"Не сходите с ума, Реджан! Поверхность ваших рук раскалена до тысячи градусов. Охладите руки водой, прежде чем к чему-либо прикасаться, иначе вы подожжете дом!"

Реджан прочел эти строки и сейчас же направился к сосуду с водой. Когда он погрузил руки в воду, из сосуда рванулся вверх целый столб пара. Охладив руки и удостоверившись, что они больше не жгут, Реджан взял у Вальмоска карандаш:

"Могу ли я ослепнуть от слишком яркого света?"

"Нет, - ответил Вальмоск. - Как вы сами видели, Флипп купался в расплавленном металле, и зрение его от этого нисколько не пострадало. Запомните: даже свет сверхгорячих звезд не в силах вас ослепить!"

"Хорошо, профессор, я верю вам".

"Хотите еще подвергнуть себя испытаниям? У меня есть пресс в тысячу атмосфер. Отличная штука! Или, если угодно, вакуумная камера".

"Нет, довольно. Я хочу теперь работать. Научите меня, где взять золото. Я хочу с вами рассчитаться, Вальмоск. Я хочу поскорее отдать вам ваши пятьсот миллионов за ваш ломтик сыра!"

"Слава всевышнему! Кончились мои муки мученические!.. Идемте к столу, Реджан, я должен вам дать подробные указания!"

Они вернулись в комнату. Вальмоск расчистил на столе место и принялся писать руководство по добыче золота. А Реджан занялся пока Флиппом и Ронги. Его очень интересовало. узнают в нем звери себе подобного или не узнают...

10

Последующие недели Реджан с увлечением выполнял инструкцию Вальмоска. Начали с самого простого: с золота, затонувшего вместе с кораблями на недоступных глубинах.

Реджану нравилось бродить по морскому дну в таких чудовищных безднах, куда не достигали еще даже самые совершенные батискафы. Перед ним раскрывался сказочный мир невиданных доселе животных, сохранившихся без изменений миллионы лет под многокилометровой толщей воды, в царстве вечного мрака и вечной тишины.

Он бродил под трассами старых морских путей в поисках затонувших сокровищ и находил их в несметном количестве. Кое-что для начала он насыпал к себе в железный ящик и выносил на берег, но за главными грузами Вальмоск снарядил потом судно, которое рейс за рейсом отвозило тонны добытого Реджаном золота.

В каждое плавание Вальмоск отправлялся лично и зорко следил за тем, чтобы никто из команды не разгадал цели его предприятия. Лебедка опускала под воду литую батисферу с завинчивающейся крышкой. Стальные троссы достигали порой длины десяти километров. Иногда они обрывались, и тогда, к удивлению матросов, оборвавшийся конец травили под воду со специальным грузилом; концы тросса каким-то чудом сами находили друг друга и соединялись в неведомой глубине прочными зажимами, а потерянная батисфера поднималась на палубу. Ее разгрузку в трюме совершали двое доверенных людей Вальмоска.

Последний месяц Реджан вообще не выходил на поверхность. Работа под водой нисколько не утомляла его. Она казалась ему забавой. В промежутках между рейсами он всячески развлекался, наслаждаясь своей полной неуязвимостью. Перед его подвигами бледнели все измышления досужих фантастов, все мифы и легенды о чудо-богатырях и титанах древности. А для него это были не подвиги, а просто шалости от нечего делать.

Он вступал в единоборство с гигантскими кальмарами неслыханных и невиданных размеров и всегда, поиграв с ними, убивал их с помощью обыкновенного кинжала. Однажды он умышленно позволил проглотить себя чудовищной рыбе с тысячезубой пастью, а потом вспорол ей брюхо и вышел из нее невредимым. Вокруг него в полном молчании происходила беспощадная борьба: одни чудовища пожирали других и сами тут же становились жертвой еще более ужасных созданий. Один Реджан был вне этой извечной борьбы и чувствовал себя неограниченным властелином океана.

Когда при одном из очередных спусков батисфера принесла в глубину прикрепленный к крюку небольшой якорь - условленный знак о прекращении работы, - Реджан почувствовал досаду и раздражение. Ему не хотелось покидать подводное царство, которое своим молчанием было очень сродни его собственному вечному безмолвию. Однако он не хотел пока порывать с Вальмоском, так как у него было еще на суше немало собственных дел. Подавив в себе досаду, он вошел в батисферу и задраил изнутри крышку люка.

На сей раз батисферу в трюме не вскрывали. Вальмоск приказал взять курс к порту. Судно развернулось и направилось к родным берегам. В океане разыгрались осенние штормы. Работы у команды было по горло. Про загадочную батисферу забыли. Сам Вальмоск пластом лежал у себя в каюте, страдая от жестокого приступа морской болезни.

По прибытии в порт Вальмоск распорядился разгрузкой судна, щедро расплатился с командой и лишь тогда спустился в трюм, где, заключенный в батисферу, томился Реджан. С трудом отвинтив тяжелую крышку, старик осветил внутренность батисферы карманным фонариком и помог Реджану выбраться.

На бессмертном не было никакой одежды, лишь пояс с кинжалом в ножнах и футляр с электрическим фонарем. Но ему это не мешало - холода он все равно не ощущал. Вальмоск провел его к себе в каюту, где для него было приготовлено отличное платье, соответствовавшее сезону и моде. Реджан быстро оделся и подсел к столу, на котором лежали бумаги и карандаш.

"Какова дальнейшая программа, Вальмоск?" - размашисто написал он.

"Пока никакой, - ответил профессор. - Я займусь восстановлением дома, а вы отдыхайте. Позже мы предпримем путешествие в земные недра. Это будет поинтереснее морских глубин, Реджан!"

"Хорошо, - согласился бессмертный. - Занимайтесь своим делом. Я тоже займусь своими делами. Мне пора уже навестить и устроить семью. Сколько вы можете ассигновать на мои нужды, Вальмоск?"

"Сколько угодно, дорогой Реджан! Десять миллионов вас пока устроят?"

"Устроят. Пока. Пишите чек!.."

11

Три месяца прошло с тех пор, как Реджан покинул семью. За это время он не подавал о себе ни единой весточки. Биолия кое-как перебивалась на случайных заработках, смотрела за двухлетним Аркифом и терпеливо ждала возвращения мужа. Она знала его характер и понимала, что не даст о себе знать, пока чего-нибудь не добьется.

Однажды ночью Биолия проснулась от стука в дверь. Вскочив с постели, она в одной рубашке бросилась к двери и спросила:

- Кто там?

Никто не ответил, но стук повторился, сначала просто, а потом в темпе "Марша трубадуров", который так любил насвистывать Реджан. Сердце Биолии сразу почувствовало, кто это стучит, и затрепетало от радости.

Повернув ключ и сняв цепочку, Биолия распахнула дверь. На пороге стоял Дориэль Реджан. Но ее ли это Дориэль? Откуда на нем такая богатая, дорогая одежда?! Впрочем, при чем тут одежда! Конечно, это ее родной Дор! Это его прекрасное мужественное лицо, его спокойные любящие глаза!..

- Милый! - тихо простонала Биолия и бросилась на грудь мужу.

Реджан подхватил ее на руки и внес в комнату, прихлопнув за собой дверь ногой.

С минуту он стоял посреди комнаты, держа жену на руках и глядя на нее каким-то странным - и нежным, и вместе с тем грустным взглядом. Потом, так и не поцеловав ее, хотя она именно этого ждала, он бережно опустил ее на кровать, а сам, по-прежнему молча, присел к столу, вынул блокнот, авторучку и принялся что-то писать.

- Дор, что с тобой?.. - с мольбой прошептала Биолия, испуганная непонятным молчанием мужа.

Вместо ответа Реджан протянул ей блокнот. Биолия с недоумением взяла его и прочла следующие строки:

"Не пугайся, Оли! Все хорошо! Я стал богат, как Крез, но за это потерял способность говорить и слышать. Я сделал это ради того, чтобы ты и Арик никогда ни в чем не нуждались. Напиши, как твое здоровье, как наш малыш?"

Он подал ей авторучку, знаками приглашая ее писать. Но Биолия вскрикнула, уронила блокнот на пол и бросилась к мужу. Она стала с лихорадочной горячностью ощупывать его, гладить его по лицу, рукам, исступленно целовать его, заливаясь слезами. Вскоре она заметила, что руки и лицо его холодны, как лед. В сердце ее шевельнулась страшная догадка. Она вдруг рывком распахнула на нем пальто и припала ухом к его груди, к тому месту, где должно было биться его сердце. Но грудь его была неподвижна, без малейшего признака дыхания, а сердце молчало, словно его не было.