- Все это хорошо... Но как твоя теория поможет детям? Им нужен отец. Я сам рос без отца и знаю, как это тяжело... Им нужен не сосед, а отец и мать. Это же так просто. Ты подумай. Ты умная.

- Я подумаю. Я умная, - согласилась она и пошла открывать дверь.

Приехала "скорая помощь". Веселый врач ощупал ногу Климова, сказал, что все это ерунда, посоветовал прикладывать холод, а потом тепло и согласился подвезти до ближайшей стоянки такси.

- Я приеду, - сказал Климов с порога. - А ты подумай.

- Приходи. Я подумаю, - и махнула рукой, и даже улыбнулась на прощание.

Он ехал домой и думал о том, что впервые одержал хоть маленькую, но победу или, по крайней мере, - ничью, и еще неизвестно - кто кого. Но дома его ждала Люся, недобрая и неумная, и на душе становилось все тяжелее.

Хромая и путаясь в развешанных простынях, он прошел по коридору коммуналки и, выдохнув воздух, открыл дверь в свою комнату. Люси не было. Он облегченно вздохнул, разделся и увидел на столе листок бумаги, покрытый крупным почерком. Она писала, что Климов негодяй, что он жестоко поплатится за свою измену, что она сегодня же ночью отомстит ему и не с кем-нибудь, а с Терентьевым, с которым она и без того давно была связана, и что хочет Климов или не хочет, но ему придется жениться на ней, потому что она ждет ребенка от него, а по нынешним законам и с помощью общественности... И так далее, на обеих сторонах.

Климов дочитал до конца и открыл холодильник. Хотелось есть. Передвигаться по комнате было больно, и он подумал, что неплохо бы научиться летать, чтобы не так болела нога.

Он надел два теплых свитера, замотал шею шарфом, завязал шапку под подбородком, застегнул пальто на все пуговицы и натянул валенки.

- Эй, сосед! - сказал он громко. - Хватит дрыхнуть. Давай полетаем! Поищем солнце, очень уж здесь темно.

Наверху не ответили, потом раздался знакомый звук - будто рассыпали бильярдные шары. И снова - тихо.

- Ты что, не слышишь? - спросил Климов.

- Да погоди ты, - раздался недовольный голос. - Сейчас, галоши найду.

- Зачем галоши зимой? - удивился Климов.

- Ничуть не поумнел, - проворчал сосед. - Учишь его, учишь... Здесь зима, а где-то осень. Всегда так бывает - ищешь солнце, попадаешь под дождь. И наоборот.

- Так ты и зонтик возьми!

- И возьму. Думаешь, сам не догадаюсь?

Замерзшее окно открылось с трудом. Холодный ветер хлестнул мелким снегом. Город засыпал, и постепенно, по одному, гасли огни в соседних домах.

Климов встал во весь рост на подоконнике, сложил руки рупором и громко прокричал:

- Эй! Это я, Климов! Я-я-я!

От громкого крика дрогнули провода, натянутые против окна, и с них посыпался иней. Мягкими серыми хлопьями он падал вниз, обнажая тугую стальную сердцевину, по которой стремительно летел невидимый ток.