, другому парню.

Тот уходит в кусты. Через пять минут он выходит обратно и кивает головой.

- Все в порядке.

- До свидания, Анатолий Михайлович, - старший кивает мне головой.

Я быстренько сматываюсь к болоту.

По поселку ходят одна за другой комиссии: по проверке электросчетчиков, пожарной безопасности, уточнения границ участков. Все стремятся проникнуть в дом. Я пропускаю их в комнаты и предъявляю свои документы. Они уважительно смотрят на них и сразу теряют охотничий азарт.

- А что наверху? - иногда спрашивает кто то.

- Спальня.

- Вы один живете?

- Один.

Никто на верх по хамски не лезет, все кивают головой. Только они убираются с участка, я поднимаюсь наверх.

- Все в порядке.

Надя сидит на кровати. Больная нога вытянута и лежит на стуле.

- Все ушли?

- Ушли.

- Это по мою душу.

- Видно ты им здорово насолила.

- Скажи, а почему ты возишься со мной? Из леса, выволок, вытащил пулю, выходил.

- Сам не знаю. Понравилась наверно.

- Знакомство со мной, грозит тюрьмой. Поймают меня, тебя возьмут тоже.

- Надеюсь, когда-нибудь ты расскажешь, в чем дело?

Она гладит рукой больную ногу и вдруг, тряхнув головой, решается.

- Хорошо. Я расскажу, но только... Мне все равно надо выложиться, я уже не могу все держать в себе.

КРОВАВЫЕ РАЗБОРКИ В ОДНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

Апрель 1978 года.

- Я бы росла, как тысячи моих соплеменников, если бы не оказалась племянницей министра внутренних дел Щелокова. Передо мной после школы оказались все двери открыты. Поступила в университет на ИНЯЗ. Окончила и... получила направление в... НИИ металловедения...

- Замужем была? - прервал я ее.

- Это потом. Ты не перебивай. Слушай. Мать и надоумила. Сходи к дяде, он тебя лучше пристроит. Она позвонила к нему и договорилась, что я приеду к дяде домой.

- Наденька. Боже мой, как ты выросла, - светловолосая женщина стояла в дверях.

Я ее не помнила, так как мы очень редко встречались, но поняла, что это жена министра. К моему стыду, я забыла ее имя и отчество.

- Здравствуйте, - робко сказала я.

- Проходи, проходи, Коля тебя ждет.

Щелоков сидел с спортивном трико в своем кабинете.

- Неужели, Надежда?

Он живо выскочил из-за стола и, подойдя, обнял меня.

- Здравствуй, родственница. Красавицей стала, заневестилась небось?

- Нет еще, достойного не нашла.

- Ну и правильно. Твоя мать говорила, что работу тебе надо подыскать? Так я тебе такую найду, что одних женихов будет миллион, все будут у твоих ног.

Он засмеялся, с удовольствием поглаживая мои плечи. В дверь постучали и Щелоков тут же опустил руки. Просунулась голова жены.

- К тебе Юрий Михайлович Чурбанов.

- Пусть заходит.

Красивый, чуть полноватый генерал вошел в кабинет.

- Посмотри, какая у меня племянница, - сразу представил ему меня министр. - Надей зовут.

Чурбанов посмотрел на меня масляными глазами и, взяв руку, поцеловал ее.

- Будем знакомы, Наденька... Я, Юрий Михайлович.

- Хватит, хватит. Знаю тебя, сейчас свидание назначишь... Не до этого. Я хочу племянницу устроить к Семену Кузьмичу. Она кончила университет, знает английский, немного итальянский, комсомолка, отличница, еще не замужем.

Похоже он изучил мое дело основательно.

- Это хорошо. Но захочет ли ее брать к себе Семен Кузьмич?

- Михаил Андреевич Суслов, поможет. Я у же с ним договорился, он надавит.

- А как... э...

- Вот, Наденька для этого и пойдет к нему. Нам везде нужны свои люди. У тебя ко мне есть дела? - обратился он к Чурбанову

- Да.

- Тогда, Наденька иди домой, тебе позвонят. Рад, что увидел тебя. Надеюсь мы теперь чаще будем встречаться.

Так меня устроили секретаршей с Семену Кузьмичу Цвигуну, заместителя всемогущего шефа КГБ Андропова. Семен Кузьмич шурин Брежнева, женатый на родной сестре жены генерального секретаря, и занял пост заместителя председателя КГБ совсем недавно. После того, как Андропов ослушался Пономарева и Суслова и соизволил без их ведома копнуть узбекских секретарей обкомов партии, пленум центрального комитета осудил самодеятельность руководителя этой организации и постановил усилить работу КГБ и направить туда верных ленинцев. Одним из верных, был генерал армии Цвигун. Я не буду говорить, как я проникала во все таинства жизни этой организации, но могу сказать одно. Это клоака интриг и борьбы за власть. Две группировки Андропова и Цвигуна все время ставили палки в колеса друг другу и все это доходило до кровавых разборок...