- Иной? - спросил с пониманием меня Владимир Сергеевич.

- Да пес его знает, - ответил я, - просто хорошо умеет делать свое дело. Ему гарантируется неприкосновенность?

- Да, конечно. Дело такое, что тут надо замять побыстрее и пофигу как, сами должны понимать, единственный, кого можно было поймать, так и гуляет на свободе, благодаря кое-кому и да, я всякой мистикой не занимаюсь, чтобы вы понимали. С этим работают другие отделы, а я вам помогаю только по старой и крепкой дружбе. 

И за кучу бабла, - подумал я, но, конечно же, промолчал. Они тут все на откатах сидят. Уверен, что родственникам Маши сумму назвали в раза полтора больше. Откат получит и доктор клиники, и сам полковник, а также совсем не случайные свидетели сего чуда.

Мы все вместе проследовали в здание, угрюмые автоматчики встретили нас уже без прежнего ажиотажа - все были предупреждены. Прибыли мы на встречу, что называется, впритык. В коридоре нам встретился главврач. Он был немного встревожен, но это меня и не удивляло. Ему, как человеку науки, было совершенно непонятно, как можно оживить человека, лежащего в коме. 

Ищейка либо делал вид, что ему на всех совершенно плевать, либо действительно слушал музыку. Он медленно покачивал головой в такт неведомой песне, а его губы беззвучно шевелились.

- Вы понимаете, - зашептал доктор полковнику, - у меня клиника с безупречной репутацией. Мы не поддерживаем никакие антинаучные эксперименты со своими пациентами.

- Мы с вами уже все обсудили по телефону. Девушка либо очнется, либо останется в таком же состоянии. Не волнуйтесь. Мы уже давно занимаемся подобной практикой и ни разу было никаких осечек, - да что вы говорите. То ли он врет, то ли и правду говорит. Фиг его поймешь. Людям в таких погонах обычно доверяешь сразу.

- Ее мать уже стоит перед палатой.

- Все, успокойтесь, уже, - полковник махнул доктору рукой, и мы вошли в лифт. 

Мать Марии оказалась обычной женщиной, примерно пятидесяти лет. Типичная полноватая фигура, одутловатое лицо. Такая спокойно могла работать на рынке продавщицей колбасы, но по огромному количеству золотых украшений с драгоценными камнями становилось сразу понятно - это птица высокого полета. В ее больших карих глазах теплилась надежда и она тоже сильно волновалась. Ищейка остановился прямо напротив нее. 

- Здравствуйте, - сказал он тихо, и мы все замерли от неожиданности, - ваш случай весьма нетипичен, но я уверен в результате. Вам не нужно бояться, я не причиню вашей дочери никакого вреда, но есть ряд определенных правил. Если вы их соблюдете - все пройдет хорошо, если нарушите, то дело может закончиться ничем, и мы расстанемся, а я больше никогда не помогу вам ни за какие деньги.

- Хорошо, говорите, - сглотнув, ответила женщина.

- Я просто зайду в палату и сяду рядом с вашей дочерью. Я усну, и никто не должен мешать этому процессу. Это может длиться несколько часов. Никто не должен входить в это время в палату. Повторюсь - никто! Чтобы вы не слышали и не видели. В первую очередь это касается вас и медперсонала.

- Хорошо, - пообещал главврач, вытирая выступивший пот со лба, - вы уже подписали бумаги, что никакой ответственности на клинике не лежат.

- Вы принесли деньги? - спросил ищейка.

- Да, конечно, - женщина указала на большую спортивную сумку.

- Откройте ее.

Мда, такого количества денег я не видел никогда. Целая гора зеленых пачек. Тут их килограмм десять, не меньше. Костя, наверное, на своих Балях такую горку за неделю спускает, ну да не будем ему завидовать.

- Хорошо. У нас тут все строится на доверии и вере в чудо, - сказал ищейка, - поэтому я не буду ничего пересчитывать. Если дело выгорит, я просто возьму деньги и уйду, а вы получите свою дочь живой и невредимой. Если у меня не получится, то ваша дочь останется в прежнем состоянии, но я не возьму ни копейки. Так у нас принято.

- Хорошо.

- Но, если вы верующая, - ищейка посмотрел на здоровенный крест, висевший на груди матери Марии, - то молитесь. Обычно это помогает.

- Вашему делу, моей дочери? - спросила она.

- Нет, вам. Помогает успокоиться.

С этими словами, он открыл дверь в палату и подошел к кровати Марии. Внимательно посмотрел на показания приборов, потрогал ее за руку, зачем-то потискал за щечки и прислушался к ее дыханию, осторожно понюхал ее волосы. Затем он просто снял свои огромные наушники и надел их девушке на голову. Покопался в своем плеере, включил какой-то трек и сел рядом с ней.

- Воскрешение музыкой? - спросил доктор.

- Она не мертва, так что не надо говорить это слово, - попросил я, - даже если я вам расскажу правду о том, что происходит, вы все равно ничего не поймете, а поняв, не поверите. Поэтому пусть это будет чудом.

- Но это же могло быть прорывом в медицине, - не унимался он.

- Вам платят за ваше молчание, - лаконично ответил полковник, - человечество еще не готово знать правду. Когда придет время и там, - он указал пальцем наверх, - решат, что вам пора делать прорыв, вы и получите эту технологию, а пока просто не задавайте глупых вопросов. Лучше сходите ящерицу покормите, а то она в спячку впадет. 

В палате не происходило ничего интересного. Мария неподвижно лежала в наушниках, ищейка спал в кресле рядом с ней, держа ее за руку.

Я махнул на это дело и сел на стул в коридоре. Все остальные последовали моему примеру. Вот вам и настоящая магия. Конечно, я знал, что именно сейчас, в этот момент, ищейка уже, скорее всего, нашел след девушки и отправился на ее поиски в том месте, куда ее забросило. А забросить ее могло куда угодно. Хоть в Лимбо, хоть на нижние уровни. Кто знает? Может быть, в этот момент ищейка уже сражается с тварями, которые охраняют девушку в темнице или они вместе убегают и ищут портал из другого мира. А вдруг он настолько крут, что сразу провалился к ней, обнял ее, прижал и вместе с ней готов вернуться в обычный сон. Да, заблудилась Маша. Твое возвращение будет не скорым. 

Время тянулось и правда долго. Я изредка поглядывал на телефон да ходил в курилку. В коридоре царила напряженная атмосфера.

Все молчали, никто не хотел говорить. Иногда приходил главврач, внимательно смотрел в окно палаты, почесывал голову и уходил. Конечно, он был полон скептицизма. Здесь вообще никто в это не верил кроме меня, да может быть, Ланы.

Прошло почти три часа, и ищейка проснулся. Он вытянул свои неестестественно длинные руки, похрустел суставами и снял с девушки наушники. Еще раз внимательно на нее посмотрел, послушал ее дыхание, проверил приборы, а потом вышел из палаты. Я прямо чувствовал, что он почти обессилен. Походка его была шатающейся. Он сел напротив матери девушки и выдохнул:

- Вернулась. Сейчас она спит обычным сном. Если хотите, можете зайти и разбудить ее - только аккуратно. Она прекрасно все помнит и вас в том числе, так что возвращение можно назвать успешным.

- А бывает и иначе? - поинтересовался я.

- Да, Сергей, если человек слишком долго отсутствовал и все время провел в тюрьме, он начинает сходить с ума и терять память. Марии повезло, она не так далеко ушла и оказалась в не столь плохом месте. 

Мать немедленно девушки побежала в палату, ну, а дальше я смотреть не стал. Мне было очень неловко. Не люблю вот эти все романтические обнимашки и лицезреть чужое счастье. Я сразу начинаю краснеть и смущаться. Лана застыла у окна.

- Она проснулась! - воскликнула девушка, - вы только посмотрите.

- Уходим, Сергей, - сказал мне ищейка, - возьмите сумку, я ослаб и не смогу унести ее один, так что вам придется помочь мне. 

Главврач смотрел на нас выпученными глазами. Он явно хотел что-то сказать, но полковник положил ему руку на плечо.

- Разве вы не должны проверить своего пациента, доктор? - спросил он, а сам указал нам глазами - валите, ваше дело сделано.

Быстрым шагом мы вышли из клиники и сели обратно в машину.

- Это же было настоящее чудо! - Лана тараторила как заведенная, - как такое вообще возможно? Я думала, что будет все иначе. Как в каком-нибудь фильме ужасов. Вдруг бы в нее вселился кто-нибудь и она стала бы бегать по стенкам, а вы такой раз и фаерболом по ней, или прочитали бы заклинание.