– Знаю, – сказала она в трубку. – Спасибо.

– Ламберт пристроил к своему флигелю террасу, – сказала Сара, – и заставил ее горшками с растениями. Там теперь стало так красиво!

Проклятье! Неужели имя Ламберта всегда будет преследовать ее? Пристроил террасу... Наверное, для своей новой подружки. Ради нее, Кэрол, он ни за что не стал бы пускаться на такие расходы.

Кэрол с трудом проглотила комок в горле, пока ничего не подозревающая Сара продолжала щебетать о том, что происходило в Гранд-Форксе.

Другая женщина. Другая женщина будет хозяйничать в доме, который Кэрол за шесть лет привыкла считать своим. Другая женщина будет сидеть в ее любимом кресле у окна. Спать на любовно выбранной Кэрол кровати. Спать с Ламбертом.

Последняя мысль оказалась совершенно невыносимой. Кэрол до боли закусила нижнюю губу, чтобы не выдать своих истинных чувств.

– Мне кажется, ему не хватает тебя, Кэрол.

О чем это говорит Сара?

– Он часто вспоминает тебя. Знаешь, мне кажется, он жалеет о вашем разрыве.

– Об этом, – заметила Кэрол, – ему надо было думать раньше.

– Да, но, если ты вернешься...

– Ты, наверное, шутишь? Чего ради мне возвращаться? Здесь у меня отбоя нет от поклонников.

– Я рада за тебя. И все же... нам тебя не хватает.

Кэрол испытала сильный соблазн немедленно бросить все и помчаться в обратно в Дакоту.

– У вас еще есть надежда, – произнесла она в трубку.

– Что ты хочешь этим сказать? – забеспокоилась Сара. – Что-то не так?

Сказать, что что-то не так, было бы сильным преуменьшением. Дом, работа, личная жизнь – все в последнее время шло наперекосяк. Но сильные и жесткие женщины никогда не жалуются. Даже лучшим подругам.

– Все в порядке. Я хотела сказать, что на свете нет ничего невозможного, вот и все.

Ничего невозможного. Эту мысль стоило хорошенько обдумать.

Кэрол опаздывала уже на полчаса. На тридцать две минуты, поправил он себя, в сотый раз за утро взглянув на часы. Кэрол отличалась редкостной пунктуальностью, и должно было произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы она опоздала.

И все же ее не было.

Дэвид вздохнул и попытался сосредоточиться на лежащем перед ним на столе толстом отчете. Но буквы упрямо не желали складываться в слова, а смысл последних безнадежно ускользал от него. Что случилось с Кэрол?

К десяти часам утра он уже всерьез начал подумывать о том, чтобы обратиться в полицию. В четвертый раз заглянув в приемную и убедившись, что та по-прежнему пуста, Дэвид не поленился дойти до конца коридора и выглянуть в окно, выходящее на стоянку, в надежде увидеть ее машину.

Ничего. Он вернулся в свой кабинет и, сняв трубку с телефона, начал набирать номер, но тут же с еле слышным ругательством швырнул ее обратно. С какой стати ему вообще беспокоиться о ней? Кэрол – не ребенок и вполне в состоянии позаботиться о себе сама. У него и своих дел хватает.

И все же собственные заботы волновали его все меньше и меньше по мере того, как стрелки часов совершали свое неутомимое кружение по циферблату.

Он дошел уже до белого каления, когда стройная фигурка Кэрол наконец промелькнула в конце коридора тринадцатого этажа. Дэвиду пришлось собрать всю силу воли, чтобы не броситься к ней тотчас же, а выждать приличествующее случаю время.

Сегодня Кэрол была в элегантном темно-зеленом костюме, открытом в одних местах и облегающем в других ровно настолько, чтобы намекнуть о скрывающихся под ним формах, оставляя при этом простор для фантазии. Ее волосы были зачесаны высоко вверх и уложены в сложную прическу, состоящую из множества завитков. Шея – очень соблазнительная шея, решил Дэвид, – была обнажена и украшена жемчужной нитью.

Он оперся на ее стол, нависая над ним всем телом, чтобы произвести как можно более грозное впечатление.

– Вы опоздали! – обвиняющим тоном произнес Дэвид.

Но Кэрол вовсе не выглядела ни виноватой, ни напуганной. Бросив короткий взгляд на изящные наручные часики, она небрежно повела плечом.

– Да, полагаю, так оно и есть, – произнесла она без малейшего волнения.

– У вас найдется для меня пара минут, – поинтересовался он, гадая, обязана ли она этой переменой разговору с Ламбертом или наступлению нового календарного месяца.

Кэрол повернулась к нему вместе с креслом, так что взгляду Дэвида открылись безупречные ноги, затянутые в умопомрачительные сапожки на высоком каблуке и со шнуровкой до колена.

Он с шумом выдохнул, чувствуя, как его давление начинает зашкаливать.

– Что я могу сделать для вас? – осведомилась Кэрол, глядя ему в глаза.

Дэвиду страшно хотелось спросить, чем вызвана волнующая перемена в ее облике. Но вместо этого он забормотал что-то о дополнительных резервных номерах, забронированных для участников конгресса стоматологов, который должен был состояться в «Королеве Анне» через неделю.

Кэрол наклонилась вперед, так что Дэвид мог отчетливо видеть два розовых полушария в глубоком вырезе блузки. В ее глазах торел дьявольский огонек, а покрытые темно-вишневой помадой губы приоткрылись, обнажая ряд белоснежных зубов.

Никогда еще Кэрол Тернер не казалась Дэвиду такой соблазнительной.

И такой опасной.

– А вы не обратили внимания, мистер Мэттьюс, – заговорила она низким, чуть хрипловатым голосом, который заставлял самые простые слова звучать как непристойные предложения, – на то, какие именно номера выведены в этот резерв?

Дэвид вопросительно поднял бровь.

Тогда Кэрол резко поднялась с кресла.

– Пойдемте, мистер Мэттьюс, я кое-что покажу вам.

Не дожидаясь ответа, она вышла из приемной и направилась к служебной лестнице. Дэвиду ничего не оставалось, как последовать за ней.

– Куда мы идем? – спросил он на ходу.

– На шестой этаж. В один из резервных номеров, – пояснила Кэрол, не замедляя шага.

Им было достаточно спуститься на два лестничных пролета, чтобы воспользоваться пассажирскими лифтами двенадцатого этажа. Но Кэрол предпочла пройти по лестнице до шестого, предоставляя шедшему сзади Дэвиду отличную возможность любоваться тем, как плавно колышутся при спуске со ступеней ее бедра.

Картина действительно была настолько захватывающей, что Дэвид три раза споткнулся. Он не видел ее лица, но был уверен, что каждый раз при этом на нем появлялась торжествующая улыбка.

Наконец они достигли цели. Кэрол вынула из кармана запасной ключ и, открыв дверь, пригласила Дэвида в пустующий сейчас номер.

– А теперь будьте внимательны, мистер Мэттьюс, – сказала она. – То, что я вам сейчас покажу, является одной из тех важных мелочей, знание которых и делает просто хорошего управляющего отличным.

Она смотрела на него с такой подкупающей искренностью и серьезностью, что Дэвиду пришлось напрячься, оторвать взгляд от глубокой ложбинки между ее вызывающе торчащими грудями и изобразить на лице полнейшую заинтересованность.

Кэрол подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы. Прямо в лицо Дэвиду ударил ослепительный солнечный свет, так что ему пришлось на миг зажмуриться и прикрыть глаза рукой.

Сквозь выступившие на глазах слезы он разглядел на фоне пышущего жаром окна изящный силуэт Кэрол, словно вырезанный из черной бумаги.

Мгновение – и шторы снова были задернуты, в номере воцарился уютный полумрак. Когда глаза Дэвида приспособились к нему, он увидел, что Кэрол сидит на кровати, прислонившись спиной к изголовью и небрежно закинув ногу на ногу.

– Как видите, мистер Мэттьюс, – начала она менторским тоном, покачивая носком сапожка, – этот номер, равно как и шесть находящихся над ним, обладает существенными недостатками, значительно снижающими его стоимость. Возможно, вы обратили внимание, что прямо напротив нашего отеля находятся два возведенных несколько лет назад небоскреба. Солнечный свет, попадающий в промежуток между этими зданиями, отражается от их почти зеркальных боковых поверхностей и, многократно усиливаясь, ударяет в окна «Королевы Анны», делая существование в названных номерах... ммм малокомфортным. Вы слушаете меня, мистер Мэттьюс?