- Вот и прекрасно, что вы присутствия духа не теряете. Берите записочку, топайте к начальнику Зерново-Кочубеевской топливной ветви. Он вам билетик выпишет до Москвы.

- Покорнейше благодарю.

Больной на прощанье наплевал полную плевательницу и затопал к начальнику. Но до начальника он не дотопал, потому что дорогу ему преградил секретарь.

- Вам чего?

- Скоротечная у меня.

- Тю! Чудак! Ты что ж, думаешь, что у начальника санатория в кабинете? Ты, дорогуся, топай к доктору.

- Был. Вот и записка от доктора на билет.

- Билет тебе не полагается.

- А как же снимок? Ты, что ль, будешь делать?

- Я тебе не фотограф. Да ты не кашляй мне на бумаги.

- Без снимка, доктор говорит, непорядок.

- Ну, так и быть, ползи к начальнику.

- Драсьте. Кхе... кх!.. А кха, кха!

- Кашляй в кулак. Чего? Билет? Не полагается. Ты прослужил только два месяца. Потерпи еще месяц.

- Без снимка помру.

- Пойди на бульвар да снимись.

- Не такой снимок. Вот горе в чем,

- Пойди потолкуй с бухгалтером.

- Здрасьте.

- Стань от меня подальше. Чего?

- Билет. За снимком.

- Голова с ухом! У меня касса, что ль? Сыпь к секретарю.

- Здра... тьфу. Кха. Ррр!..

- Ты ж был у меня уже. Мало оплевал? Иди к начальнику.

- Здравия жела... кха... хр...

- Да ты что, смеешься? Курьер, оботри мне штаны. Катись к доктору!

- Драсьти... Не дают!

- Что ж я сделаю, голубчик? Идите к начальнику.

- Не пойду... помру... Урр...

- А я вам капель дам. На пол не падай. Санитар, подними его.

ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ

- С нами крестная сила! Ты ж помер?!

- То-то и оно.

- Так чего ты ко мне припер? Ты иди, царство тебе небесное, прямо на кладбище!

- Без снимка нельзя.

- Экая оказия! Стань подальше, а то дух от тебя тяжелый.

- Дух обыкновенный. Жарко, главное.

- Ты б пива выпил.

- Не подают покойникам.

- Ну, зайди к начальнику.

- Здрав...

- Курьеры! Спасите! Голубчики родненькие!!

- Куда ты с гробом в кабинет лезешь, труп окаянный?!

- Говори, говори скорей! Только не гляди ты на меня, ради Христа.

- Билетик бы в Москву... за снимком...

- Выписать ему! Выписать! Мягкое место в международном. Только чтоб убрался с глаз моих, а то у меня разрыв сердца будет.

- Как же писать?

- Пишите: от станции Зерново до Москвы скелету такому-то.

- А гроб как же?

- Гроб в багажный!

- Готово, получай.

- Покорнейше благодарим. Позвольте руку пожать.

- Нет уж, рукопожатия отменяются!

- Иди, голубчик, умоляю тебя, иди скорей! Курьер, проводи товарища покойника!

* Михаил Булгаков. О пользе алкоголизма

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

На собрание по перевыборам месткома на

станции N член союза Микула явился

вдребезги пьяный. Рабочая масса кричала:

"Недопустимо!", но представитель учка

выступил с защитой Микулы, объяснив, что

пьянство - социальная болезнь и что можно

выбирать и выпивак в состав месткома..

Рабкор 2619

ПРОЛОГ

- К черту с собрания пьяную физию! Это недопустимо! - кричала рабочая масса.

Председатель то вставал, то садился, точно внутри у него помещалась пружинка.

- Слово предоставляется! - кричал он, простирая руки, - товарищи, тише!.. Слово предоставля... товарищи, тише!.. Товарищи!.. Умоляю вас выслушать представителя учка...

- Долой Микулу! - кричала масса, - этого пьяницу надо изжить!

Лицо представителя появилось за столом президиума. На учкином лице плавала благожелательная улыбка. Масса еще поволновалась, как океан, и стихла.

- Товарищи! - воскликнул представитель приятным баритоном.

Я - председатель! И если он

Волна! А масса вы - Советская Россия,

То учк не может быть не возмущен,

Когда возмущена стихия!

Такое начало польстило массе чрезвычайно.

- Стихами говорит!

- Кормилец ты наш! - восхищенно воскликнула какая-то старушка и зарыдала. После того как ее вывели, представитель продолжал:

- О чем шумите вы, народные витии?!

- Насчет Микулы шумим! - отвечала масса.

- Вон его! Позор!

- Товарищи! Именно по поводу Микулы я и намерен говорить.

- Правильно! Крой его, алкоголика!

- Прежде всего перед нами возникает вопрос: действительно ли пьян означенный Микула?

- Ого-го-го-го! - закричала масса.

- Ну, хорошо, пьян, -согласился представитель. - Сомнений, дорогие товарищи, в этом нет никаких. Но тут перед нами возникает социальной важности вопрос, на каком таком основании пьян уважаемый член союза Микула?

- Именинник он! - ответила масса.

- Нет, милые граждане, не в этом дело. Корень зла лежит гораздо глубже. Наш Микула пьян, потому что он... болен.

Масса застыла, как соляной столб. Багровый Микула открыл один совершенно мутный глаз и в ужасе посмотрел на представителя.

- Да-с, милейшие товарищи, пьянство есть не что иное, как социальная болезнь, подобная туберкулезу, сифилису, чуме, холере и... прежде Чем говорить о Микуле, подумаем, что такое пьянство и откуда оно взялось?.. Некогда, дорогие товарищи, бывший великий князь Владимир, прозванный за свою любовь к спиртным напиткам Красным Солнышком, воскликнул: "Наше веселие есть пити!"

- Здорово загнул!

- Здоровее трудно. Наши историки оценили по достоинству слова незабвенного бывшего князя и начали выпивать по малости, восклицая при этом: "Пьян, да умен - два угодья в нем!"

- А с князем что было? - спросила масса, которую заинтересовал доклад секретаря.

- Помер, голубчики. В одночасье от водки сгорел, - с сожалением пояснил всезнайка-секретарь.

- Царство ему небесное! - пискнула какая-то старушечка, - хуть и совецкий, а все ж святой.

- Ты религиозный дурман на собрании не разводи, тетя, - попросил ее секретарь, - тут тебе царств небесных нету. Я продолжаю, товарищи. После чего в буржуазном обществе выпивали 900 лет подряд всякий и каждый, не щадя младенцев и сирот. "Пей, да дело разумей", - воскликнул знаменитый поэт буржуазного периода Тургенев. После чего составился ряд пословиц народного юмора в защиту алкоголизма, как-то: "Пьяному море по колена", "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке", "Не вино пьянит человека, а время", "Не в свои сани не садись", - и какие бишь еще?..

- "Чай не водка, много не выпьешь"! - ответила крайне заинтересованная масса.

- Верно, мерси. "Разве с полведра напьешься?", "Курица и та пьет", "И пить - умереть, и не пить - умереть", "Налей, налей, товарищ, заздравную чару!..".

- "Бог зна-е-ет, что с нами случится..." - подтянул пьяный засыпающий Микула.

- Товарищ больной, попрошу вас не петь на собрании, - вежливо попросил председатель, - продолжайте, товарищ оратор.

- "Помолимся, - продолжал оратор, - помолимся, помолимся творцу, мы к рюмочке приложимся, потом и к огурцу", "господин городовой, будьте вежливы со мной, отведите меня в часть, чтобы в грязь мне не упасть", "неприличными словами прошу не выражаться и на чай не давать", "февраля двадцать девятого выпил штоф вина проклятого", "ежедневно свежие раки", "через тумбу, тумбу раз"...

- Куда! - вдруг рявкнул председатель. Пять человек вдруг, крадучись, вылезли из рядов и шмыгнули в дверь.

- Не выдержали речи, - пояснила восхищенная масса, - красноречиво убедил. В пивную бросились, пока не закрыли.

- Итак! - гремел оратор, - вы видите, насколько глубоко пронизала нас социальная болезнь. Но вы не смущайтесь, товарищи. Вот, например, наш знаменитый самородок Ломоносов восемнадцатого века в высшей степени любил поставить банку, а, однако, вышел первоклассный ученый и товарищ, которому даже памятник поставили у здания Университета на Моховой улице. Я бы еще мог привести выдающиеся примеры, но не хочу... Я заканчиваю, и приступаем к выборам...