Историко-либеральное направление, изучая эволюцию человечества, отдаёт приоритет в нём развитию личности, обеспечению его индивидуальных свобод. Личность — отправная точка для изучения истории, а самореализация личности возможна только на основе частной собственности. Либералы считают, что в истории всегда есть альтернатива развития, и выбор, вектор прогресса, зависит от героя, харизматического лидера, наделённого в глазах его последователей авторитетом, основанным на исключительных качествах его личности — мудрости, героизме, «святости». Если вектор прогресса истории соответствует западноевропейскому образу жизни, то это путь обеспечения прав и свобод человека, а если — азиатскому, то это путь деспотии, произвола властей в отношении к личности.
Историко-технологическое направление, изучая прогресс человечества, отдаёт приоритет в нём технологическому развитию и тем изменениям в обществе, которые им вызваны. Сторонники этого направления вехами прогресса видят фундаментальные открытия: появление земледелия и скотоводства, освоение металлургии железа, создание конской упряжи, изобретение механического ткацкого станка, паровой машины и т. д., а также соответствующие им политические, экономические и общественные системы. Фундаментальные открытия определяют прогресс человечества и не зависят от идеологической окраски того или иного политического режима.
Технологическое направление делит историю человечества на периоды: традиционный (аграрный), индустриальный и постиндустриальный (информационный). Кстати, историко-либеральное направление придерживается такой же периодизации. Эволюция распространения фундаментального открытия как в рамках одной страны, так и за её пределами получила название модернизации, прогрессивного изменения. При этом капиталистический этап модернизации считается «цивилизованным», а социалистической — «нецивилизованным»; в его описании подчёркивается его принципиальная ущербность, неэффективность, односторонность. Используется теория догоняющего развития, согласно которой Россия находилась во втором эшелоне модернизации, то есть её стартовые условия и возможности значительно отличались от передовых стран Запада.
По мнению сторонников этого направления (и мы с ними во многом согласны), в ходе социалистического строительства удалось решительно и бесповоротно произвести радикальную ломку традиционного общества. Колоссальным напряжением материальных и человеческих ресурсов в России была создана современная индустрия, достигнуты значительные успехи в образовании, науке, культуре, повышении жизненного уровня населения, то есть сформировались важнейшие структурные элементы современного общества. Однако по идеологическим соображениям конечные целевые задачи модернизации — создание рыночной экономики, гражданского общества, правового государства — режимом были отвергнуты. Возникла парадоксальная ситуация, когда режим в ряде сфер способствовал развитию модернизационного процесса, однако на уровне идеологии и политики блокировал его, не допуская перехода в конечную фазу развития. Всё это постепенно заводило страну в тупик.
Сторонники локально-исторического направления считают движущей силой истории стремление человека войти в равновесие со средой обитания. Его суть: сообщества каждого региона имеют собственную культуру и ценности, особое мировоззрение, обычно связанное с господствующей религией. Каждая такая цивилизация проходит в своём развитии стадии рождения, становления, расцвета, упадка и гибели. На смену одной погибшей цивилизации приходит другая. Жизнь человека определяет среда обитания, а не прогресс.
В рамках этой теории тоже есть ряд направлений — славянофильство, евразийство, этногенез и другие. Отметим, что во всех них содержится идея об уникальности сложившегося на стыке Европы и Азии российского общества. У российской (евразийской) локальной цивилизации, в отличие от других, «особый» путь развития. Российская духовность никогда не будет «подавлена» духовностью других народов. «Россия — Великая страна от рождения». Судьба России определяется историческим пространством — взаимосвязью природного, географического, хозяйственного, политического, психологического и других факторов. Огромная территория, суровые климатические условия определили образ жизни евразийца, его духовность, форму государственной власти и коллективистскую психологию.
Все эти подходы и направления в исследовании истории можно проследить, изучая развитие исторической мысли в самой России.
Первыми нашими историками были летописцы, трудившиеся при монастырях. Историю государства и общества они трактовали как осуществление божественного замысла, воздаяние людям за добродетели и наказание за грехи. С этих позиций история общества рассматривалась как история государства, основанного на христианстве (православии); расширение государства и распространение христианства были неразрывно связаны друг с другом.
На рубеже XV–XVI веков старцем Елеазарова монастыря Филофеем была сформулирована идея об особом пути России, отличном от пути западных и восточных стран. Её девизом было: «Москва — Третий Рим». Согласно этому учению, один Рим — Римская империя — пал в результате того, что его жители впали в ересь, отказались от истинного благочестия. Другой Рим — Византия — пал под ударами турок. О хронологии, разумеется, и речи не шло. Так вот, задача России — сохранить истинное христианство, утраченное в других странах. Попутно обосновывалась имперскость России; двуглавый орёл был принят, как герб именно империи.
Одной из первых наших историй стала составленная в 1560–1563 годах «Степенная книга», в которой история страны делится на серию сменяющих друг друга княжений и царствований. Эта работа обосновывала возникновение Российского государства с центром в Москве; показывала преемственность самодержавия; утверждала его незыблемость и вечность.
С начала XVIII века российские историки под влиянием трудов западных коллег перешли на позиции всемирно-исторической теории, стали рассматривать российскую историю как часть мировой. Появились «История Российская с самых древнейших времен» (в 4-х книгах) В. Н. Татищева (1686–1750); «История государства Российского» в 12-ти томах Н. М. Карамзина (1766–1826).
Логическим итогом развития исторической мысли стало «философическое» письмо П. Я. Чаадаева, опубликованное в 1836 года в журнале «Телескоп». Он усматривал главное отличие в развитии Европы и России в их религиозной основе — католичестве и православии; хранителем христианских основ он полагал Западную Европу, Россию же воспринимал как страну, стоящую вообще вне мировой истории. По его мнению, ради своего спасения России следовало бы скорейше припасть к католицизму, приобщиться к идеалам западного мира. Письмо оказало огромное влияние на умы интеллигенции, положив начало спорам о судьбах России, появлению в 1830–1840-х годах течений «западников» (сторонников всемирно-исторической теории) и «славянофилов» (сторонников локально-исторической теории).
Локально-исторический подход к изучению истории получил значительное распространение в России в середине и второй половине XIX века. Мысль об особом, отличном от западноевропейского пути развития России нашла своё воплощение в теории «официальной народности». Их основы сформулировал министр народного просвещения России граф С. С. Уваров, а суть её в том, что в отличие от Европы общественная жизнь России базируется на трёх основополагающих принципах: «Самодержавие, православие, народность». По мнению славянофилов, западные принципы формально-юридической справедливости и западные организационные формы чужды России. Пётр I своими реформами, считали они, повернул Россию с естественного пути развития на чуждый ей западный путь.
Труды по истории России в конце XIX — начале ХХ веков начинались с раздела о географическом положении страны, её природе, климате, ландшафте и т. д. В «Истории России с древнейших времён» в 29-ти томах С. М. Соловьёв (1820–1879) нашёл, что для правильного понимания истории мало показывать развитие государства через деяния царя; надо учитывать природно-географические факторы. Он считал, что «три условия имеют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живёт; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, влияния, идущие от народов, которые его окружают». Также В. О. Ключевский (1841–1911) в «Курсе русской истории» в 5-ти томах отмечал, что географические условия Восточной Европы заметно отличаются от условий Западной Европы.