– Не знаю, поверите ли вы мне, но я просто хочу, чтобы вы подумали перед тем, как начнете действовать. – Он был настойчив и не терял надежды убедить ее в своей правоте. – &Вы производите впечатление разумной и практичной женщины. Помните, что все ваши шаги повлекут за собой определенные неприятности не только для вас и Патрика, но и для многих людей, не имеющих никакого отношения к нашим с вами разногласиям.

Его слова прозвучали угрожающе, несмотря на то, что он был предельно вежлив.

– Не делайте того, о чем вы потом можете очень сильно пожалеть.

– Я не мог долго разговаривать с отцом, он все еще в тяжелом состоянии. Кроме того, он еще так слаб, что потребовалось вмешательство врачей во время разговора, – опять заговорил Костос, красивым быстрым движением усаживаясь на софу напротив Алекс.

Его голос был суров и насторожен. А правильные черты выражали скорбь и усталость.

Алекс промолчала, подумав при этом про себя, что слабое здоровье – прекрасное оправдание для любой ситуации. Ей совсем нет дела до состояния здоровья какого-то выжившего из ума старика, который ведет себя как удельный князек.

Находясь на грани истерики, она старалась вновь обрести самоконтроль, так необходимый ей сейчас. Она попыталась принять тот факт, что Патрик далеко от нее, с этим ничего нельзя поделать. Но она должна найти выход из этого положения. Сейчас, как никогда, ей нужно как следует подумать и найти один-единственный беспроигрышный вариант из тысячи других, не давая своим противникам возможность обыграть ее. И хотя она никогда не была хорошим игроком, тем не менее, полна решимости идти до конца.

Какой-то внутренний голос неожиданно подсказал Алекс, что ситуация несколько изменилась, и не в его, Сикельяноса, пользу. Костос, казалось, теперь и сам не представлял, как она поведет себя и какие последствия это может повлечь за собой. Он уже не демонстрировал свое высокомерие, сидел себе тихо, как мышка, и только призывал все обсудить и прийти к взаимовыгодному соглашению.

Сердце Алекс обрадованно заколотилось, наполняя ее надеждой на благоприятный исход дела. Теперь этому господину придется выслушать ее. А она уж постарается воспользоваться этим небольшим перевесом сил.

Конечно, новость о том, что ее телефон не действует, стала для нее еще одним ударом ниже пояса. Но сколько таких ударов пришлось ей перенести в последнее время. Одним больше, одним меньше... Прежде всего, ей не следует забывать о том, что этот Костос Сикельянос так хочет полюбовно замять это дело, что готов на многое. Ему придется найти какой-то способ помочь ей вернуть мальчика.

Те крохи доверия, которые только начинали возникать между ними вчера, были окончательно и бесповоротно разрушены грубой действительностью. Ничто больше не заставит ее поверить, что в той стране Патрика ждут любящие родственники и ему гарантирована безопасность и забота. Цивилизованные люди не крадут маленьких детей среди белого дня, используя власть и богатство. Она крепко сжала руки. Теперь она пойдет на все, сделает что угодно, лишь бы вернуть Патрика.

– Алекс... послушайте меня. Она встретила взгляд теплых и глубоких черных глаз, в них хотелось утонуть и больше никогда не всплывать. Он ведет себя очень умно, подумала Алекс. Она поняла, что сейчас в ход пойдет все – его мужское обаяние, деньги и та бешеная энергия, клокочущая у него внутри, которая только иногда выбивается на поверхность, а до этих пор таится где-то в укромном уголке его души.

Алекс вспомнила, что она читала о том, что дипломатические способности Костоса признаются многими. Нужно быть очень осмотрительной, иначе он обведет ее вокруг пальца, не успеет она и «Ах! « сказать.

Казалось, ее молчание вовсе его не смущало. Он подумал, что пришло время для последнего рокового броска.

– Я не думаю, что после всего случившегося вы захотите проявить снисходительность, которая, как я слышал, свойственна вам в обычной обстановке, но я не могу не напомнить вам, что смерть Георгоса была большим ударом для моего отца. А с той самой минуты, как он узнал, что у моего брата есть сын, наследник, все его мысли были посвящены мальчику. Мой отец ждет не дождется, когда же он увидит своего внука. Больше всего он боится, что может покинуть этот мир еще до того, как произойдет их встреча.

Костос выглядел таким озабоченным, его голос звучал так искренне, что Алекс захотелось запустить в него чем-то тяжелым. Каков негодяй! Сидит у нее в гостиной, как у себя дома, при этом его загорелое лицо выражает ровно столько сочувствия и озабоченности, сколько уместно в данной ситуации – не больше и не меньше. Ей показалось, что она заметила сожаление в его глазах, но она не могла позволить себе верить ему. Что она знает о мотивах его поступков?

Его глубокий голос был полон деланного сострадания и просьбы о прощении. Алекс опять захотелось вскочить, закричать, сбить спесь с его великолепного фасада, но у нее не было сил даже просто пошевелиться. Она напоминала себе воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух. Мысль об этом заставила ее взять себя в руки.

Алекс дерзко подняла подбородок повыше и распрямила спину.

– Если вы хотите уговорить меня смириться с ситуацией, то вы зря на это надеетесь. Я не прошу, я требую, чтобы Патрика вернули на родину! А если вы этого не сделаете, я пойду на любой скандал. Я знаю, что мне будет не слишком просто бороться с вами, вы обладаете деньгами, властью и связями, но даже вы не можете ставить себя выше международных норм. Кроме того, не забывайте, что Патрик – гражданин США, и закон стоит на его защите.

– Хотел бы вас предупредить о том, что если это дело всплывет, то прежде всего пострадает семья Георгоса. Пресса займется раскапыванием всяких сомнительных историй из двойной жизни моего брата. Но подумайте, его жена и дети ведь ни в чем не виноваты. Разве вы горите желанием наказать невиновных? Я в это не верю.

– И это после того, как украли у меня ребенка? Вы меня призываете после этого сочувствовать вашей семье? Думайте, что говорите! – с горечью воскликнула Алекс. И добавила уже спокойнее: – Это ваши проблемы, а не мои. Почему я должна думать о благе вашей семьи? Вы никогда не задумывались, а может, стоило в свое время убедить вашего брата жить в большем соответствии с традиционными моральными нормами? – Алекс пожала плечами. – Мне абсолютно все равно, что случится с вами, с вашей семьей, с семьей вашего брата. Единственное, что волнует меня в данный момент, – когда мне вернут ребенка. Отдайте мне Патрика, и я забуду обо всем вашем семействе, как о кошмарном сне!

В голосе Алекс звучало столько боли, и такой искренней и неприкрытой, что это его испугало. Но Костос не мог позволить себе пойти на поводу у своих чувств.

– Если я окажусь не прав, поправьте меня. Вчера мне показалось, что вы уже были готовы передать права на ребенка мне, не так ли? То, что произошло сегодня, несколько нарушило нашу договоренность, но ведь мальчик бы все равно рано или поздно улетел в Грецию. Так почему же вы так отчаянно теперь протестуете? Мы не можем повернуть ход событий вспять, вам придется с этим смириться. Так что давайте лучше вместе подумаем о том, как нам выйти из этой ситуации с наименьшими для нас обоих потерями. – Костос отвел взгляд и немного помолчал, задумчиво уставившись в какую-то точку на стене. – Ну хорошо, давайте поговорим откровенно. Сколько вы хотите в качестве компенсации, чтобы загладить это происшествие и оставить его между нами? Во сколько вы оцениваете нанесенный вам моральный ущерб?

Глаза Апекс округлились от ужаса. Она охнула и тихо сказала:

– Патрик не продается. Как вы могли подумать, что я возьму у вас деньги?

Костос встал и отошел к другой стене, стараясь быть подальше от Алекс, от ее бездонных синих глаз, полных беспокойства и еле прикрытого гнева, от ее полных губ, посылающих ему проклятия.

– Но у брата моего вы их брали!

Апекс залилась краской стыда, не сразу сообразив, что ответить.